Мои красные туфли, стр. 34

– Знаю, – безмятежно согласилась Карли, не утратив ни капли энтузиазма. – Ты меня ненавидишь.

Глава 11

Настало утро, бескомпромиссное и хрупкое. Уже в восемь стало настолько жарко, что асфальт едва не плавился. Солнце пробивалось в спальню сквозь щели в жалюзи, словно беспощадные лучи лазера, и ложилось на гладкий пол блестящими ровными полосами. Почти все население города собиралось двинуться на запад, поближе к Тихому океану, и лишь Карли и Эван смотрели на восток, в сторону пустыни.

Карли щедро намазала руки и ноги солнцезащитным кремом. В такой день кто угодно, а не только вампиры, мог загореться ярким пламенем. Макияж сводился к минимуму – всего лишь немного губной помады и туши; все остальное неминуемо расплавилось бы на жаре. Карли надела платье с короткими рукавами, скрывающими остатки татуировки, и легкие босоножки. В следующий раз (конечно, его может и не быть, но так, на всякий случай) она сделает татуировку на заднице.

Девушка направилась в кухню и поставила большую дорожную сумку возле двери. Может быть, сегодня грозный начальник настроен более миролюбиво. Однако резкий неприятный гудок остановившейся возле дома машины быстро убил ее надежды. Эван приехал рано. Как можно быстрее, чтобы он не успел снова нажать на сигнал и потревожить соседей, Карли схватила сумку и выскочила из дома. Бегом преодолела дорожку и плюхнулась на пассажирское сиденье «тойоты». Эван даже не потрудился съехать на обочину, просто остановился на минутку прямо посреди улицы, готовый, если Карли замешкается, в любой момент тронуться с места без нее.

– Привет, – жизнерадостно поздоровалась девушка. Она твердо решила сохранять любезность и дружелюбие в любую жару, даже если Эван снова окажется угрюмым. Мысль о предстоящем интервью возбуждала. Возможно, удастся точно выяснить, что произошло с Арлин Барлоу. Воображение разыгралось, а настроение заметно поднялось. Да, очень хотелось узнать правду.

Эван осмотрел спутницу с ног до головы и пробурчал нечто вроде приветствия. Карли ожидала какого-нибудь острого и едкого замечания, но вместо этого он просто молча тронулся с места. Как только выехали на шоссе, Карли в знак мира протянула булочку собственного изготовления. Подношение было принято с коротким кивком, который, судя по всему, надо было понимать как выражение благодарности. Хороший знак. Любое действие, кроме открытого бряцания оружием, можно было рассматривать как повод для торжества.

От Лос-Анджелеса удалялись зигзагами: на восток по. 134-му шоссе, потом на юг по 5-му и снова на восток по 10-му, через Помону и Сан-Бернардино в сторону пустыни. Температура неуклонно повышалась, а нескончаемые пестрые рекламные щиты сулили где-то впереди образцово-показательные дома, роскошные стрип-клубы и салоны дорогих машин.

Примерно через час показался Кабазон с обширной галереей магазинов. Он возник, словно мираж в пустыне. За ним последовал Хэдлис со своим симпатичным и известным всей округе садом финиковых пальм, а чуть дальше – казино «Моронго» с огромным отелем. И вот наконец из дымки выплыли два огромных, возвышающихся над окружающим пейзажем на несколько этажей динозавра. Колоссальных размеров бронтозавр и тираннозавр, оскалившись, стояли рядышком и с угрожающим видом наблюдали за проносящимся мимо бесконечным потоком машин.

– Был когда-нибудь возле динозавров? – поинтересовалась Карли, когда они подъезжали к рекламному щиту «Семейства Флинтстоунов». Она живо представила, как после проведенного в каменоломнях тяжелого трудового дня Фред скатывается по спине тираннозавра.

– Ни разу. – Эван даже не взглянул на ящерицу-переростка.

– У одного из них в животе расположился магазин подарков. – Молчание начинало утомлять.

Ответа не последовало.

– Раньше можно было забраться в голову тираннозавра, – с надеждой в голосе продолжала Карли, – но теперь это делать не разрешают.

Снова глухое молчание. Судя по всему, великого человека беседа вовсе не привлекала. А потому Карли принялась разглядывать ветряную электростанцию, украшающую перевал Сан-Горгонио, недалеко от Палм-Спрингса. Ряды гигантских белых часовых яростно размахивали руками, извлекая из горячего сухого воздуха электрический ток.

Пустыня взяла свое, лишь когда выехали на 62-ю дорогу и начали подниматься в предгорья. Там, блестя на солнце, путешественников ожидат Твентинайн-Палмс, временная штаб-квартира бесчисленных морских пехотинцев и постоянное пристанище нескончаемых и странных, как будто прилетевших с другой планеты пальм с изысканным названием «юкка древовидная». Они молитвенно воздевали к небесам руки-ветки. Карли вытащила из сумки еще не начатую коробку мятных пастилок:

– Удивительно свежий мятный вкус. Не желаешь? Эван устало закатил глаза, однако взял одну пастилку и засунул ее в рот, а Карли мысленно поставила еще один крестик в графе «хорошие приметы». Некоторое время ехали молча, погрузившись в заполнившее машину горьковато-сладкое облако мяты.

– Где-то здесь, – наконец произнес Эван, неохотно нарушая добровольный обет молчания. Извлек из кармана на двери целую пачку заметок и указаний и протянул ее Карли. – Помоги найти нужный дом. Он где-то здесь.

Их окружил лунный пейзаж, состоящий исключительно из полузасохших кустов и унылого вида камней. Карли нашла план местности и принялась руководить движением, не забывая одновременно указывать ямы и неровности дороги.

– Здесь, – наконец заключила она, когда машина затряслась по ухабистой, с разбитыми колеями дороге. – Его[дом должен быть в конце этой прекрасной аллеи.

За машиной вздымались огромные клубы желтоватой пыли. Карли попыталась отдать Эвану бумаги, но он лишь отмахнулся, целиком сосредоточившись на борьбе с дорогой. Карли сунула пачку к себе в сумку, очень довольная тем, что ее собственная машина спокойно отдыхает в гараже.

– Две монашки на велосипедах возвращались в свой монастырь, – заговорила девушка, глядя в боковое зеркало и подкрашивая губы, что на ухабах оказалось совсем не просто. – Первая сказала, что знает короткую дорогу, и свернула на узкую боковую улочку. Вторая поехала следом. Через несколько минут она взволнованно воскликнула: «Я еще никогда так не ездила!» «Все дело в булыжной мостовой», – ответила первая монашка. – Карли повернулась к Эвану и одарила его ослепительной улыбкой.

В этот момент машина остановилась так резко, что пассажирка едва не пробила головой ветровое стекло.

– Приехали, – произнес водитель даже не улыбнувшись. Карли вернулась в исходное положение и спросила себя, что этот суровый человек имеет против монашек.

Дом Реймонда оказался невзрачным белым трейлером. Когда-то, очевидно, его украшала зеленая отделка, но благодаря неустанным усилиям горячего калифорнийского солнца она давным-давно потеряла цвет. От самой крыши тянулся алюминиевый навес, образуя подобие крытого дворика который одновременно выполнял функции гаража. Однако сейчас машины на месте не было. Основание дома обрамляли наполовину закопанные и выкрашенные белой краской шины, очень похожие на гигантские пончики. К парадной двери вели три ступеньки, покрытые зеленым пластиковым ковриком. Прямо перед кухонным окном красовался колокольчик из ключей – раскачиваясь на ветру, они мелодично звенели.

После прохладного кондиционированного воздуха машины жара казалась невыносимой и иссушающей; она вытягивала последнюю влагу из губ и изводила тело безжалостным потом.

– Говорить буду я, – предупредил Эван по дороге к двери. Одет он был в кремовую, с короткими рукавами рубашку и просторные полотняные шорты. Туристские ботинки с низким задником оставляли в пыли причудливый след. – Постарайся не запутать историю еще больше, все и так достаточно сложно.

– Слушаюсь, – отрапортовала Карли, твердо помня о своем намерении во что бы то ни стало сохранять дружелюбие. В ответ на угрюмую мину Эвана она могла лишь улыбнуться. Мысль о том, что Реймонд Барлоу, возможно, владеет ключом к разгадке тайны Арлин, волновала и возбуждала.