Заманчивая мишень, стр. 52

Харди Брикер вновь нажал на спуск, но боек щелкнул вхолостую.

Человек с широкими запястьями протянул руку и вырвал у Брикера пистолет, содрав при этом кожу у него с пальца.

Режиссер попятился.

За спиной Пепси появился крохотный человечек, известный ей как Чиун, и ткнул Брикера ногтем в позвоночник.

Брикер завопил, словно в его пухлое тело впилась раскаленная игла.

— Вы не убьете меня, — заплакал он. — Меня нельзя убивать. Я весьма, весьма известный человек в кинопромышленности.

— Нужно было уничтожить тебя при первой же встрече, — злобно отозвался мужчина с широкими запястьями. — Я ошибся.

Слезы текли из глаз Брикера, будто из губки.

— Я не хочу умирать!

— Тяжелый случай.

— В сценарии этого нет.

— К черту сценарий! Это жизнь. И тебе самое время прийти к неожиданной развязке.

— Послушайте, — стал упрашивать Брикер, молитвенно сложив руки, — я могу ввести вас в свой сценарий. Вы прославитесь.

— Я уже в фильме.

— Мы можем быть в нем вместе. Обещаю, что не вырежу вас. Даю слово, как дитя шестидесятых годов!

— Римо, мне надоела болтовня этого человека, — фыркнул Чиун.

— Секунду, — ответил тот. — Брикер, кто еще знает о КЮРЕ?

— Только она. Придется вам убить и ее.

— Неправда! — завопила Пепси. — Я знаю только про эр-икс, да и то толком ничего не знаю.

— С вами разберемся потом, — бросил Римо и обратился к Брикеру: — У меня есть идея — ты сознаешься в своих преступлениях перед всем миром.

— Ни за что! Это испортит фильм и повредит реформе здравоохранения.

— Папочка, посмотри, нет ли в той машине видеокамеры.

Через минуту мастер Синанджу вернулся с видеокамерой.

Римо поднял ее к плечу и стал снимать Харди Брикера.

— Начинай свое признание. Только ни слова о КЮРЕ, Смите и нас.

— Не буду.

Мастер Синанджу шагнул вперед, и вся решимость Брикера вмиг испарилась. Признания хлынули рекой. Он излагал все с исчерпывающими подробностями, добавляя эпизоды, о которых не упоминал раньше.

В одном месте Уильямс его перебил.

— Кто был двойником Освальда?

— Бывший актер, — промямлил Брикер. — В семидесятые годы он сделал карьеру, играя в целом ряде телефильмов роль Ли Харви. Постарев, лишился этой роли, правда, стал воображать себя Освальдом. Взял себе имя Алек Джеймс Хайделл. В фильме «ЦРУ» он был великолепен. Ему единственному не пришлось делать трепанационное отверстие, чтобы напустить на Президента. Он прочел сценарий и просто дождаться не мог, когда же наконец выстрелит в главу исполнительной власти.

— Готов был убить Президента, лишь бы только попасть в твой фильм? — изумился Римо.

— В документальную драму. И он знал, что стреляет в агента секретной службы. Ликвидируй мы Президента сразу, фильма бы не получилось. Он единственный, кто, кроме меня, знал, что происходит на самом деле. В этом-то и прелесть. Наш заговор включал в себя буквально тысячи людей — подобно тому как я теоретизировал в «ЦРУ» — и не распался.

— Теперь уже распался. Хайделл знал, что его убьет двойник Руби?

— Это явилось последующей доработкой. С этим вариантом я его не знакомил.

— Продолжай, — кивнул Римо.

...Харди Брикер закончил свой рассказ и с плачем встал на колени перед вечным огнем на могиле Президента, память которого потревожил и оскорбил.

— Теперь тебе пора сводить счеты с жизнью, — подтолкнул его Римо.

— Патронов в пистолете нет, — всхлипнул Брикер. — Заставить меня застрелиться из незаряженного пистолета вам не удастся.

— Мысль здравая. К тому же это выглядело бы обычным самоубийством. Обычного нам не нужно. Требуется нечто такое, о чем любители заговоров размышляли бы в течение ближайших двухсот лет. Может, тогда они перестанут вмешиваться в ход истории.

Рука с широким запястьем сжала вялые пальцы Брикера в кулак. Уильямс поднес его к пульсирующей вене на правом виске режиссера. Отогнул указательный палец и упер его кончиком в голову.

— Может, хотя бы заснимете? — спросил Брикер.

— Зачем?

— Это развязка фильма.

— Только для тебя, приятель.

И пока все, в том числе и обладатель пальца, недоуменно смотрели на него, Римо резко дернул кулак Харди Брикера.

Указательный палец вошел в мозг до третьего сустава.

Правый глаз Брикера выкатился из орбиты. Все его тело содрогнулось. Но вытащить палец из мозга режиссер не пытался. Не мог. Жизнь покинула его бренное тело.

Они оставили Харди Брикера стоящим на коленях у вечного огня, где потом его и обнаружат — первого мужчину за всю историю человечества, который покончил с собой, вонзив собственный указательный палец себе в череп, — тайну для грядущих веков, объяснения которой никогда не найдется.

Когда они шли по Арлингтонскому Национальному кладбищу, Чиун спросил:

— Римо, все, что говорил этот кретин, — правда?

— Да, — угрюмо ответил ученик. — Я узнал, что Брикер в городе, а мне надоели его бесконечные фильмы, где он валил все беды, происходящие в мире, на американские правительственные заговоры. И решил, что, если отправлю этого человека на подножный корм, его пропагандистской кампании придет конец. Смитти я не сказал ничего.

— Император Смит будет недоволен, — сдержанно отозвался Чиун. — Еще больше, чем моей обмолвкой в разговоре с этой незначительной женщиной.

— Послушай, мне нужна помощь Смита в поисках матери и отца. Он не должен узнать об этом.

— Не узнает.

На лице ученика отразилось облегчение.

— При условии, что определенные лица выкажут подобающую признательность другим определенным лицам в соответствии с понятиями эпохи.

Уильямс вздохнул.

— Называй свою цену.

— Назову, — негромко отозвался мастер Синанджу, узкими глазами глядя на Пепси. — Только сперва покончим с незначительными мелочами.

Мужчина усадил Пепси во взятый напрокат полицейский автомобиль. Она спросила:

— Что вы со мной сделаете?

— То же самое, что когда-то с Брикером, — ответил Римо.

— А что с ним было?

Рука с длинными ногтями цвета слоновой кости легонько сжала плечо Пепси. Девушка тут же забыла свой вопрос. Затем сознание ее померкло.

Правда, прежде она услышала скрипучий голос:

— На сей раз это сделаю я, и никто уже ничего не переделает.

Очнулась Пепси на заднем сиденье полицейского автомобиля, стоявшего возле вашингтонского отделения АТК. Голова ее кружилась, она нетвердым шагом двинулась к зданию.

Завотделом новостей встретил ее бродящей по коридорам.

— Наконец-то. Где была?

— О, привет, Грег! Кажется, пребывала в каком-то дурмане.

— Самое сдержанное высказывание конца века, — злобно произнес начальник. — Садись уж.

Пепси села. Сидеть на голом полу было не так удобно, как ей представлялось.

— Что хочешь сначала услышать, скверную или хорошую новость?

— А какая хорошая?

— Президент жив.

На лице Пепси отразилось недоумение.

— Разве это не скверная новость?

— Нет.

— Та-а-ак. А скверная какая же?

— Си-эн-эн демонстрирует пленку, найденную у могилы Кеннеди, где покончил с жизнью этот сумасшедший кинорежиссер Харди Брикер. Его обнаружили мертвым, с пальцем в собственном мозгу.

— Что-что?

— Брикер совершил самоубийство, впрочем, никому не ясно как. Всем в этой истории заправлял он.

— Плохо, что мы упустили такой материал, да? — тупо уставилась на Грега Пепси.

— Еще хуже, что мы в течение двух суток дважды объявляли о гибели Президента. Меня уволили. И не ушел я отсюда только потому, что сначала должен кое-что доделать.

— Что же?

— Уволить тебя.

— А-а, — протянула Пепси. Она до сих пор всего не понимала, но со временем наверняка поймет.

Глава 33

На командном пункте в подвале Белого дома Харолд В. Смит смотрел признания голливудского режиссера, лауреата академической премии Харди Брикера. Программа Си-эн-эн передавала их уже в четвертый раз.