Королевская охота, стр. 45
— Мне приходилось это слышать.
— И отвратительны!
— Но вы дали мне право этому не верить.
— Дело не в том. — Сидализа не смогла удержаться от усмешки.
— Но это лучший способ разговора.
— Вы звучите, как апокалипсис. Не могли бы вы выражаться яснее?
— Я и так сказал слишком много.
— Ах, вот как? Так я вам подражать не буду.
— Я это подозревал.
— И тайну, которую открыла без вас, я сообщу кому-нибудь еще.
— Господину Шавайе.
— Вы догадливы. Но в чем же кроется беда для мадмуазель Блетарен?
— Откуда я знаю?
Сидализа стукнула по столу кулачком.
— Вы это скоро узнаете.
— То есть вы сообщите ему сведения завтра же.
— Именно.
— Это вы умеете. Можно хранить тайну между актрисой театра комедии и офицером короля настолько хорошо, что никто о ней не узнает раньше, чем через неделю.
Сидализа швырнула горсть листьев розы в лицо графу.
— Это отучит вас насмехаться, — произнесла она.
Он успел поцеловать ручку, бросившую листья.
— Такое наказание побуждает меня начать атаку снова.
— Начинайте. — Она протянула ему руку.
— Нет, вы же знаете пословицу: поцелуй скромнее слов. Я буду молчать.
Похоже, что никакое кокетство не в состоянии было совладать с начальником полиции.
Сидализа с сердитым видом отняла руку и завернулась в накидку.
— Вы таитесь так, — заметила она, — будто дело того стоит. А я вот знаю, что мадмуазель Блетарен посещает один шевалье.
Граф вздрогнул.
— Вы демон! — Удивление графа было неподдельным.
— Я просто актриса, и этого достаточно.
— Я советую актрисе поостеречься шевалье. Если она демон, он сатана.
— Стало быть, опасаться надо его? — Тон был небрежен, насколько возможно.
— Его или кого другого, все равно.
И граф принял свое прежнее равнодушное выражение.
Сидализа задумалась. Вера в то, что маг не обманул Эктора, теперь была подтверждена графом. Наличие же ведовства в этом деле придавало ему обольстительную прелесть неизвестности.
Граф смотрел на неё и любовался. Поза задумчивости, принятая этой обворожительной маленькой женщиной, подталкивала его к решительности. Он встал, тихо подошел к ней и поцеловал в шею.
— Вы составляете заговор?
— Я? — Сидализа залилась громким смехом. — Я просто задумалась.
— Иногда это одно и то же. — Граф не смог отказаться от профессиональных привычек.
Сидализа наполнила бокал шампанским.
— Будьте моим сообщником, господин начальник полиции, и отложим до завтра все важные дела.
На другой день Сидализа велела заложить карету и отправилась в Шеврез. Там был лишь один женский монастырь, укрытый среди чащи старых деревьев.
Сидализа позвонила у монастырских ворот.
— Матушка, — сказала она появившейся привратнице, придав голосу максимальную решительность, — мне нужно срочно поговорить с мадмуазель Блетарен по очень важному для неё делу.
— От кого вы приехали, сестра моя? — монахиня колебалась.
— От самой себя.
Монахиня улыбнулась.
— Вы очень честны, но этого недостаточно.
— Вы хотите знать имя?
— Конечно.
— Передайте: её ждет сестра мсье Шавайе, лучшего друга её отца. Вы увидите, как она обрадуется.
— В самом деле? Бедняжке действительно не хватает радостей. Пойдемте, я схожу за ней и приведу сюда.
И Сидализа вступила на территорию монастыря.
ГЛАВА 34. МАСКА СПАДАЕТ
Сидализа ждала несколько минут. Наконец, показалась монахиня, ведшая за собой Кристину. Ее прекрасные глаза глядели с тревогой на Сидализу.
Монахиня вышла, пожелав Кристине счастливых вестей. Сидализа подошла к Кристине.
— Сударыня, — обратилась она к Кристине, — время дорого. Мне пришлось солгать, чтобы вовремя вас предупредить.
— Вы, стало быть, не сестра мсье Шавайе? — И Кристина слегка отодвинулась.
— Я его друг. И полностью предана ему и его друзьям.
Кристина, подумав, улыбнулась.
— Я вам верю. Мне почему-то приятно вам верить.
Сидализа была тронута.
— То, что я слышала о вас, теперь только подтверждается. Вы можете располагать мною, как и им.
Кристина покраснела при этом намеке. Сидализу это ещё больше вдохновило на откровенность.
— Мы уже пять лет ищем вас. И помогло нам только чудо.
— Но вы ничего не говорите об Экторе, — тихо произнесла Кристина.
— Он жив, любит вас и живет в Версале. Стал полковником.
Кристина пошатнулась и оперлась о решетку. Слезы брызнули из её глаз. Сидализа гладила её волосы и успокаивала, как могла. Кристина, не в силах удержаться от благодарности, поцеловала её.
Чтобы сдержать свои слезы, Сидализа поспешила продолжить разговор.
— Надо вам скорее соединиться. Скажите, вы здесь по своей воле?
— Да.
— И вы могли бы выйти отсюда в любое время?
— Могла бы, будь мой отец здоров.
— Но отлучиться хотя бы на пару часов?
— Да, конечно.
— Пока и не нужно больше. Мы потом найдем вам убежище, где вы могли бы встречаться. А теперь скажите, если мне доверяете.
— Я вам полностью доверяю.
— Вас часто посещает один мужчина?
— Да, часто. Иногда почти каждый день. Но бывает, что недели через две-три.
— Вы вчера его видели?
— Да.
— Вы знаете его имя?
— Вообще-то я думала, что его зовут Кок-Эрон.
— Это же слуга господина Шавайе!
— Да, он так назвался в первый же раз, когда я его увидела.
— Наглый лжец!
— Но он дал мне письмо от Эктора, просившего меня иметь к нему полное доверие. Он сказал, что его господин вынужден был внезапно отправиться во Фландрию.
— Все так и было.
— Несколько дней назад этот человек пришел и сказал, что наше убежище открыто и надо переезжать в монастырь. Мы переехали.
— И все это время ложный Кок-Эрон посещал вас?
— Он часто приносил мне письма от Эктора, где тот писал, что не может меня навестить.
— И вы отвечали на них?
— На каждое, обязательно.
— И вы передавали их этому Кок-Эрону?
— Да, он был нашим посредником. Затем письма от Эктора стали более путаными и неясными. Иногда они не приходили месяцами.
— А мнимый Кок-Эрон?
— Он приходил по-прежнему. Но со временем мне что-то в нем стало не нравиться. Правда, почему, я так и не поняла. Так прошло много времени. Наш покровитель умер. Потом занемог отец. Он держится только любовью ко мне. А его нежность оставалась единственной цепью, привязывающей меня к жизни.
Кристина снова заплакала. Сидализа в очередной раз принялась её успокаивать. Ей казалось трудным задать один вопрос, но потом все-таки она решилась.
— Ваш отец…
— Он жив, но очень слаб и постепенно движется к могиле. Письма от Эктора прекратились. Его поверенный…
— Не поверенный, а враг! — воскликнула Сидализа.
— Он уклонялся от моих вопросов. Однажды он все же сказал, что Шавайе исчез с поля битвы. Как полагают, он перешел на службу к австрийцам.
— Подлец! Не только лжец, но и клеветник!
— Я выразила свое негодование, но он объяснил, что к Эктору при дворе относились предвзято без всякого повода с его стороны. Потом он передал мне письмо, в котором Эктор сообщал, что решил поступить на службу в Венгрию, и вызывал меня в Германию, если это получится.
— А вы сами его читали?
— Увы, да. И почерк, и печать были мсье Шавайе.
— Это подлог!
— Я тоже так думала, но как я могла объяснить свои сомнения? Затем было последнее письмо из Вены.
— Странно!
— Там было написано, что Эктор едет на границу и что император дал ему под команду полк хорватов.
— И больше ничего?
— Ничего. Я уже настолько устала от всех несчастий, что решила после смерти отца постричься в монахини и остаться здесь.
— Нет, этого не будет! — возбужденно заявила Сидализа. — Мы обличим злодея и обманщика. Шавайе в Версале, он никогда не был в Вене. А письма…Мы ещё узнаем эту тайну и разоблачим негодяев.