Солнечные дети тёмной планеты, стр. 11

Было видно, что папа не очень уверен в этом плане, но говорить вслух об этом не стоило. Мы немного отдохнули, папа досчитал до трёх, мы спрыгнули с ручек и понеслись. Я на всякий случай всё-таки прихватил с собою полосу удивительного светлого металла, которую отламывал до нападения. Это оказалась единственная наша добыча за весь день. Волки не сразу рискнули высунуть головы из люка, а когда рядом с ними застучали стрелы, то спрятались. Когда мы были уже в лесу, пять или шесть зверей вышли посмотреть, насколько мы далеко. Мне показалось, что их больше интересовало не то, можно ли сделать из нас обед, а то, ушли ли мы насовсем. Преследовать нас они не стали. Возможно, единственной их целью во всём этом деле было заполучить большую прочную пещеру. Наверное, они думают, что там им не страшны ни хищные ящеры, ни гномы. Но в этом они ошибаются: наше племя не допустит, чтобы такая большая стая хищников поселилась так близко к пещере.

По пути домой пришлось остановиться. Мама начала перебинтовывать дедушке ногу. Старая повязка, наложенная впопыхах и в темноте, съехала и начала пропускать кровь. Однако, как только мама размотала старую повязку, в лесу раздалось похрустывание. Из-за дерева выплыла бабушка, чтобы предупредить об опасности. Похоже, она теперь постоянно будет оберегать нас. Я посмотрел на папу и увидел, что он тоже услышал. Папа показал мне двумя пальцами на лес, а Найве и Масе на деревья. Мы с папой пролезли под кустами, ограждающими тропу, и углубились в лес. Так и есть: хищный ящер! Он ещё не увидел нас, но уверенно шел по запаху. Папа знаками показал: «Отходим!» Мы вернулись, подсадили дедушку на самое ветвистое дерево и залезли сами. Когда ящер дошел до нашей стоянки, мы были уже высоко на деревьях. Найва с Масей покричали ему разные обидные вещи. Папа попытался выстрелить по глазам, и, конечно, промахнулся — попасть в глаз очень сложно, а кожа у ящеров не пробивается ручными самострелами. Ящер понял, что нас ему не достать, и ушел. Мы выждали несколько минут и двинулись дальше.

По возвращении в пещеру оказалось, что мы были не первыми и не единственными, на кого напали рыжие волки. Они загрызли двух детей у семьи, работавшей на самом дальнем участке, и догнали одинокую женщину, возвращавшуюся домой по открытому полю. Узнав от папы о месте, которое волки выбрали для жизни, вождь тут же собрал всех мужчин для нападения. Папа тоже хотел пойти, но его вождь не взял, сказал, что он и так устал. В итоге папа остался часовым на воротах.

Дома космическая собачка с интересом исследовала все закоулки нашей семейной пещеры. Во многих местах она удивлённо похрюкивала, почти точно, как сытые овцы. Потом она заинтересовалась шахматными фигурами. Найва в шутку показала ей, как играть, и собачка — о, чудо, — начала вполне осмысленно передвигать фигуры. Что лично меня очень порадовало, а то мне часто приходится играть с Найвой вместо того, чтобы делать игрушечные кораблики. А я их, между прочим, на разные полезные вещи меняю.

Через некоторое время Найва сказала:

— А знаешь, я уже начинаю понимать, что говорит собачка. Когда она довольна, она говорит: «Ух ты!», а когда проигрывает, говорит: «У, блин!».

Я заинтересовался. Спасатель говорил, что иногда будет говорить с нами через собачку. Если он не может выучить наш язык, возможно, мы сможем выучить его? Мы начали экспериментировать, показывая собачке разные предметы. Через некоторое время сомнений не осталось: собачка говорила не сама по себе, через неё говорил человек, находившийся далеко отсюда. Большинство предметов собачка смогла назвать — сапоги, куртка, кровать, игрушки, нож. Но назначение некоторых предметов было ей неизвестно, и мы продолжили их называть по-нашему. Единственное, что мы не поняли, было слово «блин», но собачка повторяла его очень часто. Играть в новый язык было интересно, и мы быстро выучили много слов, но вскоре пришел злой донельзя папа. Он принёс с собою щенка рыжего волка и сказал, что мужчины племени легко выкурили волков из корабля. В корабль бросили связку горящей дурман — травы, и волки сами покинули корабль, после чего исчезли в неизвестном направлении. Все мужчины принесли с корабля огромное количество обломков разных металлов и прочих интересных штуковин, и только папе не досталось ничего, кроме щенка, из-за чего он и был запредельно сердит. Его друг нашел в углу корабля двух щенков, которых странные волки бросили в суматохе. Одного он взял себе, а второго отдал папе для детей, то есть для нас.

Папочка сунул щенка Найве со словами: «Позаботься о нём, постарайся приручить», и ушел на кухню, бушевать и жаловаться маме. Из кухни ещё долго неслось рычание в духе: «Я же основной механик племени, это я должен был изучать все эти металлы, а они их просто растащили!»

Но нам было уже не до подслушивания, даже игры с собачкой пришлось отложить, поскольку у нас появилась новая забота. Рыжий щенок был очень умильным, но его надо было кормить. Когда мы нашли ему молока и дали сосать смоченную молоком тряпочку, он заурчал от удовольствия. Мех у него был очень гладким и нежным, гладить его было очень приятно. Когда он налакался молока, то свернулся клубочком прямо на руках у Найвы, а потом ещё и сунул носик ей под бок. Так у нас в один день появилось сразу два новых домашних питомца.

Глава 5. Как Найва познакомилась с Лайтой

Прошел месяц. Щенок научился лакать молоко из блюдца, больше не было необходимости кормить его с тряпочки. Ни одного свободного дня и даже ни одного свободного часа нам больше не выпадало: стояло лето, разные плоды созревали с огромной скоростью, и было необходимо собирать их до того, как за нас это сделают животные или гномы.

Опасаясь нового появления рыжих волков, вождь племени приказал никому небольшими группами не ходить. Теперь и взрослые, и дети ходили только большими ватагами по пятнадцать — двадцать человек, что было весьма неудобно. Поля у всех семей располагались в разных местах, и как прикажете ходить на работу большими толпами? Поэтому, в нарушение приказа вождя, иногда мы рисковали и ходили небольшими группами.

В тот день нас послали собирать плоды дерева нум. Плоды дерева нум, большие, вкусные, мясистые, сочные, со слегка солоноватым вкусом имели один недостаток: толстую кожуру. Благодаря этой кожуре они могли лежать и не портиться очень долго, много месяцев. Это и было их недостатком, есть их разрешалось только зимой и весной. А как, скажите мне, удержаться, если вы работаете на жаре много часов?

Большинство детей осталось в ближайшей к пещере роще деревьев нум, плоды там были небольшими и не очень вкусными. Мы решили пройти подальше, туда, где деревья были моложе и выше. Идти по тропе было интересно. Летние травы вымахали так, что возвышались над нами на целую руку. Поход по тропе превратился в путешествие по изогнутому ущелью, стены которого были украшены множеством цветов. За каждым поворотом поджидали новые красоты. Остальные дети отстали, восхищаясь цветами, но мы слышали их голоса немного сзади. Мы разговаривали с собачкой из иного мира и учили её названиям наших трав и цветов. Мы выучили множество её слов и почти всегда понимали, что она говорит.

— У вас так много всего растёт. У вас намного более мощная биосфера, чем на нашей планете, — сказала собачка, обозревая из кармана окрестные виды.

— А что такое биосфера? — спросила Найва.

— Не важно. Это то, что растёт и двигается, всё вместе.

Найва начала напевать.

— Почему вы не рыбачите? — вдруг спросила собачка.

— Зимой рыбачим. Летом очень опасно. Головоноги с щупальцами во много человеческих ростов могут утащить любую лодку на дно, разломать её там и вытащить всё содержимое. Морские ящеры тоже не хуже, небольшие лодки они способны просто перекусить пополам. Поэтому мы рыбачим только зимой, когда они все на юг уплывают. У нас по морям ходят только большие корабли, длиной в двадцать — тридцать человеческих ростов, на такие морские хищники не нападают.