Смертельный ход, стр. 16

– Если мы введем в память ЭВМ достаточное количество информации, нам, возможно, удастся обнаружить принципиально новые циклы и ритмы. Ритмы любви. Или ненависти.

– А для чего вам я?

– Основной предмет наших исследований – насилие, жестокость. За многие годы вы здесь первый по-настоящему склонный к насильственным действиям человек. Редкость. Человек, который не интеллектуализирует все до смерти.

– Вы исследовали Маккарти? Человека, которого я сменил?

– Исследовал. Вы знаете, что его убили?

Уже второй человек сообщал Римо о том, что Маккарти был убит. Римо невинно посмотрел на священника.

– Нет, не знал. Я считал, что это самоубийство.

– Чушь, если воспользоваться вашей терминологией. День, когда убили Маккарти, был для него уникальным – совпали высшие точки трех его циклов: эмоционального, физического и интеллектуального. Этот день мог бы стать ярчайшим днем его жизни. В такие дни люди не совершают самоубийств.

– Кому могло понадобиться убивать его? – спросил Римо, внимательно наблюдая за лицом Бойля. – Насколько я знаю, он ни в чем не был замешан. Ни в шантаже… ни в порно-бизнесе.

Бойль никак не отреагировал.

– Понятия не имею, кто его прикончил. Надеюсь, вам удастся это выяснить. Маккарти был достойным человеком.

На Римо посыпались вопросы – достаточно безобидные – о его жизни. Римо придерживался фальшивой биографии Пелхэма. Когда Бойль приближался к подлинному прошлому, к КЮРЕ, к его заданию – Римо врал. На вопросы и вранье ушло больше часа.

Выяснилось, что Римо находится на четвертом дне своего эмоционального цикла, восемнадцатом дне интеллектуального цикла и пятнадцатом дне физического ритма.

– Этим объясняется вчерашнее происшествие, – сказал Бойль. – У вас был день физического кризиса, вы находились в середине цикла. Происходил переход от подъема к спаду, и вы нервничали. Произойди это завтра, вы бы повернулись и ушли. Несчастным хулиганам не повезло.

– Не повезло? Меня же могли убить!

– Позвольте в этом усомниться.

Озадаченный, Римо вышел из коттеджа Бойля на улицу. Так, они исследуют насилие и жестокость. Хорошенькое дело. Может, в плане Брюстера по покорению мира подразумевается и такой способ – заговорить противника до смерти? Ведь никогда не удастся определить ритмы и циклы всех противников и сражаться с ними только тогда, когда ритмы будут на нашей стороне.

А порнографические фото? Еще одна загадка. Взгляд голубых глаз Бойля не дрогнул ни при упоминании о шантаже, ни о порнографических делишках. Римо был убежден, что Бойль не причем. И, в то же время, именно он позировал на них. Позировал в полном смысле слова, поскольку на фотографиях было заметно профессиональное освещение, съемка велась с разных ракурсов. Но Бойль понятия не имел об этом!

Если придет приказ, Бойля придется убирать в индивидуальном порядке. Руками. У него нет стойких привычек или хобби. Свой коттедж он покидает редко. Значит, в доме произойдет несчастный случай. Возможно, что-нибудь с электропроводкой. Если приказ поступит. Римо надеялся, что этого не случится.

Глава двенадцатая

В детстве Римо мечтал стать великим охотником. Остатки детской мечты испарились при виде полуторатонного носорога, растоптавшего привязанного на цепь шакала. От шакала осталась еле заметная клякса.

Римо с интересом смотрел на экран. Камера сменила план, и носорог отдалился от зрителя, а в кадре появился доктор Абрам Шултер. Черные редкие волосы выбивались из-под пробкового шлема. В руках он держал черную коробочку, казавшуюся большой в его птичьих пальчиках.

Шултер направился к носорогу, время от времени останавливаясь и размахивая над головой шлемом, чтобы привлечь внимание близорукого животного. Корца до зверя осталось меньше тридцати метров, Шултер остановился и закричал.

Носорог бросился вперед. Земля содрогалась под его галопом, заставляя вибрировать камеру. Из правого угла экрана носорог мчался на стоящую в левом углу тщедушную фигурку доктора Шултера. Тот еще секунду понаблюдал за носорогом, а потом щелкнул переключателем на черной коробочке. Носорог остановился как вкопанный, словно налетев на невидимую стену.

Он так и остался стоять без движения, меньше чем в десяти метрах от Шултера. Экран потускнел. Следующие кадры демонстрировали носорога, лежащего на земле и мирно жующего травку. На его спине разместился доктор Шултер. Животному, судя по всему, было абсолютно все равно.

Увиденное произвело на Римо впечатление, но он не смог сдержать ухмылку – этот сумасброд Шултер готов залезать на что угодно: на игрушечных жирафов, носорогов и так далее. Молодым мамашам в округе лучше прятать подальше надувных уточек своих малышей.

Зажегся свет. Облаченный в белый халат доктор Шултер – профессор, доктор философии, член того и дипломант этого, основатель и родоначальник – прошлепал к Римо в ботинках на рифленой подошве и стал поднимать шторы, затемнявшие окна кабинета.

– Вот чем мы занимаемся, – сказал он, как будто фильм что-то разъяснял.

– Вы дрессируете носорогов?

– Дрессирую носорогов? Нет, зачем? А, понимаю! Маленькая шутка. Да, хорошо. Действительно, хорошо сказано.

Шултер продолжал:

– Нет, вы не правы. Это электронная стимуляция мозга. Коробочка, которую вы видели, представляет собой радиопередатчик. Он излучает сигналы, возбуждающие альфа-волны в мозге носорога, каким бы маленьким он ни был. Альфа-ритмы приносят внутренний покой. Вас не интересует обретение внутреннего покоя?

Шултер отошел от окна и сел за кофейный столик напротив Римо. Достал из деревянной шкатулки сигарету и прикурил. Пальцы его были покрыты никотиновыми пятнами. Как все завзятые курильщики, он не предложил Римо сигарету.

Тогда Римо наклонился и сам взял сигарету, хотя это и было нарушением всех правил периода максимальной готовности. Прикурил от лежавшей на столе зажигалки и положил ее обратно, рядом со шкатулкой, поближе к Шултеру. Глубоко затянулся, стараясь не нарушать ритм дыхания, выдохнул на два счета, и только тогда взглянул на Шултера.

– Я не носорог. Я даже не игрушечный жираф. Что вы от меня хотите?

– Ну, в общем, так. Я наблюдал, как вы обошлись с теми странными типами. Я имею в виду… вы действовали жестоко и решительно, и мне показалось, что вам хотелось бы обрести внутренний покой. Правильно?

– А у меня получится?

– Конечно. Для этого нужно одно – ввести в ваш мозг электроды. Ничего сложного.

– А вам никогда не предлагали «ввести» ногой по заднице?

Шултер вздохнул:

– Типичная реакция. Ничего необычного.

Он несколько раз быстро затянулся, взял со стола шкатулку с сигаретами, повертел ее в руках, словно изучая поставил точно на середину стола, а затем проделал то же самое с зажигалкой.

– Ну, в любом случае, – сказал он, – я подумал, что стоит вам это предложить. Кроме того, мне хотелось получить излучение вашего мозга под воздействием стимуляции. Только и всего.

– Какой такой стимуляции? – спросил Римо.

– Просто кинокадры на экране.

– А почему я? – поинтересовался Римо.

– Почему бы и нет? Вы у нас человек новый. Все остальные у меня побывали.

Шултер скрылся в большом стенном шкафу, а затем, держа в руках металлический полушлем, возвратился и вставил в проектор кассету с пленкой. Длинный провод, подсоединенный к шлему, Шултер подключил к приборной панели у противоположной стены.

Щелкнули два выключателя в верхней части панели, и засветился глаз осциллографа.

– Шлем в действительности представляет собой нечто вроде приемного микрофона, – сказал Шултер, протягивая шлем Римо. – Только вместо звуковых волн, он собирает электрические импульсы вашего мозга. Они высвечиваются на экране осциллографа, – Шултер показал на панель, – а, кроме того, фиксируются на бумажной ленте для дальнейшего хранения и изучения полученных данных.

Римо взвесил шлем в руках. Ему уже приходилось видеть нечто подобное. Такой шлем ему надели на голову, когда он сидел привязанный к электрическому стулу в тюрьме штата Нью-Джерси.