Призраки войны, стр. 28

— Противопехотная мина, — сказал американец, ткнув грязь носком туфли. Из-под земли выкатилось несколько стальных шариков. — Мина разорвала автобус надвое.

Лан кивнула.

— Мина красных кхмеров.

— Красных кхмеров? — удивился американец. — Ты хочешь сказать, камбоджийцев? Так мы в Камбодже?

— Ты не помнишь? Ты привез нас сюда.

— Нас? Кого нас?

— Вьетнамских заключенных. Ты освободил нас.

Американец недоумевающе посмотрел на нее. Потряс головой, словно пытаясь что-то припомнить.

— Где ближайшая американская база? Ну, отвечай!

— Американцы ушли. Давно ушли. Никого нет.

— Ну, тогда не ближайшая, а любой американский лагерь. Мне надо вернуться в свою часть.

— Лан не понимает. Не знаю, где твои американские друзья. Ты их искал.

— Ну, ладно, тогда какая-нибудь часть армии Южного Вьетнама, на худой конец.

Лан стало страшно. Этот американец ищет армию Южного Вьетнама, но ведь армия Южного Вьетнама давно разбита. Он что, с ума сошел?

— Армия Южного Вьетнама? Нет армии Южного Вьетнама. Нет Южного Вьетнама.

— Что ты хочешь сказать? Как это нет Южного Вьетнама?

— Армия Южного Вьетнама сдалась.

— Врешь!

— Американцы уехали домой. Южного Вьетнама нет. Нет Юга, нет Севера. Война закончилась.

— Закончилась?! — взревел американец. — Кто победил?

— Коммунисты. Ты не помнишь?

— Провалиться мне на месте! Ты из Вьетконга!

— Ты не понимаешь. Нет Вьетконга. Армия Южного Вьетнама разбита. Американцы ушли. Война окончена. Как мне объяснить тебе?

— У тебя ничего не получается, так что лучше забудь об этом.

Лан во все глаза смотрела на американца, а тот вдруг принялся ходить кругами. Вот он поднес руку к голове, не сводя глаз с Лан. Не заболел ли он? — испугалась Лан. Никогда раньше американцев она не встречала. А может, они все сходят с ума, когда их что-то не устраивает?

— О моя голова! — простонал американец.

И тут он выронил автомат и упал в грязь. И больше не шевелился.

Глава 13

Капитан Дай Чим Сао вернулся в Ханой через Москву. Ему удалось тайно перебраться через мексиканскую границу и сесть на самолет Аэрофлота, вылетающий в столицу СССР. Перелет через Москву занял больше времени, чем если бы он летел через Европу, но на западные авиакомпании полагаться нельзя — там его могли арестовать и выдать американцам. Единственная надежная в этом смысле компания — советский Аэрофлот.

В Ханое его вызвал к себе для отчета министр обороны.

— Задание выполнено успешно, — такими словами капитан Дай завершил свой рассказ.

Он стоял, вытянувшись по стойке смирно. Министр обороны важно восседал на стуле с высокой спинкой. Кабинет был украшен стандартными атрибутами, какие можно найти в кабинете любого должностного лица в странах советского блока. Никакой фантазии, никакого намека на чувство юмора. Дай ждал команды “вольно”, но напрасно.

— Всякий успех относителен, — надменно изрек министр обороны.

У капитана Дая екнуло сердце. Что он сделал не так? Он откашлялся и собрался было уже задать этот вопрос вслух, но вовремя понял, что спросить — значит признать собственную неудачу. А капитан Дай никогда не признал бы свой провал.

— Предатель Фонг мертв, — набычившись, сказал капитан Дай. — Я выполнил свой интернациональный долг.

— Если бы он не сбежал из лагеря, вам не пришлось бы вообще рисковать.

— Я готов отдать жизнь за великое дело социалистической революции.

Министр обороны махнул рукой, как бы давая понять, что о такой мелочи, как жизнь капитана Дая, не стоит и говорить. Жизнь такого ничтожества стоит не больше, чем пачка дешевых сигарет.

— Американская печать раздула яростную кампанию против нас, — сказал министр. — Только и слышишь, что о пропавших без вести да о военнопленных. Убийство Фонга было показано в прямом эфире. Американское правительство вынуждено пересмотреть свою позицию. Мы уже были близки к соглашению, но теперь со всех сторон на них оказывают давление, чтобы они не восстанавливали дипломатические отношения до тех пор, пока все вопросы не будут сняты. Поставлены под угрозу срыва результаты длительной дипломатической работы.

— Я сделал то, что обязан был сделать.

— Прямо перед объективами телекамер? — мрачно поинтересовался министр обороны и покачал седой головой.

— Вопрос стоял так: сейчас или никогда. Фонга охраняли, как дипломата высокого ранга. И только благодаря своей изобретательности я сумел проникнуть на телестудию.

— Вы говорите, как машинист поезда, который сначала позволил поезду разогнаться, а потом поздравляет сам себя за то, что ему удалось этот поезд вовремя остановить. Пока вы находитесь в этом кабинете, вам не с чем поздравлять себя, товарищ капитан! Меня вы не проведете.

Капитан Дай ничего не ответил. Ему очень хотелось курить, но закурить, стоя по стойке смирно, он не осмеливался.

Повисла долгая пауза. Наконец министр обороны сказал:

— Возможно, нам придется убить американских военнопленных.

— Я с радостью исполню это задание, товарищ министр обороны!

— В этом я не сомневаюсь. Именно такие кровожадные люди, как вы, и помогли нам одолеть американцев в войне. Но теперь ситуация изменилась, и вы лишь создаете лишние помехи. Как вы думаете, почему вас заставляли торчать в лагере, удаленном от центра?

— Я считал, что это мои долг, — по-военному отчеканил капитан Дай. Лицо его посерело.

— И если я скажу вам, что ваш долг — убить американцев, вы сделаете это голыми руками. Но такое решение пока не принято. Для вас есть другое задание.

— Я готов!

— Какой-то американец откололся от туристической группы в районе города Хошимин. Нет никакого сомнения, что виноваты в этом мягкотелые южане, которых никак не удается отучить от капиталистических привычек.

— Мы, люди с Севера, крепкие.

— Мы, люди с Севера, находимся у власти, — отрезал министр обороны. — Так вот, этот американец напал на трудовой лагерь. Ему удалось скрыться, и вместе с ним ушли двадцать буй дой.

Капитан Дай от злости чуть не плюнул на пол, но в объединенном Вьетнаме запрещалось плевать в общественных местах.

— В последний раз этого американца видели, когда он направлялся к границе с Кампучией. Еще до того, как он скрылся от наших людей, он позволял себе провокационные высказывания об американских военнопленных. Мы полагаем, что это может быть агент американской разведки, специально засланный сюда, чтобы убедиться в наличии военнопленных на нашей территории. Если так, то он ведет себя довольно непрофессионально. Но он опытный солдат. Мы не можем его найти. Это и есть ваше задание.

— Я вернусь в этот кабинет и доложу о безусловно успешном выполнении задания.

— Меня не волнует, увижу я вас снова или нет, товарищ капитан. — Министр обороны даже не сделал попытки скрыть свое презрение. — Я надеюсь, что этот американец пристрелит вас в тот самый момент, как вы убьете его. Тогда одним разом я смогу вытащить две занозы.

— Я сумею оправдать себя.

— Только не в моих глазах. Все. Вы свободны. Идите.

Капитан Дай проглотил обиду и не стал ничего говорить, чтобы не выдать себя голосом. Он молча откозырял и развернулся кругом. Капитан Дай чуть не плакал. Он всегда считал себя героем войны. А теперь понял, что он — лишь игрушка в руках сильных мира сего. Одна ошибка — и вот они уже готовы его выбросить на свалку. Он был уверен, что даже проигравшие войну американцы обходятся со своими героями лучше, чем только что с ним обошелся министр обороны.

Римо проснулся с первыми лучами солнца. Он узнал тяжелый запах влажных джунглей — гнилостный запах, всегда так раздражавший его ноздри. Римо медленно открыл глаза. Звук дождя, барабанящего по металлу, дошел до его затуманенного сознания раньше, чем свет до сетчатки глаз.

Римо обнаружил, что сидит в передней части развалившегося надвое автобуса. Проливной дождь не давал возможности понять, что происходит за окнами. Римо лежал на груде подушек, автомат покоился рядом.