А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.5, стр. 137
В самом радужном настроении я отправился в трактир и просидел там до позднего вечера. Было очень весело. Во-первых, Япет теперь вовсю торгует синюховкой, которую поставляют ему оптом окрестные фермеры. От синюховки неприятная отрыжка, но она дешева, пьётся очень легко и даёт приятное, весёлое опьянение. Очень нас развлёк один из молодых людей в узком пальто. Я так и не научился различать их и до сегодняшнего вечера испытывал к обоим естественную неприязнь, которую разделяло со мной большинство наших. Обычно эти грозные победители господина Лаомедонта вместе или порознь проводили в трактире всё время от обеда и до закрытия — сидели у стойки, пили и упорно молчали, словно бы никого не замечая вокруг. Однако сегодня этот молодой человек вдруг оторвался от стойки, подошёл к нашему столику и, когда все насторожённо замолчали, в наступившей тишине прежде всего заказал выпивку на всю компанию. Затем он уселся между Полифемом и Силеном и негромко произнёс: «Эак». Сначала все мы решили, что у него отрыжка, и Полифем по своему обыкновению сказал ему: «С приветом». Однако молодой человек несколько обиженно пояснил, что Эак — это его имя и что назвали его так в честь сына Зевса и Эгины, отца Теламона и Пелея, деда Эанта Большого. Полифем немедленно принёс свои извинения и предложил выпить за здоровье Эака, так что инцидент был полностью исчерпан. Мы все тоже представились, и очень скоро Эак почувствовал себя среди нас как дома. Он оказался прекрасным рассказчиком, мы просто животы надорвали, слушая его.
Особенно нам понравилось, как они намыливали пол в гостиной, раздевали барышень и устраивали за ними погони. Это у них называлось «играть в пятнашки», и рассказывал он об этом уморительнейшим образом. Должен признаться, что мы все ощущали всё-таки некоторый стыд за наше захолустье, где ни о чём подобном слыхом не слыхали, и поэтому очень уместной оказалась остроумная эскапада наших молодых шалопаев из компании господина Никострата.
Они появились на площади, ведя за собой на верёвке крупного рыжевато-красного петуха. Господи, до чего же смешно это было! Распевая «Ниобу-Ниобею», они проследовали через всю площадь прямо в трактир. Здесь они обступили стойку и потребовали для себя бренди, а для петуха — синюховки. При этом они во всеуслышание объявили, что празднуют наступление у петуха половой зрелости и приглашают участвовать всех желающих. Мы чуть не лопнули. Эак тоже хохотал вместе с нами, так что город наш, как некий центр остроумных развлечений, был несколько реабилитирован в глазах этого столичного жителя.
Ещё интересно было, когда пришёл Ахиллес и сообщил, что из зала заседаний мэрии похищено шесть стульев полумягких. Пандарей уже обследовал место преступления и утверждает, что напал на след. Он говорит, что похитителей было двое, причём у одного была велюровая шляпа, а у другого шесть пальцев на правой ноге, но вообще-то все уверены, что стулья украл городской казначей. Желчный Парал так прямо и заявил: «Ну вот он и опять выкрутился. Теперь все будут говорить об этих дурацких стульях и начисто позабудут про последнюю растрату».
Когда я вернулся домой, Харон ещё сидел в редакции, и мы поужинали втроём.
Сейчас я выглянул в окно. Дивная летняя ночь распахнула над городом бездонное небо, усеянное мириадами мерцающих звёзд. Тёплый ветерок струит волшебные ароматы и ласкает ветви уснувших деревьев. Чу! — слышится лёгкое жужжание заблудившегося в траве светлячка, спешащего на свидание к своей изумрудной возлюбленной. Сон и благодать опустились на уставший от дневных трудов городок. Нет, как-то не так всё-таки. Ну ладно. Я это к тому, что красиво было, когда над городом символом мира и безопасности бесшумно прошли в вышине сияющие волшебным светом огромные летающие корабли, сразу видно, что не наши.
Свою речь я назову «Покой и уверенность» и отдам Харону в газету. Пусть только попробует не напечатать. Как это так, весь город за, а он один, видите ли, против! Не выйдет, дорогой зятёк, не выйдет!
Схожу, посмотрю, как там Гермиона.
КОММЕНТАРИИ
С. 6. Но что страннее, что непонятнее всего, это то, как авторы могут брать подобные сюжеты, признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно... нет, нет, совсем не понимаю. Н. В. Гоголь — «Нос», 3 («<...> всего, — это <...> сюжеты. Признаюсь <...>»).
С. 6. Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня <...>. Солнце садилось... — цитата из главы 2 «Капитанской дочки» А. Пушкина. Подробнее история этой цитаты изложена в послесловии Ал. Ал. Щербакова «Тридцать лет сплошного понедельника» к изданию «Понедельник начинается в субботу. Сказка о тройке», Санкт-Петербург: Terra Fantastica, 1992.
С. 11. Лукоморье, изба на куриных ногах, дуб, кот, Наина, чудеса, сказки, песни, русалка — развернутая реминисценция «Руслана и Людмилы» А. Пушкина.
С. 16. Цыкать зубом — ср. параллель в трилогии А.Н. Толстого «Хождение по мукам», «Сестры» (23): «Николай Иванович вытаскивал из портфеля пачку газет и принимался за чтение, поковыривая зубочисткой зуб; когда он доходил до неприятных сообщений, то начинал цыкать зубом, покуда Катя не говорила: «Николай, пожалуйста, не цыкай». <...> — ...Невероятно! — Николай, не цыкай. — Оставь меня в покое!»; «Восемнадцатый год» (7): «Кто-то в тоске стал цыкать зубом».
С. 18. Наша любовь впереди. — слова из песни «Тучи над городом встали» (из к/ф «Человек с ружьем»), слова и музыка П. Арманда.
С. 19. ...Опустевший дом превратился в логово лисиц и барсуков, и потому здесь могут появляться странные оборотни и призраки. А. Уэда — «Ночлег в камышах» («Луна в тумане», М.: ГИХЛ, 1961, с. 56), перевод Р. Зея и А. Стругацкого.
С.21. «Подавались ему обычные в трактирах блюда, как-то: кислые щи, мозги с горошком, огурец соленый
<...> и вечный слоеный сладкий пирожок...» — цитата из поэмы Н. Гоголя «Мертвые души», 1,1: «Покамест ему подавались разные обычные в трактирах блюда, как-то: щи с слоеным пирожком <...>, мозги с горошком <...>, огурец соленый и вечный слоеный сладкий пирожок...».
С. 22. Алексей Толстой, «Хмурое утро», «Махно, сломав сардиночный ключ, вытащил из кармана перламутровый ножик с полусотней лезвий и им продолжал орудовать, открывая жестянки с ананасами <...>, французским паштетом, с омарами, от которых резко запахло по комнате». — глава 11 («Махно <...> в комнате»).
С. 22. У Диккенса все едят устриц, орудуют складными ножами, отрезают толстые ломти хлеба, намазывают маслом... —
«Приключения Оливера Твиста», гл. 5: «...он не видел перед собой никого, кроме рослого приютского мальчика, который сидел на тумбе перед домом и ел ломоть хлеба с маслом, разрезая его складным ножом на куски величиной с собственный рот и проглатывая их с большим проворством»; гл. 27: «Стол был покрыт скатертью; на нем красовались хлеб и масло, тарелки и стаканы, кружка портера и бутылка вина. Во главе стола <...> сидел мистер Ноэ Клейпол; в одной руке у него был раскрытый складной нож, а в другой — огромный кусок хлеба с маслом. Подле него стояла Шарлотт и раскрывала вынутые из бочонка устрицы, которые мистер Клейпол удостаивал проглатывать с удивительной жадностью». Перевод А. Кривцовой.
С. 24. — Слон есть самое большое животное из всех живущих на земле. У него на рыле есть большой кусок мяса, который называется хоботом потому, что он пуст и протянут, как труба. Он его вытягивает и сгибает всякими образами и употребляет его вместо руки..., Вино, употребляемое умеренно, весьма хорошо для желудка; но когда пить его слишком много, то производит пары, унижающие человека до степени несмысленных скотов. Вы иногда видели пьяниц и помните еще то справедливое отвращение, которое вы к ним возымели..., Все оне помолодели, пробыв час в воде, и вышли из нее такими же красивыми, розовыми, молодыми и здоровыми, сильными и жизнерадостными, какими были в двадцать лет. — источники цитат не обнаружены.