Опаленная земля, стр. 16

— Что-то не видно марсиан, — заметил Чиун. — Даже не пахнет.

— Похоже, часть тепла поступала от газовых плит, — сказал Римо, осматривая выложенный акустической плиткой потолок. — Мне кажется, отсюда каким-то образом можно было попасть наверх, в «Биобаббл». Идем.

Пройдя несколько шагов, Римо обнаружил складную алюминиевую стремянку, которая стояла под люком, похожим на шлюз подводной лодки. Шлюз был задраен.

— "Биобаббл" прямо над нами, — сообщил Римо.

— Там же и марсианская бестия, — мрачно изрек Чиун.

Римо поднялся по лестнице и одним указательным пальцем отвернул стальное колесо. Люк заскрежетал, словно протестуя, наконец отвалился, обнажив стальную пасть шлюза. Даже трое «качков», вооруженных разводными ключами, вряд ли смогли бы открыть люк, тогда как Римо проделал это без видимых усилий.

Римо просунул голову в отверстие люка. Пахло серой.

— Римо, что ты там видишь? — спросил Чиун.

— Похоже на растаявший мрамор. И здорово воняет.

— Марсианином не пахнет?

— Нет, — ответил Римо. — Разве что предположить, что его тело пахнет так же, как стекло и пластик.

Римо, оставаясь стоять на перекладине стремянки, повернулся, чтобы осмотреться, затем произнес:

— Я поднимаюсь.

— Я за тобой, — сказал мастер Синанджу.

Чиун взлетел по лестнице, и они оказались в помещении, напоминавшем воздушный карман, который образовался в результате оседания купола «Биобаббла» после того, как расплавленная масса застыла. Из этого центрального котла в трех различных направлениях расходились причудливой формы туннели.

— Выбери себе какой-нибудь туннель, — сказал Римо. — Любой.

Чиун по-собачьи повел носом, принюхиваясь.

— Марсианских запахов нет, поэтому я выбираю вот этот.

— Почему же тогда именно его? — не понял Римо.

— А почему бы и нет? — С этими словами мастер Синанджу двинулся в глубь туннеля.

Римо, остановив свой выбор на соседнем лазе, незамедлительно нырнул в него. Двигаться ему приходилось осторожно, поскольку свод туннеля даже в самой высокой точке не превышал пяти футов.

Стены главным образом состояли из отвердевшего стекла. Кое-где можно было различить вкрапления цвета, а в одном месте взгляд Римо наткнулся на обугленные кости человеческой руки, несчастный обладатель которой — один из обитателей «Биобаббла» — сварился среди прочих в кипящей стеклянной массе. Затем на глаза ему попался светлый алюминиевый стул, подвешенный, словно экспонат музея, в стеклянной матрице.

Римо словно очутился внутри удивительного аквариума, по чьей-то странной прихоти заполненного не водой, а стеклом, в котором вместо рыб плавали диковинные предметы и существа. Было полно насекомых, в особенности тараканов со скрученными от жары усиками.

Свод опускался все ниже и ниже. Римо уже хотел повернуть назад, как вдруг услышал приглушенное биение человеческого сердца.

Он замер как вкопанный.

Но не успел он установить источник звука, туннель озарила ярчайшая, нестерпимо белая, вспышка. Такого Римо еще не видел. Это была квинтэссенция белого света. Еще не успев зажмуриться, Римо догадался, что его ослепили. Он понял это по острой, пронзившей зрительные нервы, боли. Боль была такой, что он почувствовал ее кончиками ногтей. Внутри у него все оборвалось, и где-то там, где по идее должен был находиться желудок, зашевелилось незнакомое липкое чувство всепоглощающего страха...

Мастер Синанджу шел по стеклянному туннелю со скользкими на ощупь стенами. Ничего подобного прежде ему видеть не доводилось, поэтому он решил описать свои впечатления в священных свитках в назидание будущим мастерам Синанджу.

В одном месте проход расширялся, образуя нечто вроде купола — здесь воздух был особенно спертым. Чиун осмотрелся. Перед его взором проплывали странные картины стеклянного царства — странные в своей неподвижности, словно окоченевшие, тараканы, застигнутые в той или иной позе холодеющей массой.

Убедившись, что здесь, в этой стеклянной камере, его никто не подстерегает, Чиун пустился в обратный путь.

В этот самый момент одну из стен озарила яркая вспышка, и до его слуха долетел истошный крик его приемного сына.

— Римо! Сын мой! — воскликнул Чиун.

Подобрав рукава кимоно, мастер Синанджу устремился назад по сюрреалистическому туннелю на душераздирающий крик своего ученика.

Глава 8

Достигнув конца туннеля, мастер Синанджу заметил, что из другой стеклянной трубы — той, в которой исчез Римо, — на него пятится странная фигура.

Это был не Римо.

Экипировка незнакомца — серая стеганая роба — наводила на мысль о древних китайских воинах династии Син. На голове его была капсула из какого-то серебристого материала.

— Повернись лицом к своей смерти, марсианин, — громогласно рявкнул Чиун.

Неведомое существо повернулось, взмахнув при этом длинным, светлого металла, жезлом, на кончике которого мерцал красный огонек. Огонек явно искал Чиуна. Однако еще не родился воин, который превосходил бы мастера Синанджу по части боевых искусств.

Чиун зажмурился, чтобы уберечь глаза, выгнул гибкое, как тростник, тело, развернулся, выбросив вверх одну ногу, и, оттолкнувшись второй, взмыл в воздух. Тело его описало полный круг.

Движения его казались плавными и неторопливыми — словно демонстрировалась на замедленном просмотре техника нанесения какого-то сокрушительного удара, — но лишь до того момента, когда ступня его поравнялась с подбородком. В следующий миг нога его буквально выстрелила, мелькнув в воздухе одним смазанным пятном.

Таинственный недруг только-только повернулся к Чиуну закрытым черной стеклянной панелью лицом, когда на голову ему обрушился смертельный удар.

Даже сквозь сомкнутые веки Чиун различил всполох ослепительно белого света, произведенного странным жезлом с красным мерцающим огоньком на наконечнике.

Чиун сжался и, точно пружина, молниеносно отскочил в сторону и тут услышал, как тело его противника безжизненно рухнуло ниц под сводами воздушного котла в самом сердце «Биобаббла».

Лишь когда до слуха его донесся предсмертный хрип, Чиун позволил себе открыть глаза.

Чиун осторожно приблизился к телу поверженного противника.

Тот лежал, раскинув в разные стороны конечности, похожий на огромную морскую звезду. Недоставало лишь головы.

Вполне удовлетворенный зрелищем содеянного, Чиун кинулся на поиски ученика.

Римо стоял, одной рукой опираясь на стеклянную стену туннеля. Глаза его были широко распахнуты, но при этом совершенно безжизненны. Зрачки сузились до размеров булавочной головки, а белки пронизывали кроваво-красные жилки.

Мастер Синанджу на мгновение опешил, настолько потрясло его беспомощное выражение, застывшее на лице Римо.

Наконец, собравшись с духом, он сделал шаг вперед:

— Римо! Что случилось?

— Чиун, я... я ничего не вижу, — сдавленным голосом ответил Римо.

Морщинистое лицо Чиуна исказила гримаса боли.

— Но хоть что-то ты видишь? — спросил он.

— Все вокруг белое.

— Не черное?

— Нет. Белое.

— Странно. Если бы ты ослеп, то перед глазами у тебя стоял бы непроглядный мрак.

— Этот малый был здесь. Будь осторожнее.

— Я его видел. Его больше нет, Римо. Я отомстил за тебя.

После секундного колебания Римо хриплым голосом проронил:

— Благодарю тебя, отец.

— Я сделал бы то же самое для любого другого приемного сына — имей я его.

Римо беспомощно протянул к нему руку.

— Помоги мне.

Чиун уже было направился к нему, но вдруг остановился. Нет, сейчас не время и не место для того, чтобы потакать слабости.

— Нет, — сказал он.

— Нет? Что ты хочешь сказать?

— Если ты слеп, учись обходиться за счет остальных чувств.

— Слушай, дай мне руку — только и всего, — начиная терять терпение, произнес Римо.

— Нет. Ты помнишь дорогу, которая привела тебя сюда, к месту твоего поражения. Ты должен двигаться в обратном направлении, следуя по собственным следам.