Опаленная земля, стр. 10

— Смит сказал начать с самого эпицентра. Так что туда мы и отправимся.

— Может, пока будем в Аризоне, навестим твоих непутевых родственников? — предложил Чиун.

Римо поморщился:

— Мы же на задании.

— Может так случиться, что нам так или иначе придется заглянуть в то место, где проживает твой папаша.

— Не рассчитывай на это. Я не собираюсь задерживаться в Аризоне дольше, чем требуется.

— Почему?

— Потому что это задание для сумасшедших.

— Для тебя это в новинку? — усмехнулся Чиун.

Глава 5

Это было невиданное зрелище.

Директор проекта Амос Булла с понурым видом обходил границы прекратившего свое существование «Биобаббла», теперь отмеченные еще теплой бурой стекловидной массой. Вокруг простирались красные, испещренные рваными, неровными бороздами холмы аризонского песчаника. Все это напоминало фантастический марсианский пейзаж — не хватало только кратеров.

— Что за чертовщина? — рассеянно твердил Булла. — Что это могло быть?

— Что бы это ни было, — сказал прибывший из близлежащего Флагстаффа специалист по планетарной геологии из Службы геологии, геодезии и картографии США, — оно имело температуру свыше тысячи шестисот градусов по Цельсию.

— Откуда вы взяли эту цифру, Халс? — спросил Булла.

— Палс. Том Палс. — Надвинув на самые глаза свой стетсон, тот с задумчивым видом тыкал носком сапога опаленную жаром землю. — Нам известна температура плавления стекла и стали. Чуть выше — и вещества переходят в газообразное состояние.

— Вы только посмотрите! Стекло превратилось в кленовый сироп.

— Нет, мистер Булла. Вы стоите на жидком природном стекле.

— Вот я и говорю. Купол расплавился.

— Нет, это новое стекло. Которое образовалось из песка под действием высокой температуры.

Булла присвистнул:

— Вот это да! Песок превратился в стекло? Как же это произошло?

— Требуется всего лишь источник тепла, способный разогреть песок до температуры в районе тысячи пятисот — тысячи шестисот градусов по Цельсию.

— Откуда вы знаете?

— Ни для кого не секрет, что именно в этом температурном диапазоне песок плавится, превращаясь в стекловидную массу.

— Представляю себе, какой здесь был взрыв!

— На самом деле все стекло производят из песка.

— Иди ты?

— Ну да. Песок, известь и кальцинированная сода. А вы как думали?

— Вам, умникам, виднее. Я думал — может, добывают в стекольных шахтах, — сказал Булла.

— Ну да ладно, не важно. Думаю, версия с разрядом молнии отпадает.

— Да будет тебе. Ясное дело — это была молния.

— Факты говорят сами за себя. Нет облаков, в которых могли бы генерироваться электрические заряды, и в песке нет фульгуритов.

— Что верно, то верно... — Булла внезапно осекся и вопросительно посмотрел на ученого: — Чего нет?

— Фульгуритов. Длинных ветвистых трубочек, образующихся от плавления песчинок при ударе молнии в песок. Когда электрический разряд ударяет в песок, он — пока не исчерпает себя — следует по проходам, содержащим проводники, то есть металл. Там и образуется стекло. В результате получаются настоящие произведения искусства.

Булла ткнул песчаный холмик ногой.

— И все-таки это была молния, — буркнул он.

Палс размеренно покачал головой. Он не спешил — у него была почасовая ставка.

— Молния скорее всего проделала бы в «Биобаббле» дыру. Он бы рухнул, но не расплавился целиком. На мой взгляд, здесь действовал направленный пучок энергии с площадью сечения приблизительно три акра.

— Направленная энергия! Вы что — хотите сказать, что это дело рук человека?

— Если это так, то я никогда не слышал о технологиях, позволяющих сконцентрировать такую энергию на крохотном участке планеты.

— Вы, похоже, заодно с этим тупицей Космо Паганом.

— Вы так говорите просто потому, что Паган выступает против полетов человека в космос.

— Я так говорю, потому что он лицемерный подлец. Думаете, кто первый назвал проект «Биодерьмом»? Он. Шут гороховый. А почему? Да потому, что мы отказались нанять его в качестве консультанта, когда еще занимались Марсом. Вот он и взбеленился. Вообразил, что у него копирайт на все, что имеет отношение к Марсу. Заткнулся только после того, как мы отказались от сотрудничества с НАСА. Видели бы вы его рожу. Он был весь зеленый от злости.

— Я слышал, он сюда собирается...

— А как же без него! Ни за что не откажет себе в удовольствии позлорадствовать, мать его! Близко его не подпускайте! — Булла был вне себя от гнева.

— А как насчет федеральных властей?

— А кто на горизонте?

— Возможно, кто-нибудь из Управления по охране окружающей среды. А то и Министерство обороны.

— Зачем Министерству обороны эта жалкая куча окалины?

— Как сказать? Если они заглотнули космическую версию доктора Пагана, мигом явятся — будут шастать здесь со счетчиками Гейгера.

Булла возвел глаза к утреннему небу — даже на нем, казалось, лежал зловещий багровый отпечаток.

— Как-то не верится, что это могли сделать из космоса...

— Пучок энергии был направлен на Землю откуда-то сверху. Вот, пожалуй, все, что можно сказать наверняка. Остальное досужие догадки.

Булла облизнул пересохшие губы:

— Может, нам не стоит здесь торчать?

— Ничего страшного. Не бомбили же доблестные Соединенные Штаты Хиросиму дважды. Кто бы это ни был, он получил, что хотел. Так что сейчас нам ничто не угрожает.

Булла фыркнул:

— Не люблю я вас, технарей. Слова в простоте не скажете.

Том Палс лишь снисходительно улыбнулся.

В багряном мареве над горизонтом появились темные силуэты вертолетов.

— Принесла их нелегкая, — сокрушенно пробормотал Булла. — Даже не знаю, кого я больше ненавижу — газетчиков или федералов.

— В любом случае приготовьтесь к тому, чтобы дружелюбно улыбаться, когда вам будут прочищать мозги.

Булла с отвращением поморщился:

— Лучше бы уж вы выражались как технарь, а не как техасец.

С этими словами он направился встречать представителей журналистского корпуса.

Они высыпали из вертолетов и стали выгружать видеокамеры, звуковые микшеры и прочую аппаратуру. Можно было подумать, что они прибыли для трансляции конца света. Как только разгрузка закончилась, вертолеты поднялись в воздух и принялись кружить над местом аварии, чтобы сделать панорамные снимки остекленевшего пирога, от которого шесть счастливых лет кормился Амос Булла.

Напрасно он суетился, пытаясь познакомиться, наладить контакты, расположить к себе, склонить на свою сторону, чтобы потом, когда заработают камеры и отступать будет уже некуда, не выглядеть полным идиотом, беспомощным и жалким. Журналистская братия подчеркнуто игнорировала Амоса Буллу, словно его и не было.

Булла уже начинал подозревать недоброе — уж не вляпался ли он, сам того не ведая, в какую-нибудь историю, уже успевшую попасть на страницы газет?

Наконец операторы подхватили камеры, и к Булле со всех сторон потянулись черные головки микрофонов, словно репортеры хотели проверить его пестрый галстук на радиоактивность.

— Я бы хотел сделать небольшое заявление, — сказал Булла.

Однако продолжить ему не дали.

— Что это было? — раздалось из толпы.

— Если бы я мог... — начал Булла, спешно подыскивая слова.

Тут его снова оборвали:

— Верите ли вы, как и большинство американцев, в существование внеземных пришельцев?

Не успел Булла открыть рот, прозвучал новый вопрос:

— Вы когда-нибудь становились жертвой похищения, организованного серыми существами?

Булла был окончательно сбит с толку.

— Серыми?... — пролепетал он.

— Речь идет о высокоорганизованных пришельцах из космоса. Такие маленькие зеленые — вернее, серые — человечки, которые обожают проводить медицинские эксперименты на людях.

Булла едва не задохнулся от ярости.

— Я должен сделать заявление, — сквозь зубы процедил он. — Это займет не более пяти минут.