Объединяй и завоевывай, стр. 46
— Нет, все происходит на самом деле. Коатлик идет по земле.
Проанализировав увиденное, Антонио пришел к выводу, что Кикс прав: это были натурные съемки. Да и самого монстра он не впервые видел: Коатлик — известная статуя из Национального музея антропологии. Только теперь она выросла до тридцати футов.
Солдаты забаррикадировали перед ней дорогу. Статуя, приводимая в движение неизвестным пока способом, топтала бронемашины огромными каменными ногами, и они лопались, как ореховые скорлупки под ударами молотка.
— Глядите! Она несокрушима!
— Откуда ведется трансляция? — спросил Антонио.
— Из района Оахака, мой господин.
— Город Оахака не представляет для меня ценности. Да пусть она хоть весь штат захватит — мне-то что? В крайнем случае штат Оахака сделается буферной зоной между федералами и Чьяпасом.
— Нет, нет, мой господин. Как вы не понимаете? Если вернулась Коатлик, значит, Тецатлипока и Вицлипуцли где-то рядом. А ведь это ваш смертельный враг, господин.
— Тецатлипока является смертельным врагом Кецалькоатля.
— Но ведь вы Кецалькоатль и есть! Так по крайней мере называют вас ацтеки в попытке присвоить себе. А они не имеют никакого права, поскольку приоритет за нами. Но пытаться — пытаются.
— Мне, признаться, плевать, — отмахнулся Антонио.
— Но по телевизору сказали, что за Коатлик следуют все «индиос».
— Разве?
— Именно! Телевизионщики упомянули и ацтеков, и миштеков, и даже майя.
А вот это уже было серьезно. Антонио озабоченно вскочил на ноги и воскликнул:
— Эта каменная баба подминает под себя мою же революцию!
— Пора начинать контрреволюционную борьбу.
— Что ж, Мехико может и подождать. Мы выступаем на Оахака!
— Проклятые ацтеки еще пожалеют, что в их глупые головы закралась мысль похитить у нас нашу религию, наших богов и наших женщин! — подхватил подкоманданте Кикс.
Антонио лично назначил команду из двадцати человек, которая должна была двигаться впереди главных сил.
— Благодаря авангарду повысится наша маневренность, — пояснил Антонио. — Я, разумеется, пойду в первых рядах.
Если бы Антонио Аркиле всего день назад сказали, что ему доведется вести хуаресистас в бой против врага высотой тридцать футов, он рассмеялся бы «сказочнику» в лицо.
Впрочем, он был далеко не первым революционером, свихнувшимся под воздействием средств массовой информации.
Глава 41
Над джунглями Лакандона занимался рассвет. Небо очистилось. Снова блеснули совсем уже блеклые звезды.
— Видите ту звездочку? — спросила Ассумпта, указывая пальцем.
— Это не звездочка, — сказал Чиун, — а Венера. Обыкновенная планета.
— Нет, звезда души и сердца Кукулькана, во имя которого мы сражаемся, — возразила девушка.
Секундой позже с неба упала другая звезда.
— А это, — сообщила Ассумпта, — согласно верованиям майя, означает, что один из древних богов отшвырнул докуренную сигару.
— Ваши боги, стало быть, курят? — с недоверием осведомился кореец.
— Таковы наши верования.
— Стоит ли тогда удивляться, что женщины вашего племени таскают с собой стреляющие палки!
Римо тем временем инспектировал тылы их маленькой армии. Замыкающим шел Уинстон Смит, который шаркал ногами и гремел своими железками как странствующий гуляка.
— Как только ты решишь, что настала пора распрощаться с частью своего снаряжения, то тут же получишь мое согласие, — поставил его в известность Римо.
— Ни за что! В снаряжении воина моего класса предусмотрено все до мелочей.
— Скажу тебе одно: если ты будешь громыхать, как пустая консервная банка, то рано или поздно схлопочешь пулю.
— Еще не отлита пуля, способная погасить Огнетушителя!
— Смотри себе под...
— Ох!
— ...ноги. Вот это, например, корень, — закончил Римо.
— Обращайтесь с ним бережнее, — вставила Ассумпта, — он страдает болезнью туристас.
Чиун помахал Уинстону рукой, потом подошел к нему и, сунув руки в необъятные рукава кимоно, заявил:
— Своим поведением ты компрометируешь родственников.
— Отвали от меня, Вонг.
Рука корейца взмыла в воздух, казалось, по своей собственной инициативе. Она едва коснулась спины парня, но эффект оказался весьма шумным.
— Уй-уй-уй-ох!
— А ну-ка извинись перед дедом, — сказал мастер Синанджу.
— Ты мне не дед.
— С прискорбием должен сообщить, что я — дальний родственник твоего отца.
Уинстон некоторое время смотрел вслед удалявшемуся Римо, а потом, понизив голос, спросил:
— Слушай, а его-то как зовут на самом деле?
— Я не вправе разглашать информацию, — ответил мастер Синанджу и ускорил шаг.
Разгорался день, и здешние птички пробудились ото сна. Пока Римо и его товарищи шли гуськом по узкой тропе, за ними с удивительным вниманием наблюдал огненно-красный макао, чья алая головка поворачивалась вслед идущим, словно оклеенная перьями миниатюрная телекамера слежения. Римо по-прежнему тащил на одном плече бесценный сундук учителя.
— Я не из простого любопытства спрашиваю. Так как же мне его называть?
— Спроси сам.
Смит догнал Римо.
— Послушайте, нас по-нормальному так и не представили...
— Вот ужас-то, верно?
— Я вам сказал про второе задание, а вы даже не поинтересовались, какое было первое.
— А ты сначала спроси, хочу ли я об этом знать.
— Я прикончил Магута Ферозе Анина, диктатора Стомика.
Услышав краем уха эту новость, Чиун мгновенно подлетел к ним.
— А тебе заплатили?
— Нет, я расправился с ним бесплатно.
— Пах! Нет, ты и в самом деле безнадежен.
— Послушайте, но надо же мне было заработать хоть какую-то репутацию!
— Репутация человека определяется количеством накопленного им золота. Не понимаешь?
— Я — воин. Моя стихия — борьба. Оплата — вещь необязательная. Как получится. Кроме того, моя репутация в определенных кругах не требует подтверждения. Стоит только упомянуть об Огнетушителе, и все плохие парни бледнеют.
— По-моему, ты сам слегка побледнел, — вставил Римо.
Смит как-то странно дернулся и торопливо произнес:
— Извините, черт. Я буду через минуту.
— Всем стоять, — громогласно объявил Римо. — Огнетушителю надо облегчиться.
— Между прочим, — произнесла Ассумпта, — для человека, которого несет, он еще очень хорошо держится.
— Скажи, как давно вы знакомы? — осведомился Римо.
— Со вчерашнего вечера. Вы знаете, о его подвигах написано столько книг!
— Неужели? — притворно удивился Римо.
Чиун зевнул.
— Нет, правда! Он сказал мне, что по миру разошлось более сорока миллионов экземпляров.
У мастера Синанджу даже глаза на лоб полезли.
— Это правда, Римо? Сорок миллионов экземпляров?!
— На книге, которую я обнаружил под деревом, значилась именно эта цифра.
Глаза Чиуна превратились в узкие щелочки.
Когда Уинстон вернулся со свидания с деревом сейба, внимание всех присутствующих сосредоточилось на нем.
— Может, тебе шел процент с гонорара за эту белиберду? — осведомился кореец.
— За какую белиберду?
— Да за эти глупейшие романы с приключениями!
— Нет.
— Идиот!
И перепалка возобновилась.
— Все-таки настанет день, когда вы станете уважать меня за то, что я совершил, — довольно резко выпалил Смит.
— Мы уважаем тех, кто превзошел наши науки и накопил достаточное количество золота, — отозвался мастер Синанджу. — У тебя же нет ни опыта, ни денег.
— Когда-нибудь выйдет книга про мои подлинные деяния, и я смогу жить на проценты с изданий.
— Только не рассчитывай, что тебе удастся так долго коптить небо, — хмыкнул Римо.
— А между тем я их постоянно записываю. Откройте мой рюкзак и убедитесь сами.
Римо остановился и полез в рюкзак. Извлек оттуда общую тетрадь в клеточку в черном коленкоровом переплете. На обложке был изображен огнетушитель с целым роем пуль, вылетавшим из его раструба.