Бамбуковый дракон, стр. 51

— Как... Как вам это удалось? — запинаясь, спросила Одри у Римо.

— Я занимался на курсах единоборств, — объяснил тот. — Вы готовы идти дальше?

Из другого туннеля, где-то внизу слева от Римо, донеслись злобные голоса. Беглецы поспешили спуститься по лестнице мимо трупов двух поверженных врагов и оказались в коридоре, который, как надеялся Римо, должен был вывести их под открытое небо. Вернувшись назад, они рисковали вновь столкнуться со сторожами храма, и хотя Римо не сомневался в том, что ему удастся подавить сопротивление туземцев, он не мог быть уверен в том, что его спутники сумеют уклониться от стрел или копий.

Если бы на его попечении оказался лишь один человек, Римо просто схватил бы его (или ее) на руки и помчался бы к ближайшему выходу с должной скоростью. А так быстрота передвижения была ограничена возможностями слабейшего из них — иными словами, темп задавал доктор Стокуэлл. Всю дорогу он стонал, требуя бросить его на произвол судьбы и спасаться самим, а теперь и вовсе обессилел и с трудом волочил ноги. Римо и его спутники теряли драгоценное время.

И все же им удалось отыскать выход и выскочить наружу, прежде чем их настигла погоня. Эта дверь, как и все другие, была сделана из дерева; она вела на опоясывающую храм веранду, которая, судя по всему, выходила во двор справа, за углом здания. Вцепившись в дверь пальцами, Римо оторвал клинообразный кусок длиной в шесть дюймов, прикрыл дверь, подсунул под нее клин и мощным ударом вогнал его в щель. Теперь, если бы преследователи вздумали покинуть храм через этот выход, им пришлось бы изрядно попотеть.

— Быстрее, — сказал Римо. — Мы опаздываем.

Беглецы окунулись в темноту, двигаясь в сторону двора, откуда слышались звуки схватки — одной из тех смертельных битв, что происходили в доисторические времена.

Глава 19

Одри Морленд шагала вслед за Рентоном Уордом — кем бы он ни был на самом деле — в сторону двора, а в ее голове крутился вихрь мыслей. Судя по звукам, динозавр, которому поклонялись туземцы и которого называли Нагаком, выбрался из храма и, очутившись на площади, устроил там кромешный ад. Одри безошибочно узнала его хриплое рычание еще до того, как увидела чудовище воочию. Она опасалась, что рев динозавра будет преследовать ее в ночных кошмарах долгие месяцы.

Но в этот миг ее внимание было приковано к иному звуку, напоминавшему гудение трубы. Может быть, какое-то другое животное... или туземцы пытаются отвлечь свое смертоносное божество и дуют в рога?

Впрочем, нет. Одри уже слышала эту трубу, но ей никак не удавалось сосредоточиться, извлечь из памяти нужные звуки и превратить их в осмысленный образ. Труба завывала, будто...

Слон!

Дедуктивное мышление в духе Шерлока Холмса не имело никакого отношения к прозрению Одри. Скорее оно объяснялось тем, что в это мгновение женщина вышла из-за угла, за которым расстилалась площадь двора, и увидела перед собой неясные очертания толстокожего.

Это был не просто слон, а слон с наездником, старичком чудаковатой наружности. Его голову венчали пряди седых волос, а тщедушное тело было облачено в некое подобие черной пижамы. Одри видела, что человек этот, хотя и азиат, не принадлежит к племени похитителей. В руках у него не было ни палки, ни кнута, обычных для погонщиков слонов, и тем не менее зверь, похоже, понимал его приказы и подчинялся с видимой охотой... до определенных пределов, разумеется.

Слон внимательно следил за цератозавром, который метался взад-вперед в тридцати футах перед ним. Судя по всему, огромные животные видели друг друга впервые, во всяком случае, не обнаруживали никаких признаков узнавания. В поведении рептилии угадывались подозрительность, гнев и нечто вроде злорадства, какое редко встретишь у живых существ, если не считать человека. Слон, в свою очередь, явно не желал доставить противнику удовольствие лицезреть свой страх. Одри увидела, как он поднял хобот и хрипло затрубил, дразня доисторического хищника.

После секундного колебания динозавр приподнялся на задних лапах, взмахнул громадным хвостом и бросился вперед, шипя и широко разевая пасть. Если слон и был испуган или обескуражен, он ничем этого не выдал. Вместо того чтобы отступить к открытым воротам, он наклонил голову, свернул хобот и, выставив бивни, кинулся в атаку.

Одри заметила, что погонщик слона предпочел укрыться в безопасном месте, не дожидаясь начала схватки. Он совершил головокружительное тройное сальто, развевая своим кимоно, будто летучая мышь крыльями, и повернулся, глядя на лесных гигантов, которые столкнулись телами, издавая звучный скрип и скрежет костей и плоти.

Все взоры были прикованы к этому мрачному первобытному состязанию. Одри также не была исключением, однако ее мысли отнюдь не ограничивались судьбой двух зверей-гладиаторов. Их неясные фигуры расступились, и женщина отчетливо увидела в образовавшемся просвете далекое мерцание фонтана, сиявшего, будто маяк ее надежд.

Урановая руда залегала где-то совсем рядом, под городом, населенным уродцами. Связь Одри с мятежниками была потеряна навсегда — спасибо Рен-тону Уорду, — но ничто не могло помешать ей передать координаты месторождения китайцам и, выполнив тем самым свои обязательства, получить вторую половину вознаграждения в размере пятисот тысяч долларов. Если потребуется, она не таясь войдет в китайское посольство и обеспечит свое будущее.

Будущее, сулившее богатство и изобилие досуга.

Ей пришло в голову, что вдобавок можно было бы получить премию, сумей она помешать малайскому правительству отыскать уран до того, как в дело вступят ее китайские покровители. Насколько могла судить Одри, кроме нее, о радиоактивном фундаменте города знал только Рентой Уорд. Старый добрый Саффорд пребывал в сказочном мире грез, любуясь цератозавром, словно ребенок, получивший на Рождество новую куклу. Сибу Сандакан мог помешать Одри, но ему потребуется время, чтобы добраться до Куала-Лумпура. А в таком путешествии может случиться всякое — если Сибу вообще сумеет выбраться отсюда живым.

Оставался лишь Рентой Уорд. Судя по тому, что видела Одри, попытки застать его врасплох или оглушить ударом по голове были обречены на неудачу. Подумать только, мастер кунг-фу из нью-орлеанского серпентария! Как только Уорд доберется домой и начнет распространяться о находке, эта легенда долго не продержится.

Если он доберется домой.

Лучше всего, если Рентона прикончит слон или динозавр. Как ни жаль терять такого замечательного любовника, Одри понимала, что с миллионом долларов в кармане она уже никогда не будет испытывать недостатка мужского общества. Она и без того не жаловалась на невнимание со стороны представителей противоположного пола и все же была уверена, что в Рио-де-Жанейро, на Ривьере и Таити ее ждут более изысканные наслаждения.

Почему бы и нет, в конце концов?

Для начала нужно было отделаться от бывших спутников и спрятаться в надежном месте.

Наблюдая за битвой, развернувшейся перед ее глазами, Одри решила, что более удобного времени не найти.

Следующая остановка — молочная река с кисельными берегами, сказала она себе.

Уловив краешком глаза быстрое движение, Римо повернул голову и увидел Одри Морленд, которая бежала к стене, отмечавшей границу древнего города. Главные ворота располагались в шестидесяти ярдах справа, но женщина и не подумала свернуть в ту сторону. По-видимому, она собиралась спрятаться за приоткрытой деревянной дверью односкатного навеса, пристроенного изнутри стены.

— Ждите меня здесь, — распорядился Римо, уверенный в том, что подопечные выполнят его приказ, и озабоченный не столько опасностью, грозившей им в то мгновение, сколько перспективой упустить шпионку.

Римо бросил взгляд на сражающихся исполинов и едва успел увернуться от кровавой струи, брызнувшей из левого уха слона, когда острые клыки динозавра оставили на нем четыре борозды. Теперь ухо висело лохмотьями, но слон и не думал отступать. Внезапная боль лишь подстегнула толстокожего, который бросился вперед, неистово размахивая бивнями. Ящер отпрянул и взревел, но прежде чем он отпрыгнул на безопасное расстояние, на его боку заалела глубокая рана.