Зеркала прошедшего времени, стр. 4

Внезапно девушка порывисто обняла Жоржа и крепко поцеловала его в губы на глазах у всех, и смущенный Дантес, ахнув, не успел запротестовать. Его еще никогда в жизни не целовала женщина. Внезапно ему захотелось, забыв обо всем, стиснуть ее в объятиях, распустить по плечам тяжелые темные косы, украсть у нее из прически небрежно пришпиленный, как пойманная на лету бабочка, алый цветок…

К счастью или к несчастью, но озорная ведьмочка убежала, с хохотом вывернувшись из его объятий. Запыхавшийся и раскрасневшийся Дантес стремительно и с улыбкой крутанулся на каблуках, изобразив балетное па и разыскивая глазами своего спутника, но того нигде не было видно.

Геккерн ушел.

Обегав все кривые переулочки Констанза, уставший и проголодавшийся Дантес наконец решился вернуться в гостиницу. Над маленьким городком розовел вечер, а над озером уже клубился плотный туманный сумрак, наводя на мысли о таинственных озерных духах из старинных немецких сказок. Горожане закрывали свои лавочки и зажигали свечи в красивых, будто нарисованных на картинке домиках с красными островерхими крышами. Алый октябрьский закат темнел, сгущаясь, с горных вершин на маленький Констанз плотным саваном опускалась ночь, и озеро теперь казалось черным зеркалом, по гладкой поверхности которого ветерок небрежно гонял красные кленовые листья.

Старинный замок, одиноко возвышавшийся на крутой скале на правом берегу озера, был той самой гостиницей, где вот уже почти месяц жили Геккерн и Дантес. Жорж бегом преодолел расстояние, отделяющее его от тяжелых кованых ворот замка, и внезапно увидел Геккерна, стоящего у окна своей комнаты и пристально глядящего на него из окна.

Жорж остановился как вкопанный. Смущение и стыд боролись в нем с немедленным желанием помахать рукой барону, влететь к нему в комнату, смеясь и болтая, забраться с ногами в глубокое, мягкое кресло и выпить красного бургундского вина из погребов Фрица. Некоторое время они продолжали смотреть друг на друга, затем Геккерн отвернулся и отошел от окна. Совершенно сбитый с толку, молодой человек медленно побрел в гостиную, где был тут же обласкан, накормлен и напоен хлопотливой хозяюшкой, женой Фрица. Барон так и не появился, и Дантес, покосившись на запертую дверь его комнаты, отправился спать.

«Ну в чем дело? – рассуждал про себя Жорж, пытаясь понять причины странного поведения Геккерна. – Ну подумаешь, какая-то девчонка… Нет бы посмеяться, а он… Если он считает мое поведение недостойным, то я, разумеется, готов извиниться… Что он там говорил о юности, которая проходит, как краткий миг?»

Его глаза начали слипаться, и он приподнялся в постели, чтобы затушить свечу, как вдруг в дверь чуть слышно постучали.

Сердце Жоржа внезапно рухнуло вниз и забилось, как пойманный заяц; пальцы предательски задрожали, а голос тут же сорвался на крик:

– Барон, вы?

– Я. А вы еще не спите, мой друг?

Геккерн стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на него с выражением, которое могло и привидеться Дантесу, потому что в колышущемся пламени свечи глаза барона казались одновременно нежными и порочными, а взгляд манящим и в то же время испытующим. Жорж резко сел в постели, отбросив со лба непослушную светлую прядь, и смущенно и радостно уставился на барона, не веря своему счастью.

– О, барон, простите мне… я… я не хотел… Я вас искал потом, я все кругом обегал, а вы ушли… Я знаю, я вел себя недостойно, вам, наверное, было стыдно за меня, и эта девчонка – она просто…

– Дорогой Жорж, – с насмешливой улыбкой перебил его Геккерн, – перестаньте, друг мой, я просто не хотел вам мешать. Вы так прекрасно танцевали с этой вашей юной ундиной, что я, как и подобает человеку моего возраста, решил потихоньку удалиться, чтобы не стеснять вас своим присутствием. Я надеюсь, вы хорошо провели время?

Дантес залился краской, вспоминая темноволосую девушку и ее быстрый, похожий на укус поцелуй.

– Я и не думал, месье Геккерн… То есть я хотел сказать, что эта барышня совсем не в моем вкусе.

– А кто в вашем вкусе? – Барон все еще продолжал улыбаться своей странной, волнующей улыбкой, поглядывая на Жоржа из-под полуопущенных век, и Дантес поспешно опустил глаза, в который раз уже отметив про себя, какой красивой формы у него рот.

Глаза Геккерна казались совсем черными в полумраке комнаты, и Жорж невольно подумал: «Как жаль, что он стоит так далеко…»

– Я совсем не хотел смущать вас, мой дорогой Жорж. Простите мне этот нескромный вопрос. Я только хотел пожелать вам спокойной ночи.

– Барон…

– Да?

– Я хотел спросить… Я, наверное, задерживаю вас?.. Ваш экипаж давно уже починен, и мне не хотелось бы думать, что вы из-за меня остались в этой глуши…

Внезапно Геккерн сухо и холодно рассмеялся, и его взгляд тут же стал сосредоточенным и острым.

– С чего вы взяли, Жорж, что кто-то, кроме меня, имеет право распоряжаться моим собственным временем? Только я решаю, насколько те или иные вещи имеют для меня в жизни смысл. И что стоит моего внимания и времени, а что – нет. Так вот, я хочу, чтобы вы знали – все, что я делаю, я делаю только по собственной воле. И рекомендую вам впредь с таким же вниманием относиться к собственным желаниям и решениям.

– Барон… я чем-то вас обидел?

Взгляд Геккерна смягчился, и он наконец отошел от двери, подойдя почти вплотную к изголовью кровати Дантеса. Жорж повернулся, почувствовав, как серые глаза барона впились в его затылок, и совсем по-детски сказал:

– А вы не могли бы… просто поцеловать меня… на ночь?

Геккерн с усилием облизнул вмиг пересохшие губы и на негнущихся ногах подошел совсем близко к Жоржу.

– Спи, мой мальчик, – сказал он нежно, и в эту секунду руки Жоржа обвились вокруг его шеи, притянув к себе. Геккерн издал полустон-полувсхлип, быстро перехватив руки юноши в свои, и, наклонившись к нему, прошептал: – Спите, Жорж… вы… вы еще не вполне здоровы.

Стремительно развернувшись, Геккерн быстрыми шагами вышел из комнаты.

Свеча от этого резкого движения колыхнулась и погасла, и комната погрузилась в ночной мрак.

Глава 2

Отъезд

Барон Луи Геккерн не любил поспешных выводов. Особенно если это касалось сферы его эмоций, которую он давным-давно привык запирать на замок. В конце концов, он же не мальчишка, как этот белокурый французик, Жорж Дантес, и должен вести себя соответственно. Что он себе позволяет, этот юный нахал, и почему он, барон Геккерн, не может поставить его на место?

Вообще, а что тебе нужно от Жоржа, а, Луи?

Вопросы. Геккерн перевернулся на другой бок и уткнулся горячим лбом в прохладный край подушки. Впрочем, на этой подушке уже почти не осталось холодных мест.

Барон резко вскочил и, закурив уже пятую за ночь сигару, стал снова мерить шагами просторную комнату, стараясь не шуметь и не свалить что-нибудь на пол в кромешной тьме. Он скосил глаза на красную точку огонька на конце сигары и невесело рассмеялся собственным мыслям.

Надо уезжать. Он уведомил посольство Нидерландов в Санкт-Петербурге о своем прибытии почти месяц назад. Нельзя больше медлить с отъездом, потому что в этой далекой, холодной и не очень приветливой к иностранцам России скоро начнется долгая и суровая зима. Геккерн хорошо помнил ту зиму 1823 года, когда ему пришлось поработать секретарем при посольстве. Н-да-а-а… И еще теперь этот Дантес.