Дела сердечные, стр. 22

— Ну да, мистер Рикль, к сердечкам. Как вы к ним относитесь?

М-да, то не был мой звездный час. Старина Ирвинг смотрел на меня как на умалишенную.

— Нормально отношусь, — проблеял он. И покосился на Матиаса. Тот ответил ему невыразительным взглядом. Ирвинг поспешно добавил: — И к бубнам, пикам и трефам тоже нормально. Не скажу, чтоб я предпочитал червы.

Ой, мамочки! Похоже, Ирвинг не имеет ни малейшего понятия, о чем я толкую.

— А п-почему вы спросили? — осмелел клиент.

Вот задал задачку! Недолго думая, я принялась "врать с листа", как выражаются мои сыновья.

— Да я всех теперь об этом спрашиваю. Только что прочитала в книжке, как много можно сказать о человеке по тому, какую карточную масть он предпочитает.

— Неужели?..

— Точно-точно. Там говорится, что любители червонной масти — мягкие и сердечные люди, а те, кто любит пики, э-э… дайте подумать… ага, злые и склочные, а те, кто бубны, — отличные музыканты, ну а любители трефов… они… э-э… общительные, активисты — короче, люди, которые нуждаются в людях…

Выпалив слово в слово название одной из песен Барбры Стрейзанд, я умолкла. Ирвинг взирал на меня с таким недоверием, будто я все это выдумала. Вот наглец!

— Вы обо всем этом прочли в книге? — спросил он. — И как же она называется?

— Знаете, с ходу и не скажу, — не моргнув глазом, ответила я и, склонив голову набок, сделала вид, будто роюсь в памяти. — Чертовски интересная книженция.

Ирвинг молча смотрел на меня. А мне вдруг вспомнился один паренек из параллельного класса. Не знаю, как его звали, только мы с ним все время ездили в школу на одном автобусе. Робкий, нескладный, с землистым лицом, бедняга был излюбленной мишенью для шуток. У него вечно то прятали пальто, то выбрасывали из окна тетрадки, то раскидывали учебники по всему автобусу. И каждый раз на лице паренька появлялось такое же выражение, как сейчас у Ирвинга. Бесконечной печали, недоумения и обиды.

У меня ком в горле застрял. О боже. Неужели Ирвинг решил, что я над ним смеюсь? Забавы ради? И, судя по его взгляду, это с ним случается не впервые.

Мне вдруг захотелось сказать Ирвингу правду. Вот только как бы это выглядело? "Послушайте, мистер Рикль, не хочу, чтобы вы думали, будто я считаю вас придурком. Нет-нет, я так вела себя потому, что считала вас убийцей".

О да! Ему бы сразу полегчало, это точно!

Немудрено, что Ирвинг вдруг заторопился и со спринтерской скоростью пролетел оставшиеся помещения. Насчет буфетной и кладовки я зря переживала — он туда и не заглянул. Не прошло и пяти минут, как все мы стояли у выхода.

— Н-не д-думаю, что это то, что я ищу, — буркнул Ирвинг себе под нос и, не оглядываясь, направился к своему автомобилю. И даже не попросил показать ему другие дома.

Стоя на крыльце рядом с Матиасом, я удрученно следила, как машина мистера Рикля исчезает в облаке выхлопных газов. Мы долго молчали. Когда Ирвинг скрылся из виду, Матиас весело произнес:

— Значит, трефы — это люди, которые нуждаются в людях?..

Я невольно улыбнулась:

— Просто пыталась…

Матиас жестом остановил меня:

— Знаю, родная.

— Кажется, я только что потеряла клиента.

Матиас промолчал, из чего я заключила, что он со мной согласен. Теперь я чувствовала себя не только дурой и хамкой, а еще и никудышным работником. Спугнула отличного клиента — и ради чего? На что я вообще рассчитывала? Даже будь Ирвинг в самом деле убийцей, неужели я всерьез надеялась, что в какой-то момент он объявит: "Знаете, я рад, что вы подняли эту тему. Сам все хотел сказать — это я вчера задушил Труди!"

Я вернулась в дом, забрала сумку, заперла входную дверь и вместе с Матиасом двинулась к машине.

Матиас обнял меня. Я с готовностью склонила голову на его широкое плечо. Что и говорить, чудесное мгновение.

К несчастью, чары рассеялись, как только Матиас распахнул дверцу и обронил:

— Скай, я понимаю, что все это не дает тебе покоя.

Я замерла. Не было нужды спрашивать, что он имел в виду под "всем этим". Зеленые глаза Матиаса потемнели от тревоги.

— Мне это тоже не дает покоя, — вздохнул он. — Черт побери, не представляю, что бы я делал, если бы с тобой что-нибудь случилось! — Голос его сорвался.

Я фыркнула, села в машину, деловито пристегнулась ремнем безопасности и заявила, не глядя на Матиаса:

— Ничего со мной не случится!

Хотела бы я сама себе поверить! Видимо, моему голосу не хватало убедительности, потому что Матиас явно тоже не поверил. Опершись на открытую дверцу, он пристально посмотрел на меня.

— Скай, нам надо поговорить.

О господи. По опыту знаю, что, когда мужчина молвит: "Нам надо поговорить", обычно это означает: "Я буду говорить, а ты — слушать".

Я с трудом подавила стон.

Глава 10

Если бы Матиас заговорил сразу же, не отходя от кассы, точнее, от дверцы моей машины, я бы, наверное, не насторожилась. Но нет, он обошел автомобиль, сел за руль, захлопнул дверцу и вставил ключ зажигания. И лишь после того обернулся ко мне, пригладил бородку и сделал глубокий вдох.

К тому времени я уже свыклась с мыслью, что услышу нечто, сравнимое по важности с беседой генералов Гранта и Ли у деревушки Аппоматтокс [6]. И во рту у меня, как водится, пересохло.

— Скай, — сказал Матиас, — я люблю тебя.

Начало не так чтобы очень противное.

— Я очень тебя люблю.

Хм, может, я ошиблась? Может, разговор не сулит ничего дурного?

— Я тоже тебя люблю. — Как я уже упоминала, мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с духом и признаться в этом Матиасу. Но, кажется, я добилась крупных успехов в данной области: теперь эти слова даются мне без труда. И без запинки.

Матиас слегка кивнул, показывая, что слышал, и продолжал:

— И именно потому, что я так тебя люблю, считаю, что нам с тобой стоит пойти дальше и сделать то, о чем я давно толкую, — поселиться вместе. Причем не откладывая.

Ой-ой-ой! До чего же нехороший оборот приняла беседа! Ведь как раз по этой самой причине я так долго собиралась с духом, чтобы сказать Матиасу, как я к нему отношусь. Ибо стоит обмолвиться любимому о любви, и он тут же начнет предлагать поселиться вместе и все такое прочее.

— Ты хочешь, чтобы мы съехались прямо сейчас?

Видимо, моему тону не хватало энтузиазма — во взгляде Матиаса появилось выражение побитого щенка. У меня защемило сердце. Он уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но я нежно коснулась его руки и заговорила:

— Послушай, я вовсе не то имела в виду. В смысле, что прямо сейчас — это… — Я лихорадочно подбирала слова, а Матиас молчал, все с тем же затравленным выражением в глазах. — Н-ну, в общем… это несколько рановато.

— Рановато? Скайлер, мы встречаемся целый год. — Он не спорил, просто констатировал факт.

— Девять месяцев, — уточнила я. — Мы встречаемся только девять месяцев.

Я всего лишь хотела быть точной. И все. Но, кажется, Матиас не оценил моих усилий.

— За девять месяцев у людей дети заводятся, — со вздохом заметил он, в упор глядя на меня.

Это-то здесь при чем?

— Ну да, заводятся, — кивнула я, отвечая ему столь же пристальным взглядом.

Матиас прикрыл глаза. Не уверена, но, по-моему, он считал до десяти.

— Скай, — наконец произнес он. — Мне не хотелось бы тебя торопить…

Я не проронила ни звука. Однако подумала, что если он не хочет меня торопить, то лучше бы умолк.

— …но не кажется ли тебе, что сейчас самое время поселиться вместе?

Самое время поселиться вместе? Мать честная. У него это прозвучало как лозунг в избирательной кампании. Что же будет дальше? Облепит рекламными наклейками бока моей машины?

Тем не менее обижать его не хотелось. Посему я промямлила:

— Ну, по-моему, не стоит спешить…