Длинные уши в траве. История косули Рыжки, стр. 23

— Не получилось, — выдохнул он.

— Ну что ж, — сказал папка. — Только помни, пожалуйста, что эта попытка засчитывается.

Мне казалось, что планка и так поднята ужасно высоко, и, когда я вспомнила, что видела в телевизоре, как девушки запросто берут почти два метра, мне подумалось, что это какой-то трюк.

Папка стоял у ольшаника, глубоко дышал и готовился к следующей попытке, а Ивча, которая относилась к своему тренерству весьма серьезно, сказала:

— Дядя, не волнуйся, мы все равно их победим, потому что у нас есть этот… этот…

— Уничтожим их «горайном», — помог ей дядюшка.

Папка разбежался, повернулся на ходу и очень высоко взмахнул ногой, так что у него из трусиков выскочил живот; я даже глаза зажмурила, а когда их открыла, увидела, что на земле лежит сломанная планка и возле нее папка, он держится за лодыжку и говорит:

— Черт подери, черт подери…

И вот уже к нему бежит дядюшка, и мама, опустив Рыжку на землю, тоже спешит к нему, а он морщится и говорит:

— У меня такое впечатление, что с маховой ногой дело швах.

Дядюшка профессиональными движениями ощупал папкину лодыжку.

— Небольшое кровоизлияние, за два дня пройдет, — сказал он.

А мама пошла за бинтами и все время приговаривала:

— Я чувствовала, что добром это не кончится, я так и знала.

Папка поскакал на одной ноге к скамейке.

— Черт подери, начинает вроде синеть.

Я думала, бабушка тоже что-нибудь скажет, но она лишь тяжело вздохнула и спросила у мамы, нет ли у нас уксусной кислоты, и сказала, что у нее в аптечке есть кой-какие таблетки, но лучше бы показать доктору.

— Вот тоже идея — прыгать, как обезьяны, через планку на газон, — сказал папка. — Тут нужна специальная площадка для приземления. Ну, скажем, старый матрац или что-то вроде. Чем человек старше, тем он глупее.

Минуту спустя лодыжка его была перевязана, и он стал пробовать, удобно ли ему будет ходить, опираясь на орешниковую палку, которую он обыкновенно берет, когда мы идем на прогулку в лес или по грибы. Как только Рыжка увидела, что он взял палку, тотчас встала и пошла за ним. Они заковыляли вокруг дома, а мама едва сдерживала смех, как умеет только она.

— Видишь, Рыжка, — сказал папка. — У тебя это от бега, а у меня от прыжков. Мы с тобой как некоторые наши спортсмены. Мы либо не выполнили, либо превысили тренировочные нормы.

На следующее утро у папки еще оставалась повязка, а у Рыжки после завтрака ее сняли. От радости она побежала за нами на луг, чтобы вволю попастись, но отщипнула всего несколько листочков, почесала задней левой ножкой у себя за ухом и, вместо того чтобы насыщаться, остановилась, застыла словно каменная и засмотрелась на лес. Потом медленно побрела к дороге, там снова остановилась и повернулась к нам.

Мы ждали, что будет дальше, а она, увидев, что с нами ничего не происходит, вернулась обратно, засвистела и снова загляделась на косогор — нам даже взгрустнулось. А когда мы с мамой взяли палки, чтобы идти в лес, Рыжка сразу сделалась сама не своя от счастья — она прыгала вокруг нас, как козленок. Нам не пришлось заманивать ее, как вчера с Ивчей. Прежде чем мы взобрались на косогор, она была уже наверху, и глаза у нее так и горели.

Этим утром и мама увидела Рыжкину разминку и была так же ошарашена, как вчера мы с Ивчей. Рыжка набегалась вволю, мы с мамой немало побродили по лесу, и все это время Рыжка не теряла нас из виду, а если и удалялась чуть дальше, сразу же начинала пищать и мчалась к нам обратно, а когда мы уселись, нашла поблизости норку и тоже легла отдохнуть. Обратно она не хотела с нами идти, и нам пришлось на руках нести ее к дому.

— Кому же охота из такого прекрасного леса уходить! — сказала мама. — Если бы можно было, я б тоже осталась.

Она сказала это так, словно пыталась объяснить мне: да, то, что Рыжка не хочет идти с нами обратно, совершенно нормально, наверное, она очень устала. Но у меня было такое чувство, что за этим кроется что-то другое. Словно бы лес начинал отнимать у нас Рыжку.

6

РЫЖКА НЕ ЛЮБИТ ЗОНТИКА, МУХ И ДОЖДЯ. А сейчас идет дождь. Льет так, что капли барабанят по крыше и из водосточной трубы потоком хлещет вода. Рыжка совсем загрустила. То спрячется под стрехой, то выбежит на лужок да так отряхнется, что вся в облаке брызг утопает, потом наспех сорвет несколько мокрых малиновых листочков и тут же мигом под стреху — стоит и смотрит, как на лиственнице нахохлился мокрый Пипша. Иногда Рыжка добежит до самой дороги и возвращается вся вымокшая. Тогда мы вытираем ее насухо, хотя это совершенно излишне, потому что через минуту все повторяется снова. С одной стороны, мы радуемся, что опять пойдут грибы, а с другой — очень жалеем Рыжку, и больше всех Ивча, — папке и то пришлось вмешаться.

— Не вздумайте реветь! А остальные косули как? Разве Рыжка единственная на свете? Каждая прячется, куда может, и у Рыжки, кстати, есть куда.

— Ну, папка, — сказала Ивча. — Наша Рыжка это тебе не остальные косули.

— Ах, вот что! Что же в ней особенного?

— Она умнее других. Она все понимает и умеет петь.

— Ну, тогда ты права, — согласился папка.

— Ты ведь тоже говоришь, что она доктор и кандидат лесных наук.

— Да, говорю и настаиваю на этом, — сказал папка Ивче. — Такие звания не раздаются на пустом месте. Рыжка их действительно заслуживает.

Он открыл окно и позвал Рыжку, которая, прячась под стрехой, вытягивала шею, чтобы понюхать струю воды, что текла из водостока.

— Доктор, не высовывай слишком нос, а то тебе на него накапает.

Я заметила, что Рыжка узнает папку по очкам. Однажды мы приехали из деревни и на папке были солнечные очки. Рыжка подбежала к машине, но, когда приметила эти очки, отскочила от папки и успокоилась, только когда папка надел свои нормальные очки.

Папкины очки лежали на столе — это, должно быть, Рыжке не понравилось, и она отбежала к другому окну.

— Ты со мной не хочешь играть? — спросил папка. — Подумайте только, семейка, играть со мной ниже ее уровня.

Из дома вышла бабушка в дождевике. Рыжка бросилась к ней, но на полдороге одумалась и помчалась к грядке с помидорами.

— Опять за свое! Наестся зеленых помидоров, а потом животом мучится, — объявил маме папка. — Если так дело пойдет, не много помидоров намаринуем.

Мама вышла из дверей холла за водой. Только Рыжка ее заметила, тотчас прискакала к колодцу, так и не дожевав маленький помидор.

— Ты, мокрая курица, ну-ка живей прятаться, — сказала ей мама. — Ну и видик у тебя!

Рыжка состроила такую рожицу, что наша Ивча снова стала ее жалеть.

— У нее будет насморк, — хныкала Ивча и заманивала Рыжку в холл. — Рыжулька, поди к нам, здесь тепло.

Мама оставила двери в холл открытыми, чтобы Рыжка могла войти к нам, когда ей захочется. Но она остановилась в дверях — задние ноги на площадке, передние в холле, — стояла и спокойно смотрела на нас, а вода текла с нее, точно с водяного. В доме она всегда чувствует себя неуверенно, пока мы не откроем двери хоть на щелку или пока мама не возьмет ее на колени. Вот зяблик Пипша запросто допрыгивает через открытую дверь до самого камина за зернышками и еще умудряется клюнуть златоглазку, если та неосмотрительно окажется у него на пути.

С тех пор как мы стали ежедневно ходить с Рыжкой на прогулки в лес, она становится все более дикой и недоверчивой. Она, правда, всегда была настороженной, но теперь в лесу у нее и вовсе обострились все чувства.

Мама вытерла Рыжку и дала ей кружочек морковки. Она ни от кого не берет морковку, а от мамы — всегда. Рыжка сгрызла ее, осторожно вошла в холл и внимательно стала следить за тем, чтобы на полу у нее не разъезжались ноги. Она обнюхала лестницу на мансарду, сунула голову в камин и заглянула в кухню к маме. Потом снова вернулась к лестнице и, наклонившись, стала обнюхивать пол. Это она всегда делает, когда собирается где-то уютно примоститься, поэтому я принесла старое одеяло, чтобы она села, если ей захочется, а если не захочется, ничто на свете не заставит ее сесть.