Хождение к морям студёным, стр. 26

— Как поется в песне:

И на душу легла статья-разлучница,
И срок-разводник жизнь перечеркнул…

Пять с половиной лет состояли мы в переписке. Ждала. Несколько раз навещала. А за месяц до того, как я откинулся от хозяина, ее две сучары угробили. С ними я разобрался… А как узнал, что у меня запускной тубик, решил напоследок ее мечту исполнить…

— Ты что, обалдел, с туберкулезом по северам мотаться?! — возмутился я.

Валера невесело и с каким-то отчаянием засмеялся:

— Я в холода попал поневоле. Залетел в студеные земли бакланом-малолеткой, а на лютых минусах и вьюгах заделался кондовым северяком. Помнишь, как у Высоцкого:

Север, воля, надежда. Страна без границ.
Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,
Потому что не водится здесь воронья…

Валерка продекламировал и развел руками.

— А моя песня спета! На месяц раньше, на месяц позже, в больничке или в тундре… Теперь уже все равно…

Василий

После смерти императора Петра I многие его дела и начинания новые правители России пытались если не похоронить, то отложить в сторону.

Удивительно, что этого не произошло еще с одним детищем Петра — Великой Северной экспедицией. Сотни известных и малоизвестных чиновников, офицеров, ученых, мастеровых, казаков, моряков, несмотря на дворцовые интриги, козни и помехи недоброжелателей, продолжали выполнять заветы Петра Алексеевича.

Командиром одного из отрядов Великой Северной экспедиции был назначен лейтенант Василий Прончищев.

О нем известно немного. Родился в семье мелкопоместного дворянина иод Калугой. В 1716 году, когда Василию исполнилось 14 лет, его определили в Навигационную школу в Москве. А через год Прончищева перевели в Морскую академию в Санкт-Петербург.

В свои тридцать с небольшим лет он уже имел большой мореходный опыт. В 1722 году участвовал в походе в Персию, служил на кораблях Балтийского флота.

Весной 1734 года в Якутск прибыли моряки и мастеровые. И началось в Жатайском затоне строительство кораблей для плавания в Северном Ледовитом океане.

Перед Василием Прончищевым стояла задача изучить труднодоступные берега между устьями Лены и Енисея.

Городок на реке Лена

Подробное описание селения, откуда начиналась экспедиция, оставил известный исследователь Сибири Николай Щукин. Правда, сделал он это уже в 1830 году. Но за девяносто с лишним лет после пребывания там Прончищева Якутск мало изменился. «…Проехав Леною 2500 верст, вы встретите на пути только два маленьких городка, Киренск и Олекминск; но здесь в Якутске глаз вдруг поражается хорошо застроенною Никольскою улицею, каменными церквями и каким-то многолюдством.

…Хотя город лежит на берегу величайшей реки, но летом и зимою умирает, так сказать, от жажды; весною же каждый почти год терпит от наводнения.

…Хотя Якутск стоит и на равнине, но равнина сия имеет множество ложбин, где гниет застоявшаяся дождевая вода. Пошел дождь — непроходимая грязь, от солонцоватой почвы; настала засуха, ветер — пыль столбом.

Здесь господствует песок, камней нет даже на берегах Лены, а потому и вымостить город нечем, если бы захотели.

Множество хороших деревянных домов доказывает, что город находился когда-то в возрастающем положении.

…Здесь в каждом достаточном доме строится возвышенная светелка, для лета, в которой, обыкновенно, спят. Мух и комаров такое множество, что невозможно растворить рта; от оводу скот находит спасение только около жилья.

…вблизи нет ни одного ключа, ни одной речки, кроме озер с худою водою; зато осенью озера сии бывают наполнены гусями и утками, где самый страстный охотник может утешить свою охоту…» — отмечал Николай Щукин.

Несмотря на множество трудностей, к весне 1735 года суда были построены. Экспедиции Прончищева предназначалась трехмачтовая дубель-шлюпка «Якутск».

Женщина на корабле

В рапорте, отправленном в Санкт-Петербург, подробно сообщалось о завершении строительства кораблей, о подготовке экспедиции, но ни слова не упоминалось об одной детали, которую можно назвать и важным историческим событием, и тяжелым должностным преступлением.

Вопреки уставу и традиции, впервые в мире в северной научно-исследовательской экспедиции участвовала женщина! Звали ее Мария, хотя, как считают современные исследователи, имя ее — Татьяна.

Дочь приближенного к Петру I дипломата, сосланного в Сибирь после смерти императора, она получила прекрасное воспитание. Девушка много читала, училась пению, рисованию, знала язык, обычаи, легенды и сказания якутов. Конечно, в небольшом городке Мария и Василий не могли не встретиться. И они повстречались.

Но существует версия, что молодые люди были знакомы давно. Поскольку имения их родителей якобы находились по соседству.

Вместе с Прончищевым в Якутск прибыл его друг и помощник подштурман Семен Челюскин. Оба офицера влюбились в девушку. Мария выбрала Прончищева и незадолго до экспедиции стала его женой.

Что ожидало ее? Долгая разлука? Тревожное ожидание? Год? Два?

Мария поняла, что не сможет расстаться с любимым и сумеет стать полезной экспедиции.

Но, по давней морской примете, женщина на корабле приносит несчастье.

Очевидно, поверье это появилось во времена финикийских и древнегреческих мореходов. Согласно мифам, и Нептун, и Посейдон, и другие боги морей частенько страдали от вмешательства в их дела богинь-женщин.

Многие века существовал у древних корабелов жестокий обычай: при спуске нового корабля под киль укладывали молодую и красивую рабыню. Ее раздавленное тело считалось хорошим жертвоприношением богам. А кровь красавицы, обагрившая корпус корабля, согласно поверьям, оберегала его от гибели в морской пучине.

У русских и других северных мореходов считалось плохой приметой, если женщина интересуется, куда отправляется судно, когда вернется, какой груз на борту, сколько человек в команде.

Жены поморов не должны были приходить на причал и провожать мужей в плаванье. Им запрещалось в день отхода корабля месить тесто, вышивать, стирать, подметать пол в избе. Все это могло якобы вызвать сильный шторм и гибель судна. Если муж долго не возвращался из плавания, жена должна была прикармливать чаек.

По морским традициям разных стран, женщина если и попадала на корабль, то, но крайней мере, не допускалась на капитанский мостик, и ни в коем случае ей не разрешалось давать советы экипажу. Нарушение этих правил грозило различными бедами.

Неизвестно, верил ли начальник экспедиции в подобные приметы или просто соблюдал военную дисциплину?

Прончищев не соглашался брать с собой Марию, пока, в нарушение устава, за нее не вступились участники экспедиции. Отвага, знания, организаторские способности Марии не остались незамеченными. Все сорок девять путешественников заверили командира, что петербургское начальство не узнает об участии его супруги в плавании. Прончищев сдался.

29 июня 1735 года дубель-шлюпка покинула Якутск.

И вместе с бывалыми моряками все тяготы и невзгоды северной экспедиции стойко переносила первая в мире полярная исследовательница.

Говорят, полярное лето короче крика белой совы.

Кажется, календарь медлит терять свои листки, а студеное время слишком торопится.

Вот уже задули с океана яростные осенние ветры, что несут и холод предстоящей зимы, и долгую-долгую темноту.

Ветер шарил в пазах избушки старого Николая, стараясь проникнуть внутрь жилья, чтобы погасить в печи огонь и окутать людей холодом.

От каждого ветрового удара в оконца я настороженно посматривал на темные стекла: выдержат ли свирепые удары?