Сердце солдата, стр. 6

— Обратно пойдешь? — спросил парень.

— Пойду.

— Я, понимаешь, насчет каши дуже любитель. Хлеб тоже ем или там сало.

— А что, вам дома есть нечего?

— Дома?.. Дома, друг, такие щи — объеденье, да ложки нет, хлебать нечем. Стало быть, нет, говоришь, немца?

— Нет.

— Ну, добре, будь здоров, гражданин хороший. — Парень подмигнул и исчез в ельнике.

Коля постоял немного, прислушиваясь к треску сушняка. Потом треск затих. Что за парень, что он делает в лесу? Коля, раздумывая, побрел дальше по тропинке, но не успел отойти далеко, как услышал короткий свист, повторенный трижды. Вроде ни одна птица так не свистит. Может, это тот рыжий свистнул? Может, он не один в лесу? Коля на всякий случай свернул с тропинки и замер, прислушиваясь. Кругом привычно шуршала листва, пели птицы. Они щелкали и свистели на разные голоса. Но ни одна из них не свистела короткими свистками с равными промежутками, как та, что услышал он сразу по уходе незнакомца. Снова стало жутковато, но любопытство оказалось сильнее страха. Коля на всякий случай вытащил из-под рубахи пистолет и, пригнувшись, нырнул в ельник. Крадучись, пробирался он, подползая под колючие ветви, стараясь не ступать на сушняк, чтобы не треснул под ногой. Останавливался, замирал, вслушивался в лесные голоса.

Было жутко и увлекательно красться по лесу, навстречу неизвестному, слышать биение собственного сердца, которое то отчаянно стучало, то вдруг сладко замирало.

Постепенно напряжение тела слабело, сердце стало биться ровней. Лес кругом становился все обыкновенней, и Коле стала казаться напрасной его затея. Уж не померещился ли ему свист? И тут вдруг он услышал тихие голоса. Кто-то разговаривал неподалеку. Коля замер, прислушиваясь, но слов не разобрал. Тогда он лег на траву и медленно пополз на голоса.

Сквозь ельник он увидел полянку, ту самую, на которой был раньше Володькин тайник. На противоположном ее краю в тени густой ели сидели трое мужчин. В одном Коля сразу узнал рыжего парня. Двое других сидели к мальчику спиной. Из разговора до него долетали только отдельные слова.

— Поглубже… Острова… Не надо горячиться…

Потом все трое встали. Один из тех, кто сидел к Коле спиной, повернулся, и Коля чуть не вскрикнул от радости: он узнал Мартына. Теперь таиться не было смысла. Коля вскочил на ноги и вышел на поляну. Хрустнул ельник. Все трое обернулись, и у рыжего блеснул в руках пистолет. Так они и замерли друг против друга — рыжий парень и Коля с пистолетами в руках. Потом Коля сказал:

— Здравствуйте, дяденька Мартын!

— Ба! Да это Гайшиков сынишка! — удивленно сказал Мартын.

— Опусти пистолет-то, гражданин хороший, — засмеялся рыжий. — А то ненароком продырявишь мне живот, куда я тогда кашу класть буду?

Коля опустил пистолет.

— Здравствуй, Гайшик, — сказал Мартын и нахмурился. — Ты откуда ж взялся, да еще и с пистолетом?

Коля подошел поближе и, узнав третьего, сказал:

— Здравствуйте, дяденька Алексей.

— Здорово, коль не шутишь.

— Ну-ка садись, — сердито сказал Мартын. Все четверо сели. — Выкладывай все начистоту.

Коля, торопясь и сбиваясь, рассказал о Володькином тайнике. О том, как они перенесли оружие и решили отдать его Мартыну и Алексею. Как пришли немцы, увели отца и пристрелили свинью.

Трое мужчин слушали его внимательно, и лица их становились суровыми. Рыжий завладел Колиным пистолетом, чем-то щелкнул. Пистолет открылся.

— Да он же у тебя не заряжен!

— Та-ак, — протянул Мартын, — увели отца, говоришь?.. Ну, насчет его мы разузнаем. Может быть, и поможем. А за оружие уши тебе с твоим Володькой отодрать бы надо. Незачем было домой тащить!.. Ну да ладно. Победителей не судят. — Мартын улыбнулся. Морщинки у глаз и на переносице собрались в пучки, потом разбежались.

Мартын встал. Встали и остальные.

— Ты вот что. К Володьке не ходи. Возвращайся домой, а то мать беспокоиться будет. Про нашу встречу — никому ни слова. Даже матери. Я, как стемнеет, зайду. А за оружие — спасибо вам от красных партизан. Очень оно нам пригодится. — Мартын протянул руку, и маленькая Колина ладонь утонула в его шершавой большой ладони. — Все понял?

— Все, дядя Мартын.

— Ну молодец. Беги.

Коля повернулся, но его остановил рыжий:

— Между прочим, гражданин хороший, меня зовут Сергеем. Может, еще встретимся. И имей в виду: я очень даже обожаю пшенную кашу. Живот-то прошел?

Коля покраснел:

— Прошел.

Сергей засмеялся:

— Вот и хорошо. Тем более, что от такой каши кое у кого живот заболит. — И он подбросил на ладони черный Колин пистолет.

Коля пришел домой очень довольный и встречей в лесу, и новым знакомством. Он понимал, что судьба столкнула его с большой и важной тайной, и мысленно давал себе крепкую клятву хранить эту тайну — умереть, если надо, но не выдать ее никому.

К вечеру возвратилась мать, усталая и молчаливая. Собрала на стол, накормила ребят. Уложила спать. Сама легла и долго ворочалась и вздыхала.

Коля мог бы ее утешить, сказать, что есть сильные люди, которые помогут отцу. Но тайна есть тайна, он даже матери ничего не расскажет.

ЧЕГО БОИТСЯ КОЗИЧ

В эту ночь товарищ Мартын не пришел.

Коля проснулся утром с таким чувством, будто забыл сделать что-то самое главное. Тревожные мысли не давали покоя. А что если партизаны приходили, стучали в окошко, но не добудились и ушли? Ведь не сидеть же им до свету под яблоней!

Прихватив яблоко и кусок хлеба, Коля вышел в сад. Было сыро и прохладно. Видимо, ночью моросил дождь. Ветер гнал по небу со стороны леса рваные серые облака. Земля была влажной, а на дороге сверкали мелкие серые лужицы.

Коля медленно обошел хату, внимательно вглядываясь в землю. Мокрая трава была не примята, клумба под окном не тронута, только серая полоска земли вдоль хаты — вся рябая, будто в оспинках: сюда падали тяжелые капли с крыши.

Коля присел на верхнюю, сухую ступеньку крыльца, быстро съел хлеб с яблоком, удобно прислонился головой к перилам и стал смотреть в небо. Это была старая, привычная игра. Если долго смотреть на быстро бегущие облака, то кажется, будто они останавливаются, а сам ты летишь вместе с землей и солнцем, летишь неведомо куда. Сладко замирает сердце и кружится голова.

Неизвестно сколько Коля просидел бы вот так, зачарованный ощущением полета, если бы рядом не раздалось громкое: «Здравствуй».

Коля вздрогнул. Земля остановилась. Облака побежали прочь.

По ту сторону забора на дороге стояла белобрысая девчонка в высоких коричневых ботах и коротком синем пальтишке поверх пестрого сарафана. На голову ее был накинут серый платок. Лицо у девчонки было круглое, глаза серые и такие большие, будто она все время чему-то удивляется. Нос — пуговкой. Весь ее облик напоминал деревянную «матрешку».

Коля ее отлично знал. Звали девчонку Еленкой. Жила она в соседней деревне Яблонке с матерью и братом и была на год старше Коли.

— Ты чего, оглох, что ли? На «здравствуй» не отвечаешь, — сказала Еленка и вошла в калитку.

— Здорово. Тебе чего?

— Ничего.

— Ничего, так проваливай.

— Чего огрызаешься?

— А ничего. — Коля отвечал беззлобно. Ему, собственно, не хотелось обижать Еленку, но надо же было как-то поддержать свое мужское достоинство. Решив, что он достаточно подчеркнул разницу между ним, мужчиной, и ею, девчонкой, он уже совсем миролюбиво спросил: — Ты к Нинке?

— А вот и нет. К тебе.

— Ко мне-е? — переспросил Коля протяжно, и белесые брови его дрогнули и поползли верх.

— Дело есть.

— М-м-м… — хмыкнул Коля и, помолчав для важности, сказал: — Выкладывай!

— Не здесь, — тихо ответила Еленка. — Проводи меня немного.

Вот еще новости! Коля уставился на нее, будто впервой увидел. Уж нет ли тут какого подвоха?

— А ты куда?

— На кудыкину гору. Нечего дорогу закудыкивать. — Еленка засмеялась.