Избранное, стр. 75
*
По большому ледяному кругу
С каждою секундой все быстрей
Галя с Зиной — школьные подруги —
Мчались мимо лунных фонарей.
Толстенькая Зина отставала
И пищала где-то позади:
— Галка! Галка! Ты же обещала…
Так нечестно… Слышишь, подожди!
Ветер бил в лицо упруго, колко,
Грохотал оркестр издалека.
И большая огненная ёлка
Отражалась в зеркале катка.
А потом, держа коньки под мышкой,
Шли подруги весело домой.
Вдруг какой-то озорной парнишка
Их нагнав, шутливо крикнул: — Стой!
Обернулись. Громов! Вот так встреча!
— Вы куда, девчонки? Я в кино.
В «Арсе» — «Цирк», причём последний вечер.
И билетов, я звонил, полно!
Вы домой идёте? Подождите!
До кино всего кварталов шесть.
Двинемся все вместе! Ну, хотите?
У меня и деньги, кстати, есть.
Зина понимающе вздохнула:
— Нет уж, извините, я пойду, —
И в толкучку с хохотом нырнула.
Подмигнув подруге на ходу.
Возвращались поздно. Падал снег,
Будто с ёлки, пышный и блестящий.
Галя вдруг сказала: — А ведь негр,
Ну, малыш тот, он ведь настоящий.
— Вот ещё! — Андрей захохотал. —
Где в Москве достанешь негритёнка?
Попросту гримёр замалевал
Самого обычного ребёнка.
— Ну, а губы? Губы? Никогда
Губ таких у наших не бывает!
— Что там губы? Губы — ерунда!
Губы тоже клеем прилепляют.
Галя стала спорить: — Вот и нет! —
А потом подумала: «К чему?
Дома папа. Расскажу ему,
Он-то сыщет правильный ответ».
Все ж у дома робко повздыхала.
Папа скажет: «На дворе уж ночь.
Это где ж ты столько пропадала?
Ну, вконец избаловалась дочь!»
Подымаясь лестницей, храбрилась:
«Папа, но ведь я же в первый раз…
Папа, — я скажу, — у нас сейчас
Вышел спор…» И вдруг остановилась:
Свет в прихожей… Дверь полуоткрыта…
Это в час-то ночи! Ну, дела!
Видно, мама тоже так сердита,
Что в расстройстве дверь не заперла.
В кабинете за портьерой свет.
Папа ждёт. Сейчас он глянет строго…
Ну, да будь что будет! И с порога
Девочка шагнула в кабинет.
Дальше было все как в лихорадке…
Нелегко об этом вспоминать!
Папы нет… Все вещи в беспорядке,
Бледная, встревоженная мать.
— Что случилось? — А уж сердце бьётся.
Тихий мамин голос: — Ничего…
Тут ошибка, Галя. Он вернётся,
Просто с кем-то спутали его.
Сам сказал мне: «Завтра же приеду.
Погоди, заране не тужи!
Значит, завтра, ровно в три, к обеду.
И Галинке это же скажи!»
Да ошибся, видно, просчитался!
Мчались дни, тянулась цепь годов,
Но домой не шёл, не возвращался
Николай Васильевич Ершов.
*
Эх, Андрюшка! В трудные года
Ты не трусил косности людской.
Почему ж ты храбрым был тогда,
А теперь сробел перед бедой?
Что с тобой случилось в самом деле?
Красота… Да в ней ли только суть?
Шрам!
Скажи, Андрюша, неужели
Он любовь способен зачеркнуть?
Если б вдруг тебе пришлось вернуться
С фронта без руки или без глаза,
То, клянусь, мне не пришла б ни разу
Мысль, чтобы уйти иль отвернуться.
Говорят: «То женская любовь!»
А мужская разве не такая?
Что за глупость: женская… мужская…
Ведь у нас одни душа и кровь!
Впрочем, дело даже не в крови.
Остывает ведь и сталь кипящая.
Просто есть подобие любви
И любовь — большая, настоящая!
ЧАСТЬ 4
Глава 8.
СЫН
1
И вот он — сын! Ножонками суча,
Глядит на мир спокойно и открыто
И клюв у целлулоидного грача
Беззубым ртом сжимает деловито.
Ему всего три месяца, и он
Ещё ни дум не знает, ни забот.
Без туч над ним синеет небосвод,
А мир его — еда да крепкий сон…
Но мать уже до острой боли любит
И то, как сын смешные бровки супит,
И золотой пушистый хохолок,
И жилку, что бежит через висок.
Ей иногда не верится, что он,
Вот этот свёрток чуть побольше книжки,
Не выдумка, не сказка и не сон,
А настоящий маленький сынишка!
И смех и грех смотреть, как он порой,
Барахтаясь в короткой рубашонке,
Через себя фонтанчик пустит тонкий,
Подушку всю облив за головой.
Подобных «дел», нескромных и сумбурных,
Немало доведётся наблюдать.
В три месяца всех «навыков культурных»
Не в силах человек ещё понять.
Да не беда! Вот станет повзрослее
И все постигнет. А пока что сын
Глядит на мать… И нет его роднее!
Ведь он такой для матери один!