Темный Набег, стр. 43
Голова никак не желала думать. Потому что так не хотелось думать об очевидном и неприятном! О жутком и страшном…
– Ну… – растерялся Федор. – Нечисть, говорю, искать будем? В пещерах, небось, упыри прячутся. Проверить надо…
– Нет, – бунтующе тряхнул головой Всеволод. – Сейчас есть дела поважнее.
Много важнее, чем забившиеся по норам упыри.
У него – есть. И у них у всех. Теперь. Есть. Эржебетт – самое главное, самое важное их дело… Блажная немая девчонка, в чьих зрачках он видел собственный перевернутый лик и чему прежде не придавал значения. Неведомое существо, прошедшее мертвые воды, принявшее безобидный облик и хитростью, с его Всеволода помощью, пробравшееся в Закатную Сторожу. Для чего-то. Зачем-то пробравшееся…
– Возвращаемся в замок, – тихо и обреченно приказал Всеволод.
– А как с пещерами быть? – недоумевая захлопал глазами Федор. – Здесь с нечистью бы разобраться сначала…
– Возвращаемся, я сказал! – рявкнул Всеволод.
С нечистью в наипервейшую очередь надо разобраться там. Сколь бы ни была дорога ему эта милая не…
Эржебетт! Коварная темная тв-в-варь!
…чисть.
Надо. Разобраться.
Всеволод с силой бросил в ножны обнаженный меч. Резко повернулся. Быстро зашагал прочь от воды. К коню.
Хватит! Посмотрели, полюбовались на озеро – и довольно. Поняли кое-что – и достаточно.
Пока – достаточно. Более чем.
– По коням! – скомандовали удивленные десятники русской дружины.
Помедлив немного, Сагаадай тоже кивнул своим:
– Уезжаем.
Нехотя влезали в седла Золтан и Раду. Ставил ногу в стремя Бранко.
Подводная рябь стихла. Мертвое озеро успокоилось.
Глава 36
Вернулись все же поздно, когда клонящееся к горизонту солнце уже начинало подкрашивать кровавыми закатными мазками свинцовые тучи, что сплошной стеной надвигались из-за дальних горных хребтов. Черный тевтонский замок в лучах заходящего светила тоже казался омытым густой вязкой кровью. Не упыриной – человеческой, красной.
Дурной знак…
Всеволод торопился. Верная дружина не отставала. Стрелки Сагаадая, волох и два шекелиса тоже подгоняли уставших лошадей. Да только вымотавшиеся кони не желали скакать быстро.
У подножия замковой горы встретились с передовым отрядом тевтонов, также возвращавшимся из вылазки. Орденский авангард вел сам Бернгард. Магистр был без шлема, в заляпанном грязью плаще.
К великой досаде Всеволода (ненужная совершенно задержка!) Бернгард подогнал коня ближе, поехал рядом, завел разговор…
– Ну что, русич? – На устах тевтона – кривая усмешка, а взгляд – внимательный, цепкий. – Получил ли ты от озера ответы на свои вопросы?
– На некоторые, – уклончиво ответил Всеволод и поспешил перевести разговор на другое. – А как ваша вылазка? Успешно прошла?
Бернгард покачал головой.
– Плохая была вылазка.
– Большие потери? – Всеволод попытался подпустить сочувствия в голос, про себя кляня магистра, так не вовремя влезшего с расспросами и навязавшего эту беседу.
– Потерь-то нет, но и толку – мало. С полсотни нахтцереров всего-то и изничтожили. А ведь иной раз, бывало и за три, и за четыре сотни перехлестывало. Видать, не там искали. Да и рано сегодня возвращаться пришлось. Тучи, видишь, эвон какие нагоняет. Скоро солнце закроют. К штурму надо срочно готовиться. В общем, напрасная вылазка. Ну а у вас?
– У нас…
«У нас – не напрасная, хоть и нет ни одного упыря на счету».
– Конрад расскажет, как у нас. А я, извини, Бернард, спешу.
– Куда? – прищурился тевтон.
Вот ведь прицепился! Как лист банный!
– Поговорить нужно. Кое с кем.
– Уж, не за оруженосцем ли своим ты так соскучился? Не с Эржебетт ли рвешься побеседовать, русич?
Догадливый тевтон! Всеволод на миг натянул поводья, остановил хрипящего коня. Глянул на собеседника зло, нетерпеливо.
– Ну, с Эржебетт…
У которой глаза – как Мертвое озеро.
– …И что? Ты что-то имеешь против, Берн-гард?
– Да нет, вовсе нет, – тевтонский магистр тоже придержал коня и глаз от Всеволода не отводил. – Странно мне просто. У девчонки вроде бы дар речи отнялся. А ты поговорить с ней хочешь.
– Ничего… – процедил Всеволод. – Как-нибудь… пообщаемся.
Уж на этот раз он заставит ее отвечать на свои вопросы. А коли не пожелает девчонка отвечать, наутро отправится с ним к Мертвому озеру. Не захочет ехать – силой потащим. Поставим на берегу. Над водой, взбаламученной серебром. Чтоб увидеть ее отражение рядом со своим. Перевернутую Эржебетт увидеть или… Или нет. Чтоб понять. Раз и навсегда. Все понять.
«Так тоже можно отличать человека от нечеловека», – говорил Бранко.
– Могу ли я поинтересоваться, о чем у вас намечается беседа? – спросил Бернгард.
– Нет, – отрезал Всеволод.
Пока – нет. Сначала он должен сам… Сам разобраться.
– Что ж, ладно, в ваши дела я лезть не буду, – пожал плечами Бернгард, – но и ты, русич, уж, будь любезен, не задерживайся там… с Эржебетт. Дел у нас в крепости много. А стемнеет сегодня скоро. Раньше, чем обычно.
Бернгард снова покосился на тучи.
Всеволод, воспользовавшись паузой, тронул коня. Поддал шпорами. Вырвался вперед. Сзади послышался дробный стук копыт: догоняют дружинники. Пусть догоняют. Если смогут догнать. До Серебряных Врат-то – совсем недалече.
По пути Всеволод отметил: дел оставалось, в общем-то, не так уж и много, как представлялось Бернгарду. Невеликий гарнизон под началом брата Томаса в их отсутствие потрудился на славу. Крепость – почти готова к новому ночному бою. Склоны замковой горы наполовину очищены. Изрядное количество усеивавшей их мертвой нечисти сброшено в пропасть. Частокол и осиновые рогатки на дальних подступах к замку поправлены, каменная кладка стен – в тех местах, где глыбы были потревожены и расшатаны упыриными когтями – починены, и раствор уж затвердел. Разбросанное вокруг серебро собрано до последнего арбалетного болта. Во рву дров и хвороста наложено хоть и не так много, как обычно, но все же достаточно, чтобы на время прикрыть замок огнем. Сверху на бесформенных завалах виднеются темные маслянистые потеки, отдающие резким алхимическим запахом.
Ворота ему открыли сразу, без промедления. Бросив повод подбежавшему Илье, Всеволод коротко спросил:
– Как?
– Тихо, – правильно понял вопрос тот. Исправно доложил: – В замке идут обычные дневные работы. Кастелян и прочие тевтоны ничего подозрительного не предпринимали. И рыцари, и кнехты пашут до седьмого пота. Наши – помогают. Немцы, уехавшие с Бернгардом, из вылазки еще не возвращались. Стража, при Эржебетт поставленная, тревоги не поднимала. Дозорный на главной башне детинца тоже молчит. Спокойно вроде все, воевода.
Вроде… И сигнального рога, действительно, слышно не было. Но вот почему так муторно на душе?
Всеволод направился к приоткрытым воротам внутренней цитадели. Здесь, конечно же, опять – никого. Снова – гулкое эхо шагов в пустынных залах, переходах и галереях.
И по мере приближения к донжону крепнет невесть откуда взявшееся нехорошее предчувствие. Всеволод ускорил шаг.
Все.
Пришел.
Предчувствие не обмануло.
Едва ступив в коридор, где располагалась их с Эржебетт комната, Всеволод понял: что-то не так.
Нет. Все здесь было не так! И еще как – не так!
Неподвижные тела в коридоре. Пять тел.
Дружинники, выставленные… им же и выставленные охранять Эржебетт, лежали на каменных плитах. Мертвые дружинники.
На ком-то – вспорота кольчуга. У кого-то – сброшен шелом и разорвано, изгрызено горло. У двоих – зияющая рана под откинутой бармицей. На шее, под затылком. Судя по всему, эти двое пали первыми. Этих двоих атаковали сзади. А уж после – занялись остальными.
Нечто жуткое и непостижимое произошло здесь, в главной башне Закатной Сторожи, посреди безлюдного детинца.
Стражей убивали быстро. Очень быстро. Сразу. Всех.
И нападали внезапно, стремительно. Оттуда, откуда нападения не ждал никто.