Темный Набег, стр. 39
Всеволод удовлетворенно кивнул. Выходило даже лучше, чем он рассчитывал. И все же внести некоторые уточнения не помешает:
– Хорошо. Пусть будет двадцать и двадцать. И еще пятеро моих дружинников здесь – в коридоре. Для охраны Эржебетт.
Бернгард задумался на секунду. Неодобрительно покачал головой, но согласился.
– Ладно. Раз уж ты так настаиваешь.
Поразмыслив немного, Всеволод добавил:
– И еще один…
Магистр недовольно двинул бровью.
– На наблюдательной площадке донжона, – пояснил Всеволод. – Я выберу самого зоркого бойца. Пусть он смотрит за окрестностями.
Недолгое колебание… Бернгард принял и это условие. Даже попытался сострить:
– Надеюсь, пользуясь численным перевесом, твои люди не попытаются захватить мой замок?
– Серебряные Врата – не та крепость, которой хочется владеть сейчас, во время Набега, – сухо ответил Всеволод.
– Это точно, – невесело усмехнулся Бернгард. – Ну, готовься к вылазке, русич. Через час выступаем.
Все? Разговор закончен?
Похоже на то. Но почему тогда тевтон шагнул не к выходу, не к двери? Почему – в сторону.
К Эржебетт. Почему протягивает к раненой руку…
Всеволода аж подбросило:
– Бернгард!
Нет. В руке магистра оружия не видно. Магистр лишь тронул пальцами лоб под мокрыми рыжими волосами. Почти заботливо тронул. Почти как любящий отец – занемогшую дочь.
Но…
Миг.
Судорога исказила спокойное лицо Эржебетт. Прикрытые глаза зажмурились. Дернулось, будто от укола копьем, все тело под медвежьей шкурой. Послышался тихий сдавленный стон…
В следующий момент Всеволод был рядом, готовый оттолкнуть, отпихнуть тевтона. Не понадобилось. Тот сам уже отводил руку. Бернгард с мрачным видом повернулся к нему. Сказал задумчиво:
– Беспокойно спит.
– Не… – хрипло выдохнул Всеволод. Сглотнул…
«Не прикасайся к ней больше! Не смей! Никогда!»
– …Не тревожь ее, Бернгард! Пусть отдыхает.
«Без тебя она будет спать спокойнее! Так что – проваливай! И поскорее!»
Магистр вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. А страже, стоящей у двери, не велено было рубить уходящих. О чем Всеволод сейчас очень сожалел в глубине души.
Он тоже проследовал за Бернгардом. Вышел в коридор, недобро зыркнул в спину удаляющемуся хозяину замка. Подождал немного. Убедился, что тевтон удалился и возвращаться не собирается. Приказал молчаливым дружинникам:
– Смотреть в оба.
Вернулся.
Эржебетт не спала. Эржебетт молча смотрела на него из-под надвинутой до самых глаз шкуры. А может, и не на него, может, сквозь него. И не понять – то ли видела, то ли нет.
Разбудил-таки, Бернгард!
Впрочем, если девушка и была напугана, то уже успела успокоиться.
– Кто же в тебя стрелял-то, Эржебетт? – вздохнул Всеволод. Перевел взгляд на сломанный арбалетный болт. Снова вздохнул. – Откуда прилетела эта стрела?
На ответ он и не надеялся. Немые отвечают редко. Он даже не знал наверняка, понимает ли его сейчас девушка. Слышит ли вообще? И все же говорил по-немецки. Немецкий-то юная угорка знать еще могла. Русский – вряд ли.
Ответ все-таки прозвучал. Странный и неожиданный ответ.
– Ш-ш-шо… – вдруг прошипела Эржебетт, глядя широко распахнутыми темно-зеленоватыми глазами куда-то в неведомые дали, мимо Всеволода.
– Что? – он встрепенулся.
Едва ли взгляд Эржебетт можно было сейчас назвать осмысленным в полной мере, но немая явно что-то пыталась выговорить.
– Шо… мо… – с натугой выдавливали бледные губы, давно утратившие дар речи. – Шо… ло… мо…
– Что?!
Что она хочет сказать?
Рука Эржебетт вдруг выпросталась из-под медвежьей шкуры. Слабая, тонкая, девичья рука. Дрожащий палец указывал… На стену? Нет, на окно. А в узком окошке-бойнице – что? Из окна видно ущелье, ведущее к горному плато. А на плато – Мертвое озеро. А в озерных глубинах – Проклятый проход с порушенной границей. А за тем проходом…
– Шо… ло… мо… – судорожно, отрывисто выдыхала Эржебетт. – Шо… ло… мо…
– Шоломонария! – прошибла Всеволода внезапная догадка.
Темное обиталище!
– Шо… ло… мо…
– Что-о-о?!!!
Ну же! Говори! Дай знак! Что тебе известно?! Что ты знаешь?! Он склонился над ее ложем, он едва не начал трясти обессилевшую девушку.
Не начал.
Рука опустилась на шкуру. Эржебетт откинула голову, закрыла глаза. Спит? Без сознания? Он прислушался. Дыхание девушки вновь ровное, спокойное.
Ладно, пусть отдыхает. Едва ли от нее сейчас удастся добиться большего.
Всеволод подошел к окну, задумчиво уставился вдаль, за крепостные стены. Шо… ло… мо… Что это было? Болезненный бред раненой девчонки? Или все же ответ. Ответ на вопрос, который он задавал. На вопрос о стреле. И о стрелявшем.
Бред? Ответ? И не угадаешь так сразу. Но если это все-таки ответ? Значит… Что – значит? Кто бы ни пустил стрелу и откуда бы не пустил, в конечном итоге она прилетела из темного обиталища. Либо оттуда явился тот, кто стрелял. Либо стрелявший как-то связан с Шоломонарией.
Интересно, какая тут вообще может быть связь?
Это еще предстояло выяснить.
Всеволод смотрел на ущелье, мысленно прокладывая путь к Мертвому озеру. Пока – только мысленно. Но скоро, совсем скоро – большая вылазка. И сегодня он лишний раз утвердился в необходимости идти к Мертвому озеру. Там и только там надо искать окончательные ответы. На все его вопросы. Всеволод нутром чуял: многие разгадки сокрыты холодными озерными водами. А в первую очередь – разгадка тайн Закатной Сторожи.
Тайны неуловимого и необычайно скромного в еде замкового упыря, которого никто никогда не видел, но слухи о котором давно смущают души защитников крепости. Тайны рыцаря, таскающего в латной перчатке раствор адского камня и бродящего в одиночестве по безлюдным коридорам, когда весь гарнизон Серебряных Врат сражается не на живот, а на смерть или трудится, не покладая рук. Тайны неведомого арбалетчика, надкалывающего осиновые древка под зазубренными серебрёными наконечниками, но посылающего свои стрелы вовсе не в штурмующих замок кровопийц.
Что-то подсказывало Всеволоду: взаимосвязаны они друг с другом, все эти тайны. А еще с «шо… ло… мо…», с темным обиталищем связаны.
Что ж, если кто-то из защитников замка действительно имеет сокрытую связь с чужим, чуждым, запорубежным, ее, связь эту, отыщет и он, Всеволод. Обязательно отыщет. Как минимум, это поможет уберечь Эржебетт. А возможно, кто знает, изменит судьбу всего людского обиталища. Быть может, даже в лучшую сторону изменит. Ибо хуже уготовленной этому миру участи все равно быть уже ничего не может.
Глава 33
…Эржебетт о своем отъезде Всеволод сообщать не стал. Незачем. К чему лишний раз волновать девчонку? Просто поставил перед запертой дверью пятерых стражей.
Выбрал еще двадцать дружинников с толковым десятником Ильей во главе. Дал необходимые указания. Особо предупредил дозорного, которому надлежало взойти на наблюдательную площадку донжона:
– В сигнальный рог здесь трубят, когда разверзается Мертвое озеро. Но знаешь… Коли увидишь, что тевтоны прервали вылазку и возвращаются в крепость раньше нас, – тоже дуй не жалея щек. Томасу скажешь – я приказал.
Это на тот случай, если Бернгард задумал схитрить и объявиться в замке прежде времени.
А это – на прочие непредвиденные случаи:
– Если Илья повелит или если сам вдруг что сверху заметишь и сочтешь опасным либо подозрительным – тоже труби, не стесняйся.
Оглушительное гудение громадного рога Всеволод слышал неоднократно и ничуть не сомневался в том, что отзвуки гулкого эха непременно докатятся до берегов Мертвого озера. «Услышим – повернем коней», – решил он про себя.
Дружинники внимали воеводе молча, хмуро посматривая из-под насупленных бровей. Всеволод вздохнул. Сказал негромко, но весомо:
– Я вас не няньками оставляю за девчонкой смотреть. Я оставляю вас из-за неведомого ворога, который бьет в спину. Нешто не ясно?