Темный Набег, стр. 31
– Эй, ты куда, русич? – окликнул его Бранко.
– Проверить кое-что! – бросил через плечо Всеволод.
Убедиться…
Ибо осторожность излишней не бывает.
Глава 25
Он вошел в чуть приоткрытые ворота крепостного детинца. Так и есть! Дальше – ни души. Ни в самом детинце, ни в башне-донжоне.
Снаружи – с замкового двора, с внешних стен необъятной тевтонской Сторожи доносились голоса, ржание коней из открытых конюшен, звяканье железа, скрип телег, вывозящих за серебряные ворота первую партию мертвых упырей. Снаружи – утренняя суета. Здесь же…
Жутковато было здесь, в обезлюдевшем каменном нутре, в самом чреве необъятной орденской крепости. Одни лишь пустынные коридоры и лестницы. И укромных уголков, куда не попадает свет редких узких бойниц, хватит, чтобы укрыться от солнца десятку… да хоть сотне темных тварей.
Слухи… только слухи… всего лишь слухи…
Всеволод ускорил шаг.
Добрался быстро. Но еще прежде, чем оказался на месте, услышал.
Тук-тук-тук…
Звяк-звяк-звяк…
Тевтонский рыцарь стоял у двери. У запертой двери их с Эржебетт комнатушки.
Рыцарь стучал…
Тук-тук-тук…
Позвякивая правой латной рукавицей.
Звяк-звяк-звяк…
Быстро стучал. Трижды. Как должен был бы стучать в эту дверь сам Всеволод.
Вот только кликнуть Эржебетт голосом Всеволода тевтон не мог. А потому – просто стучал.
Тук-тук-тук…
Звяк-звяк-звяк…
А потому Эржебетт не отпирала.
Как долго он уже стоит здесь? Как долго стучится в закрытую дверь? И – главное – зачем?
Всеволод потянулся к мечам. По привычке – к обоим. Да только левые-то ножны после ночной вылазки пустовали. А сломанный клинок валялся сейчас где-то за внешней стеной замка. Что ж, ладно, обойдемся одним мечом…
Он осторожно обнажил оружие. Шагнул к незваному гостю, стараясь ступать неслышно, стараясь подобраться незамеченным как можно ближе.
Странный гость… Весьма. При полном боевом доспехе. Даже глухой ведрообразный шлем с головы снять не удосужился, так что и лица не разглядеть. А кто ж ходит по своему замку в шеломе?
На перевязи слева у рыцаря – длинный меч. Брони – посеребрённые, как у всех воинов тевтонской Сторожи. Белый орденский плащ с крестом. Старый, свалявшийся какой-то. Но чистый. Относительно чистый. Не заляпан, по крайней мере, свежей упыриной кровушкой. А ведь ею нынче перепачкан каждый второй. Не считая каждого первого. Нельзя потому как было сражаться, не испачкавшись. Даже просто пройти по внешним стенам и замковому двору, заваленному трупами темных тварей, и не вляпаться при этом в смрадные дегтевые потеки – невозможно. А этот как-то смог, прошел. Или… Или вовсе не выходил он из детинца?
Тук-тук-тук… Латная перчатка – о дверь. И – сердце в груди.
Так-так-так… Все интересней и интересней становится!
Звяк-звяк-звяк…
Мало того, что загадочный рыцарь отлынивает от нелегких утренних работ, так он еще, очень даже может статься, и в битве участия не принимал. Да, любопытно. Прелюбопытно! А еще… Кто бы объяснил, что незнакомец делает здесь? Именно здесь?
Тук-тук-тук.
Звяк-звяк-звяк.
Ишь, стучит все. Но Эржебетт – молодчина не открывает. Голоса Всеволодова ждет. А голоса – нет.
Тук-тук-тук.
Звяк-звяк-звяк.
А чего стучать-то, если можно попросту взломать дверь? Раз уж так приспичило. Рыцарский-то меч супротив толстых досок, конечно, не шибко сгодится. Но если взять секиру поувесистей или – того лучше – лесорубный топор какой найти…
Или вся хитрость в том и заключается, что ломать дверь как раз и нельзя? Дабы следов не оставлять? Изрубленная в щепу дверь – оно ведь дело такое… На таинственного упыря, якобы бродящего по замку и похищающего по человечку в месяц, уже не свалишь. И дураку ясно будет, что к Эржебетт прорубались люди. А каким людям потребна дева-оруженосец Всеволода? Кому она может стоять поперек горла? Да никому, пожалуй, кроме Бернгарда, отчего-то сразу невзлюбившего девчонку.
Уж как старался магистр, как изгалялся… И ведьминой дочерью Эржебетт обзывал, и лидерку какую-то ни к селу ни к городу приплел… И опять-таки ведь именно тевтонский старец-воевода слышал условный стук, которым Всеволод стучал в дверь. При нем, при магистре – стучал.
Так неужто Бернгард и торчит сейчас на пороге? Нет, сам – вряд ли. Доспех не тот. Да и телосложение – тоже. Может, посланец магистра? Хочет, чтобы Эржебетт отодвинула засов, чтобы открыла. И тогда… Гадай тогда после – силой ли умыкнули девчонку, сама ли куда ушла, или нечисть во всем повинна. Да, на нечисть спихнуть проще всею. На ту самую нечисть из слухов. Которая вроде бы есть, а вроде бы – и нет ее. И говорить о которой строго-настрого запрещено. Вот только нечисть-то серебра не носит! А на этом, вон, белого металла не меньше чем на Всеволоде.
Надо бы разобраться во всем. Ох, надо! Прямо вот сейчас – и надо.
Крадучись, с мечом наголо, Всеволод подступил к рыцарю почти вплотную. Со спины подступил. Хлопнул плашмя клинком по отделанному серебром наплечнику. Позвал негромко, но уверенно:
– Эй!
Таинственный рыцарь почувствовал.
Услышал.
Обернулся.
Отшатнулся, вырывая из ножен свой клинок.
Выставил правую руку с оружием перед собой. А вот сам отступил на шаг.
И еще.
И снова.
Нападать противник – по всему видать – не собирался. А вот улизнуть…
Сакс молча пятился куда-то в конец коридора. Да уж понятно куда! К двери с двусторонними засовами. Такие прочные дверцы установлены поперек многих проходов и галерей тевтонского детинца. Орденская братия никогда их не запирает и держит открытыми, но в том случае, если во внутреннюю цитадель вдруг ворвется враг, подобная преграда облегчит защитникам оборону. С какой бы стороны неприятель не наседал.
Вот к этой-то спасительной двери и поспешал сейчас таинственный незнакомец. Незнакомец отходил без боя.
А не выйдет! Без боя – ни за что! Всеволод напал сам. Рыцарь ловко защитился.
Нападение – защита…
Хорошее, наверное, дело – глухой шелом-ведро. Если лицо спрятать надобно от вражеских ударов. Или от чужих глаз. Но ведь и обзор такой шелом закрывает изрядно. Вот – первое преимущество.
Нападение – защита…
Тевтонский доспех все же потяжелее русского будет. Ненамного, но… Движения стесняет, сковывает. Вот – второе преимущество.
Нападение – защита…
Еще видно – рыцарь Закатной Сторожи не прошел той подготовки, которую осилил Всеволод. Не настолько он скор, не настолько искусен в бою. Это третье и самое главное преимущество.
Нападение – защита…
Нападение – защита…
Так и пронеслась вся их скоротечная схватка: тевтон оборонялся, даже не пытаясь контратаковать. Не хотел? Не успевал? Неважно… Всеволод рубил яростно, стремительно, стараясь при этом, однако, не задеть ненароком противника. Обезоружить только…
Потому и пришлось повозиться. Так, самую малость.
Мечи звенели громко. Но все же не очень долго. Неплохим фехтовальщиком оказался германский рыцарь, чего уж там. Ан, до лучшего бойца русской Сторожи ему далековато будет. Даже если в руках у обоерукого только один меч.
Всеволод ударил.
Тевтон – прикрылся.
Всеволод ударил.
Тевтон – отбил.
Всеволод ударил.
Тевтон – отвел.
Еще удар.
Парировал…
Вот чего у проклятого сакса не отнять – так это тупой выносливости и неутомимости в сече. Зато Всеволод как более проворный и подвижный поединщик сразу навязал свой темп и манеру боя. Бил Всеволод часто, сильно, якобы намереваясь прошибить защиту в одном, заранее намеченном месте. Приучая руку противника принимать на середину клинка сыпавшиеся градом однотипные рубящие удары.
Приучив же…
А вот так!
Он резко сбил быстрый, но монотонный ритм стальной молотильни, внезапно изменив темп схватки, когда клинок тевтона был чуть опущен. Перехватив в очередном замахе рукоять своего меча обоими руками, Всеволод рубанул в последний раз. Сверху вниз. Сильнее, чем прежде. Не туда, куда прежде.