Полигон, стр. 49

Города не было. Совсем. Было пышущее жаром огненное море с неровными берегами, в которые обратилась внешняя стена Ростовска. Вывороченные почерневшие бетонные плиты повалились, перекосились, потрескались, от плетеных шапок «колючки» остались редкие потеки пузырящегося металла. Но в целом очертания оборонительного сооружения сохранились.

Н-да, летчики у федералов – профи. Асы. Бомбометание прошло аккуратно – исключительно в границах города-полигона, где отныне выжжено все. Подчистую. Так и надо: зачем тратить заряды на степь? На бескрайнюю степь бомб не напасешься.

Взгляд Дениса задержался на выброшенном огненным морем в степной берег дымящемся, помятом, проплавленном и прогнувшемся ките. Кит лежал бронированным брюхом вверх. Катафалком-Призраком в прошлой жизни был этот кит. А в позапрошлой – боевой машиной, бронетранспортером.

БТР чадил черной облупившейся кормой и ошметками сожженных протекторов. Денис почесал голову. Из волос посыпались земляные комья. Останься они там, под прикрытием раскаленной брони, – давно бы превратились в цыплят гриль. Все четверо.

Да, увиденное было ужасно. Но все-таки…

Все-таки Денис ожидал увидеть иное.

– Что это? – тихо спросил он пахнущий гарью воздух. – Это ведь не…

– Да, это не атомная бомбардировка, – спокойно ответил Николай. – Вакуумные боеприпасы с напалмом, фугасные «зажигалки», кассетные огнеметные капсулы широкого спектра действия. Что угодно, но не атом.

Поделился бы ты, пахан, своим самообладанием с другими. Так, извращенного благородства ради. Денис сглотнул скупую слюну: в горле все еще першило. А за спиной нервно хихикнула Юлька. Поняла Юла, что смерть откладывается на неопределенный срок. Радуется…

– Разве против городов-бунтовщиков теперь не применяют оружие массового уничтожения? – прохрипел Денис.

Он ничего не понимал, он был удивлен и даже зол. Словно провидение не подарило ему только что жизнь, а подло обмануло его.

– Вообще-то есть одно соображение на этот счет, – ответил Николай. – Я предполагаю, что у них просто закончились ядерные заряды.

У них? Орг смотрел вовсе не на погибший город. Совсем в другую сторону смотрел орг.

Туда, где на холме у самого горизонта едва-едва виднелся хвост уходящего Каравана.

У них, значит…

– Как это… – подошла Ирина. – Как это закончились?

– Так и закончились. Федерация агонизирует уже давно. Слишком много было зарвавшихся князьков-мэров, слишком часто в лояльных центру провинциальных Периметрах случались внезапные перевороты. Слишком активно орги захватывали города. А любую смуту следует пресекать в зародыше, пока не распространилась. Смута пресекалась. Но это еще не все.

Отработанные полигоны «Мертвого рая» тоже следовало уничтожать. Ваш Ростовск – ведь не единственный полигон. Хоть и «Р-1». Прежде чем приступить к экспериментальной программе с группой операторов, Кожин проводил испытания «материала». «Учебного», «рабочего». Много. Часто. После таких испытаний Павел Алексеевич предпочитал не оставлять ни свидетелей, ни полигонов. Пока «Мертвый рай» находится в стадии формирования, о нем не должен был знать никто.

А боеспособных атомных зарядов в распоряжении федерального правительства сохранилось не так уж и много. Да и другого оружия массового поражения – тоже. Так что… Сначала в ход шли ядерные боеголовки, потом – химическое и бактериологическое старье. А теперь вот объекты бомбят тем, что осталось.

Голос Николая звучал уверенно. Свои предположения и догадки люди обычно высказывают совсем другим тоном.

– Ты ведь знал, – проронил Денис. – Знал, что за стеной нет мин, знал, что не будет атомного взрыва, и наверняка еще много чего знаешь.

Орг пожал плечами:

– Да знаю – я ведь входил в команду Кожина. Но теперь от моих знаний проку мало.

Николай все смотрел вдаль, провожал взглядом последние транспортные контейнеры из арьергарда Каравана.

– Длинная колонна… – сказал Денис.

Николай кивнул:

– «Мертвый рай». Уходит.

– Интересно, президенту о нем известно?

– Разумеется. С его подачи все и началось.

– Даже так? Ох, хотел бы я пообщаться с главой государства.

– Ты уже общался с ним. – Хвост Каравана наконец скрылся из виду. Николай наконец посмотрел на Дениса. – Павел Алексеевич Кожин – наш президент.

Глава 5

Слова порой бьют посильнее кувалды.

– Ты того… в своем уме? – Денис покосился на автомат в руках орга. Им что, в довершении всех бед придется иметь дело с вооруженным психом, прошедшим гвардейскую школу? Если Николай после всего пережитого спятил…

Но нет, группировщик вовсе не казался сумасшедшим. Ответил он скучным голосом лектора, выступающего перед аудиторией не самых перспективных школяров:

– Павел Алексеевич частенько шокировал весь Периметр умением вовремя получать из столицы бумажку, подтверждающую правомочность любых его действий. Местные чиновники, в том числе отнюдь не глупый Черенков, терялись в догадках, с каким Караваном Кожин успевал отправить свой запрос в метрополию, чтобы в самый нужный момент получить из столицы благоприятный ответ.

Никакой речи о подделке идти не могло: предъявляемые послом указы являлись оригиналами, заверенными не факсимиле даже, а личной подписью президента. Шаблоны для проверки документации такого уровня имеются в любом компьютере Периметра, не так ли, Ирина?

Ночка судорожно кивнула. Судя по вниманию, с которым слушала орга бывшая секретарша, ее тоже частенько удивляла оперативность Караванной диппочты.

– А все дело в том, что требующуюся бумагу Кожин составлял сам. Сам же ее и подписывал. И проверяющие шаблоны не находили ни малейшего изъяна. Потому что это была подпись Главы государства.

Денис беспомощно хлопал глазами. Выходит, главный псих нынче – не этот невозмутимый орг и даже не федеральный полномочный посол в Ростовске. А сам господин Президент. Не просто псих – маньяк какой-то!

Или все-таки спятил он, Денис, бедный переработавший оператор наружки, которому просто приглючились ходячие трупы, канализационные дикари, уличная бойня и бомбардировка города?

– Но на кой президенту потребовалось забираться в нашу дыру? – выпалила Ирина.

Вполне понятный интерес… Ночка узнала, что обслуживала не какого-нибудь вшивого посла, а Самого!

– А откуда ему руководить «Мертвым раем» и жалкими ошметками некогда великой страны, девочка моя? – усмехнулся Николай. Усмехнулся так, как умеет только он, – без намека на улыбку.

– Из столицы, – голосом наивной школьницы, не выучившей урок, ответила Ирина.

– Так оно и было. До поры до времени. Но теперь… Столица, да будет тебе известно, уничтожена.

– Уничтожена?! Столица?!

– Ага. Последним атомным резервом. Ядерным, так сказать, НЗ Федерации.

– Уничтожена… – снова выдавили бледные губы Ночки, – столица…

– Еще в старые добрые времена в метрополии обосновались сильнейшие криминальные кланы. Которые к тому же были слишком тесно связаны с властью. Совладать с таким симбиозом крайне затруднительно. А если упустить момент – то и вовсе невозможно. Федералы и столичные муниципалы этот момент упустили. Давно уже. И они не справились. А – в итоге – поплатились.

– Но как же милвзвод, Гвардия… – Ирина наотрез отказывалась понимать Николая.

– Милки сдались, когда столичные орги прекратили грызню меж собой и объединились. Это было вполне разумно со стороны милвзводовцев. Даже, я бы сказал, – это был единственно возможный выход: предать слабейшего, примкнуть к сильнейшему. Что же касается президентской Гвардии… Почти вся она пошла на нужды «Мертвого рая». Не исключено, что для того, собственно, военная элита метрополии в конечном итоге и создавалась.

– А правительство?

– Караван успел вывезти кое-кого из федерального руководства и минимум обслуживающего персонала. После эвакуации Павел Алексеевич отдал резервной базе атомных бомбардировщиков приказ о боевом вылете.