Полигон, стр. 31

Это было что-то! Такого бедлама на улицах Ростовска Денису видеть еще не приходилось. Возбужденные люди сновали повсюду. Многие – вооружены. Если, конечно, можно назвать оружием палки, железки, камни, оргские заточки… Но уж автоматы-то милков – можно. А милвзводовцы со своими «псами» – поодиночке, парами, отделениями и группами – уже примыкали к горожанам.

Никто толком не понимал, зачем он вышел на улицы и что намеревается делать дальше. Просто оставаться в четырех стенах было страшно. После всего, что открылось…

Но постепенно броуновское движение двуногих молекул приобретало некое подобие порядка. Мечущиеся индивиды сливались в единую массу, и управляемая, насколько она вообще может быть управляемой, толпа двигалась к Межрайонной Трассе.

Дениса, Николая, Юлу и Ирину сразу подхватил, закружил, понес людской поток. Выбраться из водоворота человеческих тел не представлялось возможным. Оставалось только держаться поближе друг к другу. И идти. Просто идти – туда, куда шли все.

Николай кому-то помахал рукой. Ему ответили. Старушка-Секретарша! Машет шокером. Возбужденная, раскрасневшаяся, помолодевшая… Мечта, блин, геронтофила. Энное количество лет назад бабулька, наверное, была той еще красоткой. Уродин-то мэры себе в секретарши не берут. Денис улыбнулся, когда уловил во взгляде пожилой женщины что-то Ночкино – дерзкое и задиристое. Рядом в приветственном жесте взметнулась рука Ирины. Кухонное примирение бабушки и внучки оказалось не фиктивным.

– Сколько? – крикнул Николай.

– Мно-о-ого! – ответила бойкая старушка, прежде чем исчезнуть из виду. – Третью группу веду!

Группа – человек под восемьдесят упрямо продиралась к Трассе. Странная спешка: не опоздать закрыть своими телами дорогу…

– Пушечное мясо гоните? – Денис повернулся к Николаю.

– Чтобы кто-то выжил, кому-то нужно умереть. Таков главный закон жизни, – ответил орг. – До тебя это еще не дошло?

– Ты мало отличаешься от Кожина, пахан-Колян! – Приходилось не говорить – кричать. Впрочем, на их крик внимания не обращали. – Только посол пытается спасти страну, а ты – город.

– Ошибаешься. Я спасаю себя. Значит, я прав. Это тоже закон жизни. Самый главный. Если не согласен – нам не по пути. Можешь проваливать.

Наверное, Денис был согласен.

– Ско-о-о-орей дава-а-а-ай! – пузатенький мужичок в модных квадратных очках и дорогом костюме – вероятно, преуспевающий менеджер или клерк среднего звена, орал в унисон с потасканного вида нетрезвой бабенкой – не иначе как вышедшей в тираж шлюхой. Оба торопили тех, кто шел впереди.

– Ско-о-о-рей! Дава-а-а-ай! – грянули над ухом еще несколько глоток.

Денис с трудом подавил желание присоединить свой голос к общему хору. Толпа – штука заразная.

Жернова плеч, локтей, грудей, животов и спин наконец вытолкнули, выплюнули их на обочину Трассы.

– Стоим здесь, – приказал Николай. – На дорогу пока не лезем.

Встали, ошарашенно осматриваясь. Там вон, справа, мелькнуло знакомое лицо. Без маски. Ахмет! Кавказец, выходит, тоже уцелел во время облавы, проведенной федералами и милками. Впрочем, лицо потомка гордых горцев тут же исчезло. Замельтешили другие лица. Много – разгоряченных, возбужденных.

Любой Караван увязнет, на фиг, в этой людской массе по самую крышу. А там что такое? Баррикада! Точно, шоссе уже перегораживал бесформенный завал – ни проехать, ни объехать! А на нем, как на муравейнике, копошились человеческие фигурки.

Из кучи-муравейника торчал кузов перевернутого грузовика с федеральной символикой на борту. Или толпа растерзала разведчиков, которых Кожин пустил впереди Каравана. Или… Дениса передернуло. Или это – наземная штурмовая, отправившаяся по их душу вслед за вертушкой, но так и не добравшаяся до муниципальной гостинки.

Странно только, как удалось справиться с федералами? А впрочем, нет, ничего странного. В толпе ведь мелькает милвзводовская форма. К Трассе подтянулись уже несколько десятков милков. А над баррикадой выписывал круги грозный «Москит».

Баррикаду усиливали, уплотняли, ширили, возвышали. Всем, что попадалось под руку. Бетонные блоки, строительный мусор, поваленные столбы, ограждения шоссе, вывороченные бордюры, куски разбитого асфальта, мебель из ближайших квартир. В дело шли даже трупы. Много – в гражданской одежде, поменьше – в форме милков, и совсем мало – в федеральных мундирах. Значит, и ваших, и наших – в горнило общего дела? Только вот наших побольше будет. Непросто было, наверное, отбить у федералов ту машину, ох непросто.

Завал на шоссе достигал уровня второго этажа. Хорошая получалась пробка… Основательный такой тромбик в главной транспортной артерии города.

А где-то неподалеку уже стреляли. Милки били – федеральных пукалок с глушителями никто бы и не услышал. Впрочем, стреляли недолго. Интересно, по кому? И кто победил? И чем все это закончится?

– Ну, Колян, заварил ты кашу… – пробормотал Денис.

– Мы, – поправил орг, – мы заварили.

А потом… Потом с баррикады раздался крик:

– К бо-о-ою!

Голосок у бабушки Ирины оказался звонким. Старушка, невесть каким образом вскарабкавшаяся на самую верхотуру, отчаянно размахивала своей шоковой дубинкой. Увидела? Что?

Глава 4

Маловато… Их было-то всего человек десять-двенадцать – не больше. Все – в боевой форме. В городском камуфляже. Не самодельном, оргоском, варенном… В настоящем фабричном, новеньком, добротном. С преобладающими черными и темно-серыми оттенками. То был спецкамуфляж сил федерального посольства для ночного уличного боя. Боя в грязи, лужах, мокром асфальте и бетоне. Осенне-зимний вариант для мягкого южного климата. Такой надевают, когда нет снега, но много слякоти.

Короткими перебежками, федералы двигались вдоль Трассы. Приближались.

Похоже, опытные солдаты, возможно из личной охраны посла. И все-таки… Баррикаду обороняют не менее полусотни милков, плюс вертушка, плюс бесчисленная толпа – ощутившая уже свою силу людская масса, которая и без оружия готова смести любого. При таком раскладе бросать в лобовой штурм одно, пусть даже супер-пупер элитное, отделение – безрассудно.

Баррикада харкнула в противника скупым огнем. Милки, по привычке экономя боеприпасы, встретили федералов одиночными выстрелами и короткими – в два-три патрона – очередями. Но уже через несколько секунд темп стрельбы возрос. Пальба стала беспорядочной, несмолкаемой.

Наступление, однако, продолжалось в прежнем темпе. Неуязвимыми стремительными тенями бойцы посольства мелькали по обочинам. И тенями бесшумными: глушаки гасили звук стрельбы. Да и всполохов огня видно не было.

Просто на баррикаде падали люди. Вроде без видимой причины, но падали. Один за другим. В первую очередь нападавшие выбивали милвзводовцев. Метко, умело выбивали.

Нападавшие продвигались без потерь.

«Москит» принял бой чуть позже. И вот тогда-то все и прояснилось.

Вынырнувшая из-за крыш высоток машина цвета грязного ночного неба атаковала внезапно. Красиво прошла над Трассой, а затем – под бухтение бортового пулемета – вновь повернула к многоэтажкам. По идее, очередь из крупнокалиберного ствола должна была бы выкосить все вражеское подразделение. Ну, или почти все. Однако залегшие (или сбитые пулями?) федералы поднялись, как один, задрали к небу стволы с набалдашниками глушителей…

И вновь – ответная стрельба. Бесшумная, беспламенная. Неслышимая, незримая. Прицельная. В хвост удаляющемуся противнику.

Видимо, не все пули ушли в небо. Вертушка дернулась, не успев вовремя уйти из-под обстрела. И слишком уж поспешно нырнула за крыши высоток. Попали? Подбили?

– Бронебойными лупят, – Николай сокрушенно покачал головой.

– Так их что же, не зацепило никого? – поразился Денис.

– Зацепило, – сухо ответил орг.