Мертвый рай, стр. 23

Новая волна боли. До чего же сильно ноет рука. Нужно отвлечься. И есть одно средство. Верное, безотказное. Посол склонился к коммутатору:

– Ирочка, зайдите ко мне, пожалуйста, еще разок. Трусики можете снять сразу. Да-да, трусики.

…Отдыхали они молча и без одежды. Посол, расслабившись, полулежал в кресле. Ирина, присев у подлокотника, массировала руку. Боль отпускала – воспитанниц местной школы секретарш прекрасно готовили к службе. Разносторонне готовили. Глядя на склонившуюся головку, Павел Алексеевич подумал, что в прошлом девица эта могла бы стать, к примеру, неплохой гейшей. Или хорошим политиком. Сейчас же она была просто ценным сотрудником, жаждущим продления выгодного контракта с новым работодателем.

Она старалась. Очень.

Составленный Ириной отчет об операторах наружки лежал на столе. Подробное, толковое досье – именно то, что нужно. И бодрое утреннее обращение мэра – мертвого уже мэра Виктора Черенкова – готово к эфиру. И те, кому нужно и должно знать, кто отныне главный, уже в курсе. Власть в Ростовске сменилась за одну ночь. А известно об этом немногим. Немногими проще управлять, а остальные… В общем, пусть город пока останется в неведении. Во избежание, так сказать…

Девушка закончила массаж, осторожно поцеловала свисавшую с подлокотника руку, вопросительно подняла длинные ресницы. Павел Алексеевич прикрыл глаза. Блаженное ощущение… Боль полностью ушла куда-то по нежным пальчикам опытной секретарши. Давненько послу не было так хорошо. Ни когда он носил фамилию Фурцев и почти не снимал стерильного докторского халата, ни когда пришлось стать Кожиным и влезть в строгую черную форму федерального посла.

Павел Кожин улыбнулся. Ирина, приняв это на свой счет, улыбнулась в ответ. Небрежным жестом он позволил ей подняться. Точеная фигурка, грациозные движения… Нет, все-таки не из-за большого ума оставит он при себе эту сучку. Из-за ее потрясающего умения. В постели девчонка вела себя так, словно прошла школу не секретарш, а элитных проституток… Хотя в большинстве случаев это ведь одно и то же.

Ирина нагнулась, собирая немногочисленные детали туалета. Красиво нагнулась – как на картинке. Удивительная гармония: сообразительная головка и прелестное тело. Редкостное сочетание по нынешним временам…

– Вы хорошо поработали, Ирочка. – Кожин перевел взгляд с упругих прелестей на пухлую папку отчета. И снова – на выпуклые прелести девушки. – Но дальше придется работать еще лучше. И еще больше.

Вопросительный взгляд красивых глаз. И – готовность в том взгляде. Лучше – значит лучше. Больше – значит больше…

– Напомните, какой район вы курировали в качестве референта Главы городской администрации?

– Самый неблагополучный, – вздохнула девушка.

Уточнять не потребовалось.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Это было хлопотно, Павел Алексеевич, – позволила она себе заметить. – Там хозяйничают Волки. Очень неспокойная группировка. И хотя лучшие операторы городской наружки тоже…

– А я сказал – хорошо, – с иезуитской улыбкой перебил Федеральный Полномочный посол.

– Хорошо, – согласилась она, покорно склонив голову.

– Вы знаете свой район, Ирочка?

– Как свои пять пальцев.

– Значит, сможете при необходимости водить там машину? Вне Трассы, я имею в виду?

– Если машина достаточно мощная, если ехать не очень быстро и если не забираться в самые дебри, я найду проезд в девяноста случаях из ста. Большая часть районных секторов годится для передвижения вездеходов средней и повышенной проходимости.

– Замечательно. В вашем личном деле сказано, что вы обучены управлять всеми видами боевой техники – начиная от антикварных бронетранспортеров и заканчивая современными танками боевого охранения.

– В школе секретарш курсу вождения всегда уделяли повышенное внимание, – польщенно мурлыкнула Ирина. – А тренажеры-симуляторы с соответствующими программами позволяют…

– Я знаю их возможности. И думаю, пришла пора познакомить вас с Катафалком.

– С чем? – Она отшатнулась.

– Да-да, вы не ослышались, Ирина.

Кожин поднялся с кресла. Специально, чтобы потрепать перепуганную сотрудницу по бледной щеке.

Рука уже не болела. Совсем.

Часть вторая

ОПЕРАТОРЫ

Глава 1

Видимо, анонсируемый в течение дня гвоздевой сюжет вечерних новостей ньюсмейкеры единственного муниципального теле-сетевого канала Ростовска оставили на закуску. Денис, Славка и Юлька уже битый час торчали перед компом, подключенным к городской сетке. И – ну наконец-то!

После бодренькой, но малоубедительной официальной мутоты ведущий с безупречной дикцией сообщил о задержании вожака клана Волков. «Сити: новости из Периметра и Округи» – мелькнула набившая оскомину заставка, и под закадровый бубнеж начался долгожданный репортаж.

Сначала – видеоряд, собранный Денисом прошлой ночью. Монтаж, выжимки… Толпа оргов во дворе-колодце: вид сверху, с высоты 20-го этажа. Панорама, из-за подъездного козырька. Лицо нарушителя без маски. Еще раз угрюмое лицо Коляна – крупный план. Прощальный непристойный жест группировщика цензура, разумеется, вырезала.

О том, что бандитская сходка проходила у дома погибшего следака, не сказано ни слова. Игорька убили, но городу незачем знать о смерти оператора наружки. О смерти двух операторов: убийство Влада тоже не афишировалось.

Опять орг в кадре. Опять крупный план. Только теперь – хороший режиссерский ход! – лицо Волчьего вожака в кровище, в глазах – отчаяние. Да, обработали парня капитально. Или его самого, или его изображение – не суть важно. Главное – обработали. И показали всему Ростовску.

Колян – неужели это жалкое существо и есть тот самый бандюганский авторитет? – промычал что-то разбитыми губами в камеру и вроде бы даже всхлипнул разок. Да, над репортажем трудились настоящие профи! Палачи из пыточных Периметра, гримеры или, может, просто художники компьютерной видеографики, что готовили группировщика к эфиру, должны быть собой довольны.

Закадровый голос объявил об интерактивном подключении к Эшафоту. Брехня! Вся наружка знает, что прямых эфиров из камеры смертников не ведут. Следак, сам работающий с изображением, легко определит, где прямое, а где окольное телевидение. Прямого в Ростовске не водилось. А уж репортажи с Эшафота… Обреченный орг бывает дерзок, зол и непредсказуем и потому редко вписывается в фабулу телесюжета. Так зачем рисковать, если компьютерная обработка позволяет превратить самого отмороженного группировщика в покорную овцу.

Нет, все, что должно было свершиться, уже свершилось. Прошение о помиловании, если таковое и имело место, отклонено. Осужденный мертв, а зрителей сейчас пичкают отцензуренной и стилизованной под прямое включение записью. Хотя какая разница-то? Публика ведь дождалась своего…

Кульминационный момент. Эшафот. Округлые черные стены без окон. И яркий свет сверху. И репортер, благоразумно прячущий лицо за кадром, говорит торопливо, взахлеб. А на экране, как всегда, – огромный (человека положи поперек, так до краев не достанет, двух человек положи – тоже не достанут) люк, граница которого для пущей наглядности обведена красным. В центре зловещего красного круга и стоит осужденный. Уже с черным пластиковым кулем на голове. Мешок этот сразу делает человека похожим на нечеловека. А иногда, сливаясь с чернотой стен, пугает жутковатым визуальным эффектом: кажется, будто в круге смерти стоит безголовый.

Только голов на Эшафоте Периметра не рубят. Рядом с головой-кулем приговоренного покачивается… В общем, гибрид старой доброй виселицы и электрического стула покачивается. Вместо намыленной веревки – оголенный провод, мгновенно затягивающий смертельную петлю. Говорят, после нее на шее остается выжженная чуть ли не до кости рана. И не надо ни гильотины, ни пуль, ни газа, ни инъекций. Быстро, надежно и – учитывая мешок, надеваемый на голову преступника – в меру эстетично.

Закадровый голос умолк. К чему журналистские комментарии, когда уже слышны команды профессионального палача?