Рассказы, стр. 69

Дед приседал. Вертел задом, словно пес хвостом. И так сильно потел, что Аська как-то выйдя из ванной, сказала ему:

– С легким паром!

Один раз, когда мы заступили на очередное дежурство и дед прильнул к замочной скважине, как к перископу, у него схватило поясницу. Причем – так, что он не мог не только разогнуться, но даже отойти от двери.

– Может, принести шахматный столик? – сказал я. – Как будто мы в шахматы играем.

– Около ванной?! – прошипел дед. – Может, ещё в туалете разложимся?!

– Вы чего там шепчетесь? – вдруг спросила из-за двери Аська.

– А ты не подслушивай! – прикрикнул на нее дед.

В другой раз я от нечего делать уснул на своём посту, и нас засекла соседка. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если б не Аська. Она прервала своё купание и, высунувшись из ванной, стала орать на соседку:

– Что вы на старого человека орете?! У него даже телевизора нет!

Интересно, что сам дед, когда мылся в ванной, наказывал мне стоять у двери и следить, чтобы за ним никто не подсматривал.

Нет нужды говорить и о том, что дед был влюблен в Аську. Но странною любовью. Помню, как он выговаривал её жениху за то, что тот на ней не женится.

– Чего ты резинку-то тянешь? – говорил дед. – Хорошая же баба!

– А вы откуда знаете? – вдруг насторожился жених.

– Да мужики говорят, – замялся дед.

– И чем же она хорошая? – мрачнея, спросил жених.

– Чистая, – сказал дед. – По пять часов моется. Пока все мыло не смылит. И своё, и чужое.

Когда Аська наконец-таки выскочила замуж и уехала к мужу, дед стал всем хвастать, что она выскочила благодаря ему. Правда, потом выяснилось, что Аська выскочила не совсем за того жениха, с которым дед вел агитационную работу. Тот после дедовской агитации наоборот смылся.

Но дед все равно настаивал на признании своих заслуг.

– Может, она и матерью стала благодаря тебе? – спрашивали деда.

– Сомневаюсь, – говорил дед. – Благодаря мне она только стала женщиной. Это ж театр одного актера был. И одного зрителя. Думаете, она не видела, что за ней подсматривают? Она ж лепила себя под моим художническим оком! Это ж водная феерия была! Купальщица! Наяда!

Драма с собачкой

У моей тети была собака. Фокстерьер – по национальности.

Однажды, когда тётя была в магазине, у нее эту собаку украли. Она даже видела сквозь витрину, как вор отвязывал собаку от водосточной трубы, но не в силах была покинуть очередь за костями для собаки.

На другой день после кражи мы с мамой пошли к тете, чтобы поддержать её в трудную минуту, а заодно и пообедать.

Я надеялся, что обед будет хороший, поскольку собаки теперь нет и тёте не на кого сваливать вину, что котлеты без мяса.

Но обед оказался хуже, чем я надеялся, и состоял из трех блюд: на первое – стакан чая, на второе – второй стакан, а на третье – полстакана.

Тётя сказала, что не смогла нам устроить котлеты, поскольку они ей напомнили бы Тобика. Тобик – это фамилия фокстерьера.

Помню, я спросил тетю, какой породы её фокстерьер – кобель или сука?

Тётя сказала:

– Когда он гуляет с другими собаками, это – кобель. Но когда он ворует котлеты…

Мы с мамой стали пить чай, а тётя стала рассказывать, какой замечательный у нее был Тобик. Она называла его: умница, золотой ребёнок и собачий Карл Маркс.

Вообще, когда тётя рассказывала о Тобике, казалось, что речь идёт не о фокстерьере, а о супермене. Он защищал тетю от некрасивых хулиганов, нырял с вышки и плавал всеми способами, включая кроль, брасс, баттерфляй и немного по-собачьи.

Хотя позже тётя проговорилась, что плавал он только на спине. Да и то – на тетиной.

– А как мы с Тобиком загорали на пляже! – говорила тётя.

– И Тобик загорал? – спрашивал я.

– Нет, – говорила тётя. – Тобик лежал без дела. Но всякий раз, когда я выходила из воды, он приносил мне полотенце. Правда, один раз он принес чужое. Но оно оказалось ещё лучше моего.

Я уже с отвращением допивал пятый стакан чая, когда мама вспомнила, что у нее есть один знакомый инспектор уголовного розыска.

– А он захочет искать моего Тобика? – спросила тётя.

– Это зависит от того, сумеешь ли ты его к себе расположить, – сказала мама.

И они стали обсуждать, как лучше расположить испектора.

– Лучше всего приготовить хороший стол, – сказала мама. – И бутылочку хорошего коньяку.

– Боюсь, что такой стол будет напоминать мне Тобика, – сказала тётя.

– Он что, пил коньяк? – спросил я.

– Нет, он был порядочной собакой, – сказала тётя. – Не пил, не курил.

Мы с мамой наседали на тетю с трех сторон: мама с одной и я – с двух. Потому что когда тётя от меня отворачивалась, я заходил с другой стороны.

– Нет! – говорила тётя. – Устраивать такое застолье, когда Тобик не известно, где!

– Наоборот, – говорила мама. – Посидим, выпьем, помянем Тобика.

В назначенный день мы пришли к тете. Тётя надела на себя все украшения, какие у нее были, кроме, кажется, медалей Тобика.

Инспектор уголовного розыска опоздал.

– Еле нашёл вашу квартиру, – сказал он и сел рядом с моей мамой.

– Потерпевшая – она, – указала мама на тетю вилкой.

Инспектор покосился на тетю, которая рядом с ним выглядела, как старший инспектор, и, вздохнув, пересел к ней.

– Ну, приступим! – сказал он.

И открыл бутылку коньяку.

Выпив рюмку, инспектор сказал:

– И где же ваш песик?

Тётя сказала, что песика сейчас нет, но он оставил после себя фотокарточку, которую, правда, бывший муж тети сжег из ревности.

Тогда инспектор спросил, нет ли у кого авторучки, потому что его авторучку украли в трамвае.

Я подал инспектору свой карандаш, мама подала ему свой блокнот, а тётя на всякий случай – свои очки.

Инспектор высморкался в свой платок и спросил, есть ли у собаки приметы.

– Приметы есть, – сказала тётя. – Но они украдены вместе с собакой.

Тогда инспектор попросил тетю описать вора. Но тётя стала описывать его такими словами, что инспектор покраснел и сказал:

– Ваше описание, конечно, яркое, но абсолютно непригодно для розыска.

Тем не менее он все это занес в блокнот и даже нарисовал морду вора, которая, правда, смахивала на лицо тети.

Результаты поисков превзошли все ожидания: каждый день инспектор приводил тёте свору собак. Причем тут были не только фокстерьеры, но и бульдоги, болонки, дворняжки и даже затесалась одна кошка.

– Вы бы ещё крысу привели! – сказала тётя.

Но закончилась эта история хорошо: тётя вышла за инспектора замуж. И судя по её разговорам с мамой, новый муж вполне заменил ей Тобика.

Он, по словам тети, так же приносил ей тапки, рычал на нее, когда она не пускала его гулять, таскал с кухни котлеты и бегал за каждой юбкой.

В общем, был настоящий кобель!

Примерный дед

На все случаи жизни у моего деда были примеры.

Когда я не хотел есть, дед говорил:

– Что значит – «не хочу»? Нет такого слова – «не хочу»! Есть слово «надо». Вот, например, командир тебе говорит: «Костик, надо выполнить задание. Съесть тарелку каши». И все. Удавись – но съешь! А тебя, понимаешь ли, упрашивают: «Ну, ложечку за маму… Ложечку за папу…» А вот я в армии, знаешь, как ел? ещё до того, как обед протрубят! И за себя съем. И за товарища. И за командира.

Когда я не хотел спать, дед рассказывал другую поучительную историю: как он заснул на посту.

– Просыпаюсь, а кругом – уже враг. Ну, я опять заснул. А если б я не спал как убитый, враг подумал бы, что я живой. И не было б у тебя деда!

Как-то я разбил себе губу, упав со шкафа, и стал орать благим матом.

– Тоже мне – ранение! – сказал дед. – Вот у нас один солдат подорвался на мине. Так он даже не ойкнул!