Рассказы, стр. 25

– Дырка на колготках! – радостно сказала Челюсть. – Это когда вы меня в машину запихивали.

«Не дай бог, заставит меня штопать!» – подумал он и с опаской подошел ближе:

– Где? Ничего нет!

– Как же? Должна быть! – с сожалением произнесла Челюсть.

Она стала искать дырку и постепенно дошла до пояса.

Согнувшись, Челюсть, как шлагбаум, перекрывала Максу путь к отступлению. Макс все же осторожно стал протискиваться к выходу и ненароком коснулся её чугунного крупа. Она тотчас же выпрямилась. Ударила его по рукам. И прошептала:

– Не сейчас!

Макс обрадовался, что его наконец выгоняют, но Челюсть, игриво ухмыльнувшись усатой губой, сказала:

– Сначала в ванную!

И бросила ему гигантские шлепанцы, похожие на двух болонок.

– Сына?! – прошептал Макс.

– Мужа, – ответила она. – Но вы не волнуйтесь, он приедет только утром…

– А денег она с тебя за ночь не взяла? – спрашивал на другой день Зарецкий.

– Нет. Только – за такси и дырку в колготках.

– Тогда, считай, ты дешево отделался.

Охота

Хромова пригласили на охоту. Некоторых охотников он знал. Они иногда охотились вместе. Знал Хромов и кое-кого из тех, на кого предстояла охота. Иных он даже убивал. И даже по несколько раз. Но охотиться на убитых было мало интереса.

Готовясь к охоте, Хромов купил бутылку шампанского. Хотел ещё купить торт, но подумал, что охотиться с тортом – будет слишком жирно для тех, кто затевал охоту на себя. Достаточно для них бутылки. Ничем так быстро не попасть в голову, как из бутылки.

Начало охоты было назначено на 17.30 на Гороховой улице в доме №98 квартире №185.

Хромова однажды спросили:

– А как раньше называлась Гороховая?

Он ответил:

– Пулеметная.

Дверь открыла Лошадь. Длинный подбородок, эталон красоты английских аристократов.

Лошади хороши в огороде – на прополке закуски. С лошадью не страшно войти в темный подъезд: всегда заслонит тебя грудью, даже когда никого нет. Но с лошадью в одной постели… нет уж! Пусть ищет себе другого наездника.

Хромов поцеловал её в боковую часть морды и сунул шампанское.

В комнате уже сидело несколько охотников. Настроение у всех было боевое. Хотя, возможно, не все прибыли сюда на охоту. Возможно, для некоторых охота – это просто пьянка в лесу.

В комнату вошла Кошка. Поставила на стол вазу с салатом. Хромов ей что-то сказал. Кошка расхохоталась, взяла чистую тарелку и вышла.

Он любил кошек. Мягкость их движений. Убаюкивающее мурлыканье. А как они играют с тобой! Как гладят тебя! И как гладятся об тебя сами! Но где мягкость, там и хитрость. Хромов стал вспоминать всех кошек, какие у него были: черненькие, беленькие, рыженькие…

Вскоре квартира наполнилась охотниками и теми, на кого предстояло охотиться: дичью, зверьем, насекомьем.

Стали рассаживаться за стол. Самых трусливых охотников заставляли садиться вперемежку со зверями. За этим зорко следила Лошадь. Собственно, она и затеяла эту охоту, выдав её за свой день рождения.

Хромов оказался между Коровой и Змеей.

Корову звали Ритой. Скорбь коровьего стада. Все молчала и косилась на Хромова своим, говорят, красивым глазом. Коровы не всегда большие и толстые, иногда они маленькие и худые, но работают всегда почему-то за столом с бумагами.

Змеи, как правило, администраторы театров. Конечно, ядовитый язык, гадкий характер. Но талия! Если понравился змее, обовьется вокруг тебя – и задохнешься в её объятиях!

Змея, находившаяся рядом с Хромовым, была очковая. Скромная учительница. Впрочем, иная учительница после десятого стакана так расслабится, что сбрасывает кожу – и с ногами на стол!

Сквозь цветы в хрустальной вазе, как сквозь водоросли, проглядывала Рыба. Губы, собранные навсегда для поцелуя. Выпученные глаза, как будто Рыба однажды чему-то удивилась да так и осталась, ещё немного и глаза выкатятся совсем. Прямо на тарелку. Талии Хромов не заметил. «Рыбий жир!» – подумал он и перевел взгляд на Жирафу.

Жирафа у него когда-то была. Познакомились на каком-то не то девичнике, не то мальчишнике. Часа три сидели рядом. Уже влюбился до колена. Потом пригласил на танец. Поднялась – на голову выше его. Он ей в пупок дышит. Она даже не видела, как он покраснел. Все повторял: «Французский вариант». Хотя при каждой встрече надеялся: «А вдруг она уменьшится?» Бывает же женщина: высокая, высокая, а потом раз – и маленькая! Когда туфли скинет.

Что там ещё за столом сидело?

Собака, готовая привязаться к каждому, кто её приласкает.

Свинья, распространявшая вокруг себя аромат итальянских духов. Маленькая, чистенькая, быстро раскусившая, где что вкусней, и ловко поедая именно это, успевая складно болтать: языком и короткими ножками с модными копытцами.

Верблюдица, которая жевала, не раскрывая рта. А разговаривала только выдвинутой вперёд нижней губой.

Муха, которая жужжала, никого не слушая, и все про своего мужа: какое он у нее дерьмо и как она его любит.

Особи, идеальной для охоты, там не было. Такой, чтобы сразу стало её охота. Идеал был лишь в воображении Хромова: тело змеи, глаза газели, ласковость кошки, преданность собаки и выносливость слона. Хотя у такой красотки всегда хвост поклонников и муж с рогами.

Перебрав все варианты, Хромов остановил свой выбор на Змее. К тому же она сидела рядом. Что-то плеснул ей в бокал. Что-то подбросил в тарелку. Завязался серьезный разговор о продуктах питания.

От её упругой шелковистой кожи исходил пьянящий жар. Он предложил выпить на брудершафт. Обвила его руку. Потом плечо. Через взаимный поцелуй в Хромова проник яд желания.

Вдруг взглянула на часы и резко поднялась:

– Мне пора!

– Проводить?

– Нет. Меня муж встретит.

«Муж у тебя – уж!» – подумал Хромов ей вслед.

Минут через десять после ухода Змеи раздался звонок, и в квартиру, играя стройными загорелыми ногами, вошла Лань.

– Садитесь, здесь свободно! – сделал он предупредительный выстрел в воздух.

Лань, улыбнувшись глазами (газели!), села к нему.

Навел на нее бутылку водки:

– Налить?

– Нет.

Осечка.

– Что-нибудь покрепче?

– Алкоголь не употребляем.

Эта пуля пошла за молоком. Алкоголь – старое, надежное оружие, пробивает даже бегемотиху. Но Хромов, опытный егерь, ничем не выдал своего замешательства.

– Что-нибудь положить?

– Я сама. Хотя – вон ту рыбку.

«Лань питается рыбкой», – заключил Хромов.

Когда ему оказывали сопротивление, он шел напролом. Или отступал. Во всяком случае, развязка ускорялась. Через некоторое время он спросил:

– Что вы делаете сегодня вечером?

– Так сейчас уже вечер!

– Ну – сегодня ночью?

– Глупо и пошло, – сказала она.

На этом охота за Ланью окончилась. Победила Лань.

Он выпил. Охотник должен пить, чтобы почувствовать уверенность. Но не слишком много, чтобы самому не превратиться в животное.

И тут он увидел Мышку. Её почти не было видно из-за стола. Он даже не заметил, когда она прошмыгнула.

Ловить мышей он не любил. Мыши были ему не по вкусу. Она сидела по-тихому и внимательно слушала пожилого охотника о каких-то его подвигах на постройке собственной дачи.