Голубые люди Розовой земли (др.изд.), стр. 10
Юрий то краснел, —то бледнел и топтался, сам того не замечая, на одном месте.
Квачу, видимо, надоела эта детская нерешительность. Он сурово сказал:
– Ты странный человек, Юрий. Ты вдумайся. Мы предлагаем тебе то, ради чего люди науки, ученые, путешественники согласились бы отдать жизнь. А ты колеблешься.
Юрий быстро взглянул на небо, потупился и задумался.
Квач был прав. Ничего не скажешь! Прав – и все тут. Потому что настоящий мужчина ради науки не пожалеет ничего. Даже собственной жизни. Ведь наука нужна не одному человеку, а всему человечеству. Может быть, даже не только тому, что живет сейчас на его родной Земле. Может быть, даже тому, что проживает на других планетах и еще ничего не знает, что существуют другие цивилизации. Не знает, так же как до сегодняшнего утра сам Юрий не знал, что существуют голубые люди.
Юрий с тоской и тревогой смотрел на экран. Вертолет завис, и струи золотящегося воздуха прижимали и будоражили верхушки деревьев. Они метались зелеными космами, дрожали и переливались. И было в этом что-то очень трогательное, но беззащитное. Как будто бы деревья страшились лишиться своего места на земле, под солнцем, как будто они старались и не могли убежать от свежих и мощных потоков солнечного воздуха.
«Но ведь я-то не дерево! – подумал Юрий. – Почему же я так держусь за это свое место на Земле! Ведь взрослый мужчина никогда не боится неизвестности. Он смело идет ей навстречу». – Решай! – властно сказал Квач. – Мы тоже должны принимать решение.
Юрий не ответил. Он продолжал думать. Да, тяжело и трудно расставаться с милой, родной Землей.
Да, тяжело и трудно расставаться с матерью – теперь он почему-то думал прежде всего о матери.
Но ведь отец тоже расставался со своими родными, когда почти мальчишкой добровольцем уходил на войну. Разве ему обещали, что его доставят домой в целости и сохранности? Нет! Он знал, что он идет, может быть, на смерть. Но он шел, потому что знал – его жизнь нужна всем людям, а значит, и его родным. И он шел.
А теперь его сыну предлагают рискнуть – рискнуть, чтобы исследовать неизвестное, раскрыть его для науки и, значит, для всех людей.
«Принимайте решение! Принимайте решение! – загудел металлический голос. – Летательный аппарат местных обитателей оснащен электронной аппаратурой и радиолокаторами. Мы не можем долго поддерживать форсированный нейтринный режим, и они неминуемо засекут нас. Принимайте решение!»
– Юрка! Ну что же ты?! – взмолился Зет и прижал руки к груди.
Каким смешным и глупым показался сам себе Юрий, когда вспомнил, почему он сбежал из дому. Подумаешь, прич-ина: обида на отца! Желание показать, что он уже не маленький. Тогда у него нашлись и сила воли, и решимость собраться и уйти из дому, уйти да еще и понемногу злорадствовать: «Вот, пускай поволнуются! Пусть поищут! Тогда узнают, как все время пилить и воспитывать!»
Тогда все дело было только в его болезненном самолюбии, в его упрямстве, от которых никому ничего доброго не предвиделось. Даже Шарику. Ведь он морил собаку голодом чуть не целые сутки.
А теперь, когда голубые люди предлагали ему совершить настоящий подвиг, стать настоящим мужчиной, сделать доброе дело для всего человечества, он колеблется. Он волнуется так, что сердце колотится как овечий хвост. Нет, пожалуй, он и в самом деле еще не мужчина, а самый обыкновенный сопливый мальчишка, которого не то что наказывать, а прямо-таки пороть нужно, чтобы не задавался, не воображал из себя неизвестно что.
И такая обида пришла к Юрию, так он рассердился на самого себя, что высказать он этого не мог: голубые люди наверняка не взяли бы с собой такого растяпу и эгоиста. Поэтому он только вздохнул поглубже, вытянулся, как солдат, грудью встречающий настоящую, а не выдуманную опасность, и твердо сказал:
– Я готов, товарищи!
Зет подскочил, обнял его и приподнял.
– Юрка, ты настоящий парень! Квач, принимай решение.
– Внимание! – крикнул Квач. – Перейти на самый слабый полетный режим в атмосфере. Угол отклонения – сорок пять градусов. Внимание! Взлет.
Корабль стал медленно клониться набок. Со стола посыпались на пол чашки, миски и тарелки, но на них никто не обратил внимания.
Как и все, Юрий бросился к стене и прижался к ней.
Корабль клонился все сильнее, и в это время в его утробе разлился ровный и все нарастающий слитный гул.
Что-то дрогнуло, пол под ногами не то что оторвался, а как бы отошел куда-то вниз, и тело Юрия стало на несколько килограммов легче.
Пол уходил все дальше и дальше. Тело становилось все легче и легче, и тогда Квач крикнул:
– Передаю управление для выхода на предстартовую орбиту!
Юрий явственно ощутил, что он как будто подпрыгнул и чуть-чуть повис в воздухе.
«Неужели невесомость?» – подумал он, но спросить об этом не решился. Все будет ясным в свое время. Теперь торопиться некуда и незачем. И так накопилось слишком много вопросов.
Глава восьмая
Отгадки загадок
На экране было сплошное темно-голубое, даже слегка фиолетовое пятно. Оно еле заметно изменяло свои оттенки и становилось то зеленоватым, то розоватым, но все-таки оставалось голубым.
В корабле что-то пощелкивало, гудело, и было такое впечатление, что все вокруг – и пол, и стены, и потолок – все-все неуловимо перестраивается: принимает новый, более совершенный вид и очертания. Так незаметно для глаз менялись оттенки неба на экране – все вроде было так же, как всегда, и все-таки все слегка изменилось, становясь не таким, как секунду назад.
Но потому, что изменения эти происходили очень быстро, глаз и сознание не успевали отметить и осмыслить самую суть этих чудесных превращений.
Ясно было лишь одно: на корабле все становилось на свои места, уравновешивалось и успокаивалось. Юрий не стронулся даже на сантиметр, а пол незаметно стал как бы стеной, а стена, возле которой они стояли все время, пока корабль кренился набок, постепенно становилась полом.
Никого из космонавтов эти превращения не интересовали и не волновали. Тэн только спросил:
– Не пора ли убирать надстройки?
– Подожди, – ответил Миро. – Пусть полностью уйдет крен.
– Да, – безразлично подтвердил Зет. – Ляжем на курс, и тогда…
Выходило, что корабль еще не лег на курс. Выходило, что он еще только набирает скорость.
Но если он набирал скорость, так невесомость должна увеличиваться. Уж что-что, а рассказы о космических полетах Юрий прочитал от корки до корки. А на этом корабле невесомость не увеличивалась. Тело хотя и стало более легким, но все-таки ни сам Юрка, ни окружающие предметы плавать в воздухе не собирались. Все они стояли или лежали на своих местах.
Теперь, когда Юрий научился говорить на языке голубых людей, когда он стал полноправным членом экипажа, он мог спрашивать все, что ему хочется, и иначе нельзя – если не узнавать нового, не разгадывать тайн голубых людей, зачем же тогда лететь? Вот почему, хотя Юрию и было немного стыдно докучать расспросами новым товарищам, он спросил у стоявшего ближе всех Зета о самом простом и самом сложном:
– Слушай, а почему не наступает невесомость?
– О-о! Ты знаешь, что это такое?
– Конечно. Я же читал.
– Тогда очень просто – она не нужна. Она просто мешает. Она, наконец, вредна.
– Почему вредна? Ведь интересно…
– А… интересно… – покривился Зет. – Это только со стороны интересно. Или в первое время. А потом никакого интереса. Вечно то вещи плавают неизвестно где, то самого тебя занесет не туда, куда нужно…
– Но ведь невесомость – это как закон для космического путешествия.
– При чем тут закон? Все зависит от конструкции. Просто на нашем корабле установлено стабилизирующее устройство. Оно снимает часть невесомости. А часть оставляет.
– Выходит, получается полуневесомость?
– Верно. Именно полуневесомость. Она очень удобна и выгодна. При полуневесомости человек затрачивает вполовину меньше энергии, чем при обычном положении. Значит, ему и есть нужно меньше, и кислорода он потребляет меньше.