33 марта, стр. 19

— Это ты всё ел, наверно, а вот мангуса ты ещё не пробовал. — Он протянул Васе круглый, чуть побольше яблока, зеленовато-розовый плод. — Только кожуру очисти.

Вася с некоторой опаской взял невиданный фрукт.

Кто его знает, этого дедушку: морской салат ему не нравится, но ведь он вкусный. А может быть, этот самый мангус какая-нибудь кислятина…

Но мангус оказался очень вкусным — нежным, сладким и в то же время с приятной кислинкой. Он так и таял во рту, освежая его, словно во рту сразу вырос целый цветник, — таким оказался мангус душистым.

— Во-от, брат! Нравится? Это у нас в оранжерее не оплошали и вывели новый сорт — мангус «Арктический». А ведь раньше он рос только в тропических странах и был настолько нежным, что его даже перевозить было трудно: портился. А мы вот сумели вывести свой сорт.

Дедушка говорил с такой гордостью, что Вася не мог не спросить у него:

— В какой это вашей оранжерее?

— Ну, в нашей, где я работаю.

— Так ты… — изумился Вася и поэтому слегка ошибся. — Так вы работаете садовником?

— Да нет… Видишь ли… ну, когда тебя перевели в женскую школу, кружок «Умелые руки» почти совсем заглох. Но зато у нас появилась такая учительница биологии, что мы сразу все записались в юннаты. Вот, брат, понимаешь, биология так захватила, что в результате я и работаю теперь механиком по искусственному климату в нашей оранжерее.

— Что же вы там делаете?

— Как — что? Создаю искусственный климат. Тёплый или холодный, тропический или умеренный. Полярный день или экваториальную ночь — всё, что хочешь. Потом, конечно, электронное воспитание растений — это тоже на моей ответственности. Вообще очень интересно. Тут тебе и физика, и химия, и механика, а всё вместе — биология. Меня так и называют: биомеханик. Вот для мангусов я климат разрабатывал. И теперь видишь — весь район снабжаем. А бананы или ананасы — так это для нас просто чепуха. Высадили их из оранжереи в грунт, создали вокруг посадок микроклимат, поливаем их особыми растворами — ростоувеличителями, облучаем всякими лучами, и растут они лучше, чем в Мексике. Понимаешь, недавно мы новый сорт вывели — так за саженцами из Канады прилетали! Вот, брат, что такое биомеханика!

— Папа, — сказала Валентина Петровна, — но ведь дело не только в механике.

— Знаешь, Валя, я не люблю возражений. Никакая современная биология без механики быть не может.

— Ну хорошо, хорошо. С тобой спорить нельзя… Но тебе, Вася, я скажу, что дело, конечно, не только в механике.

— Нет в ней! — упрямился дедушка. — Вот пойдём в оранжерею — сам увидишь.

Вася не стал спорить.

Впервые ему показалось, что бывший Женька Маслов, а ныне биомеханик, прав.

Всё-таки выращивать ананасы или вот эти мангусы на вечной мерзлоте — дело не лёгкое. Главное в этом деле, наверно, не биология, а механика. Впрочем, об этом стоит подумать…

Начиная думать, Вася взял огромную вишню и, забыв, что в ней, в отличие от мангуса, есть косточка, стал её жевать и сейчас же вскрикнул: вишнёвая косточка попала на больной зуб. Он невероятно заныл. Из глаз сами выскочили две слезинки. Женька немедленно вмешался:

— Что, опять зуб?

Вася не ответил. Он сморщился и схватился рукой за щёку. Валентина Петровна и дедушка переглянулись.

— Знаешь что, Вася, всё равно тебе нужно обязательно показаться врачам. Они, по-моему, уже поджидают тебя. Так что поедем в поликлинику и сразу же решим вопрос с зубом.

Что ни говорите, а хождение к врачам во все времена и у всех народов не считалось самым долгожданным удовольствием. А тем более — к зубным врачам. В другое время и в другой обстановке Вася, конечно, отказался бы от этой прогулки. Пусть лучше болит этот чёртов зуб — поболит, поболит и перестанет. Но зато его не будет лечить врач, который, когда боль станет такой, что хоть к потолку прыгай, не преминет сказать: «Ну вот, молодец! Настоящий мужчина. Ещё немного — и конец».

Но вся беда в том, что Вася был не в той привычной далёкой обстановке, а в этой новой и ещё не совсем разгаданной. Кроме того, рядом сидела сочувствующая Лена и ехидно-торжествующий Женька. В этих условиях нужно было сразу же показать всем, что ты настоящий мужчина, что ты не боишься ничего на свете. Даже зубного врача.

Обо всём этом Вася, конечно, ничего не сказал, но при мысли о зубном враче его светлые и безгрешные глаза несколько затуманились. И дедушка, кажется, понял его грусть:

— Ничего не поделаешь, брат. Нужно — значит, нужно.

Тут Вася окончательно понял, что зубного врача ему не избежать, но выхода у него не было…

Глава семнадцатая

Новая роль старого знакомого

Поликлиника как поликлиника — стены белые, блестящие. Чистота, сложные запахи лекарств, озабоченные и неприступные на вид врачи, сёстры и прочие медицинские работники. И кабинет зубных болезней, куда вначале попал Вася Голубев, наивно полагая, что на этом и окончится его посещение поликлиники, был тоже обычным и несколько скучным: блестящие шкафы из никеля и стекла, тяжёлые кресла, сложные машины с опасно длинными, гибкими шлангами. Зубной врач сейчас же воспользовался одним шлангом, и Вася, уже по опыту зная, к чему приводит знакомство с ним, вцепился в поручни кресла и мысленно решил:

«Будь что будет, а я не крикну».

Но решительности хватило ненадолго. Чернявый толстенький врач поковырялся в зубе и, обращаясь к дедушке, сказал:

— Зуб у него, конечно, неважный, но, думается, удалять его не следует. Эмаль в основном цела, так что лучше запломбировать. Как вы думаете?

Дедушка кашлянул и не совсем решительно ответил:

— Да, конечно… Хотя, знаете, на эмаль надейся…

— Ничего, — успокоил врач, — мы её укрепим… Ну-с, молодой человек, — обратился врач к Васе, — сейчас мы приступим к операции. Постарайтесь думать о чём-нибудь приятном. Например, о мороженом.

С этой минуты Васина решительность исчезла. Если уж врач рекомендует думать о приятном, значит, впереди только неприятное. Вася хотел было сказать, что лучше вырвать зуб, чем пломбировать его, потому что во все времена не было неприятней минут, чем те, когда вам сверлят зубы. Но Вася не успел сделать этого: врач уже засунул ему в рот новый шланг. Внутри зуба что-то мелко-мелко затрепетало. Этот странный трепет распространялся всё глубже, но он не вызывал ни боли, ни даже неприятного ощущения, а, наоборот, как будто успокаивал. Но Вася стойко не поддавался успокоению и ждал момента, когда сверло поглубже врежется в зуб и с противным скрежетом доберётся до нерва. Тогда придётся подскочить, замахать руками и ногами и, конечно, замычать.

Но время шло, врач то и дело менял шланги, потом стал что-то делать с зубом с помощью иголок, лопаток и ещё каких-то инструментов. Уже давно ныли скулы, уже много раз приходила и уходила решительность, а боли всё не было. Даже мелкий трепет исчез давным-давно. Вася всё ждал неприятности, но врач неожиданно сказал:

— Ну-с, вот и всё, молодой человек. Ввиду того что вы так долго думали о мороженом, запрещаю вам употреблять его целых два часа. Выдержите?

Ещё не вполне веря своей удаче, Вася кивнул головой, но всё-таки спросил:

— И это всё? Уже запломбировали?

— Да, разумеется. Вы, конечно, ждали худшего?

Вася чистосердечно признался, что он ждал много худшего. Врач рассмеялся:

— Ах, молодой человек, молодой человек! Вы же почти взрослый, а живёте всё ещё старыми представлениями… Вот к чему приводит несовершенство школьной программы! — обратился он к дедушке. — Ребята боятся зубных врачей, не ходят к ним вовремя и портят из-за этого зубы. А почему? Потому, что в школе уважаемые преподаватели физики не растолковывают им практического применения ультразвука… Вы понимаете, молодой человек, что мы теперь действуем с помощью ультразвука. Он не только сверлит зуб лучше, чем любое сверло, но он одновременно и совершенно безболезненно убивает больной нерв. Происходит, так сказать, обезболивание. Я теперь представляю, как вы, ничего не зная о наших методах лечения, волновались! И, как видите, напрасно.