Интимный дневник гейши, стр. 4

Камуро всхлипнула и кивнула. Сано шагнул к постели, и обнажит верхнюю часть лица Мицуёси. Шидори в ужасе открыла рот, широко раскрытыми глазами глядя на заколку, торчавшую из глаза.

— Это заколка госпожи Глицинии? — спросил Сано.

Заплакав, Шидори покачала головой. Сано с облегчением прикрыл лицо мертвеца. То, что заколка не принадлежит Глицинии, свидетельствует о ее невиновности.

— Ты знаешь, чья она?

— Момоко-сан, — прошептала девочка.

«Опять яритэ», — подумал Сано. Она последней видели Глицинию и правителя Мицуёси, обнаружила тело и оказалась владелицей предмета, ставшего орудием убийства, а значит, более вероятной подозреваемой, чем Глициния.

— Посмотри еще раз, — попросил он Шидори. — Ты уверена, что из комнаты ничего не пропало?

— Да, господин… — Шидори наморщила лоб.

Сано насторожился, готовясь услышать что-то важное. Хосина оттолкнулся от стены, внимательно глядя на камуро.

— Что такое? — спросил Сано.

— Ее интимный дневник, — сказала Шидори.

В интимный дневник женщины записывали свои мысли и события из жизни, как это делали дамы императорского двора.

— Что было в дневнике? — Сано удивился, что Глициния следовала этой вековой традиции.

— Не знаю. Я не умею читать.

Дальнейшие расспросы показали, что интимный дневник был стопкой белой рисовой бумаги, помещенной в шелковую обложку цвета лаванды и связанной зеленым шнурком. Глициния делала в нем записи в свободное время, а, заслышав чьи-то шаги, поспешно прятала, словно боялась, что его могут прочитать. Покидая дом терпимости, она всегда брала дневник с собой, и Шидори видела, как она вчера вечером засунула его за пояс. Сано обыскал всю комнату, но дневника не обнаружил.

— Глициния, уходя, могла захватить его с собой, — предположил Хосина.

«Или же дневник кто-то украл», — подумал Сано, не собираясь обсуждать это с начальником полиции. Итак, каковы же возможные версии преступления? Убийца проник в комнату, когда Глициния и Мицуёси спали, убил Мицуёси, похитил Глицинию и взял дневник. Или Глициния сама убила Мицуёси, а затем убежала, прихватив дневник. Обе версии выглядели правдоподобно, и Сано понял, как мало знает о своей бывшей возлюбленной. Что произошло с ней после того, как их пути разошлись? Способна ли она на столь жуткое убийство? Эта мысль встревожила его не меньше, чем опасение снова увидеть Глицинию.

Скрывая озабоченность, он повернулся к хозяину заведения.

— А теперь я хочу повидать яритэ.

2

Сано вышел во двор и сказал солдатам, которых отослал из агэя, что они могут нести останки правителя Мицуёси в замок. Он бы с удовольствием отправил их к своему другу и советчику, доктору Ито из морга Эдо, но не мог подвергнуть тело важной персоны столь оскорбительной, противозаконной процедуре, как научное обследование. Когда Сано вернулся в агэя, Хирата встретил его в коридоре.

— Мы опросили всех в доме, — сказал он тихо, чтобы маячивший неподалеку начальник полиции его не услышал. — Клиенты и проститутки показали, что прошлую ночь провели в спальнях. Тут была вечеринка, и служанки с хозяином и камуро все время обслуживали гостей. Никто не заметил ничего необычного, пока не обнаружили труп, и возникла суматоха. Похоже, они говорят правду. Они знали, что правитель Мицуёси находился в доме, но знакомы с ним не были. Я не обнаружил ни одной причины, по которой кто-то из них мог его убить.

— А что вассалы? — спросил Сано.

— По их словам и показаниям других гостей, они были на вечеринке. Если им что-то и известно об убийстве, они молчат.

— Позднее мы их снова допросим, — решил Сано.

Хосина слегка усмехнулся, словно говоря, что, как бы они ни старались скрыть от него что-либо, он и так все узнает, и исчез.

— Любой на вечеринке мог подняться наверх и убить Мицуёси, особенно если тот пребывал в бессознательном состоянии. — Сано описал место преступления. — Придется отработать всех гостей.

К счастью, квартал Ёсивара был невелик и полон любителей посплетничать, так что выявить скандалы, в которых мог быть замешан правитель Мицуёси, труда не представляло. Но работу Сано осложняла вечеринка, поскольку из-за нее увеличивалось количество потенциальных свидетелей и подозреваемых.

— Я послал детективов расспросить людей в соседних домах, не видели ли они чего-то, что может нам помочь, — сказан Хирата.

— Хорошо. — Сано сообщил Хирате, что правитель Мицуёси провел вечер с госпожой Глицинией, которая исчезла вместе со своим дневником. Описывая дневник, Сано понял, что ему придется поведать Хирате о своих прежних отношениях с Глицинией, но время для этого сейчас было неподходящее — нельзя, чтобы их подслушал Хосина или кто-то из полицейских. — Попробуй что-нибудь раскопать по Глицинии или ее дневнику.

— Да, сёсакан-сама. Кстати, когда я допрашивал слуг, они показали, что тело обнаружила яритэ Глицинии. Она ушла в «Великий Миура» — бордель, где она живет, — но я привел ее сюда, зная, что вы захотите с ней побеседовать.

— Молодец, — похвалил Сано, довольный, что у него есть такой сообразительный, верный вассал, как Хирата. — Где она?

Из дома послышался скрипучий женский голос. Хирата оглянулся:

— Момоко уверяла меня, что некогда была великой таю, но вряд ли с ее манерами можно доставить удовольствие кому-нибудь из мужчин…

Сано прошел на голос в заднюю часть агэя. В гостевой комнате находились две женщины. Младшей не было и двадцати лет. Сано решил, что это одна из проституток, которых он видел в гостиной. Она стояла на коленях перед пожилой женщиной, на которой были коричневое кимоно с черным кушаком и шапочка наставницы. Последняя, догадался Сано, и есть Момоко. Она ткнула шелковое одеяло в испуганное детское личико проститутки.

— Надо быть осторожней, когда пьешь вино в постели! — кричала она, тряся одеялом, на котором расплылось большое красное пятно. Голос ее стал скрипучим от частого крика. Волосы, собранные над длинной тонкой шеей, были покрашены в блеклый черный цвет. — Его ни за что не отчистить. Испортила дорогое одеяло, ты, маленькая дура!

Проститутка съежилась и что-то бормотала.

— Не надо винить клиента! — бросила Момоко. Ее профиль был изящным, но злым. — И как ты смеешь огрызаться?!

Она отвесила проститутке звонкую пощечину. Та взвизгнула от боли. Момоко швырнула, в нее одеяло.

— Его стоимость будет вычтена из твоего вчерашнего заработка. Забудь о выкупе за свободу — такими темпами ты никогда не выберешься из Ёсивары, пока не станешь старой и безобразной и тебя не вышвырнут на улицу. А теперь ступай домой!

Проститутка всхлипнула, пробегая мимо Сано. Яритэ обернулась и увидела его; злость на ее лице сменилась удивлением, затем испугом.

— Ой! Вы сёсакан-сама сёгуна? — выдохнула она и, когда Сано утвердительно кивнул, поспешно поклонилась. — Ваш приход для меня великая честь. Ваш вассал сказал, что вы хотите меня видеть. Чем могу служить?

Сано отметил, что когда-то она была красива, но последние лет сорок изуродовали ее лицо и фигуру. Робкая улыбка обнажила гнилые зубы и не могла скрыть испуга. Ей наверняка известно, почему он хочет ее видеть и насколько сомнительно ее положение.

— Я расследую убийство правителя Мицуёси, — сказан Сано, — и должен задать вам несколько вопросов.

— Конечно. Постараюсь, чем смогу, помочь вам. — Момоко просеменила поближе к Сано, всем своим видом демонстрируя готовность услужить и прикрываясь улыбкой словно щитом. — Может быть, пройдем в гостиную? Принести вам что-нибудь выпить?

«Возможно, ее нервозность — всего лишь следствие нервного напряжения, — подумал Сано, — как и взбучка проститутке. Или же яритэ — жестокая убийца, пытающаяся за болтовней спрятать свою вину?» Не торопясь с выводами, он прошел с Момоко в гостиную. Она усадила его на почетное место перед альковом и захлопотала — достала графин с саке, подогрела его на угольной жаровней налила чашку для Сано.