Профессия: ведьма (Тетралогия), стр. 102

Вторично распугав прохожих, мы в обнимку с котом вернулись в Школу. Дракон долго и боязливо разглядывал нас из-за забора, потом узнал и с дымным воем ополз по стене. Проходя мимо, я мрачно погрозила ему кулаком, но бессовестный гад продолжал рыдать от смеха, катаясь по земле.

Сброшенный на кресло кот там же и уснул, храпя и подергивая задранными вверх лапами. Сорвав тряпки и швырнув их в радостно полыхнувший камин, я с наслаждением окунула голову в ведро с водой. Макушку обожгло холодом, зато проклятый колтун прекратил чесаться, а пудра – щипать кожу.

Только я успела высохнуть и уложить волосы, как меня вызвали к воротам, и королевский курьер под роспись вручил мне опутанный веревочками пакет с еще теплой печатью. У крыльца сбились в кучку перепуганные, только что принятые в Школу малыши, с открытыми ртами глазевшие на меня снизу вверх. Я криво улыбнулась и прошла мимо, с горечью ощутив себя гостьей в родном доме. Завтра в нашей комнате поселятся две незнакомые девочки, со стен исчезнут лубочные картинки (Велькина коллекция знаменитых магов-практиков, увековеченных в момент очередного подвига; по мне, все они были на одно лицо, причем какое-то перекошенное), со стульев – мои разбросанные вещи, а на столе воцарится возмутительный порядок. И, главное, не забыть бы выкинуть из холодильного шкафа голову кикиморы, иначе кто-нибудь из малышей останется заикой на всю жизнь.

Я сломала печать, распотрошила пакет и злорадно хмыкнула. В конверте, помимо трудового свитка на гербовой бумаге, лежал мой диплом и десяток изумрудов размером с горошину – королевская неустойка. Я бегло просмотрела каллиграфическую вязь дворцового писца.

Конечно, не имела. Кто осмелится жаловаться на ведьму?

Самое смешное – я не солгала ни слова. Можно гадать на ромашках, а можно и на крысах. Да и любистоки разные бывают, я честно предложила самый действенный. Ну, не хотят – не надо. Пристроившись на краешке стола, я написала друзьям прощальную записку, положила сверху несколько изумрудов – по камешку на каждого. Велька, конечно, расстроится и обидится, но что поделать – расстроенный Учитель куда страшнее, а он узнает о «ведьме» с минуты на минуту.

Из вещей я отобрала только самое необходимое. Меч, выпускное платье, дорожную одежду и горсть памятных безделушек вроде наговоренной монетки, неизменно выпадавшей Наумом вверх, забавно перекрученного, связавшегося узелком дубового корешка (Велька уверяла, будто он отводит глаза нечисти) и прочих мелких амулетов. Защелкнула на запястье агатовый браслет-накопитель, набила сумку снадобьями в мешочках и склянках, без зазрения совести позаимствовав оные у подруги. Ничего, она еще насушит-наварит, а мне нескоро удастся пополнить запас. Маги-практики редко занимаются изготовлением эликсиров, обычно используют покупные.

Вышло две увесистые сумки, которые я отнесла на конюшню. Дракон вольготно разлегся у ее порога, встретив меня сочувственным хмыканьем:

– Не прис-с-сядешь на дорожку, выпус-с-скница?

Я только вздохнула, перешагивая через хвост. Быстро взнуздала кобылу, навьючила и вывела во двор. Белка подозрительно покосилась на дракона, тот с сожалением облизнулся.

– Извини, но мне даже некогда толком попрощаться.

– Нас-с-стоящие друз-з-зья не нуждаются в проводах, – хмыкнул дракон, – они вс-с-сегда с тобой, даже ес-с-сли не прос-с-сишь. Я не з-з-за тем приш-ш-шел. Глянь с-с-сюда, малыш-ш-шка.

Я обернулась. На кончике протянутого ко мне когтя висело тонкое серебряное колечко ажурного плетения. Пляшущих по нему бликов было многовато для простого украшения.

– Артефакт или амулет? – деловито поинтересовалась я. Артефакт – предмет, необычный сам по себе, эдакий сгусток магии, исчезающий вместе с ней, заговорить же можно любую побрякушку – от комаров, насморка или сглаза. Как правило, одноразово.

– Не з-з-знаю, – задумчиво прошипел дракон, – предыдущий владелец не ус-с-спел мне это рас-с-ска-зать… с-с-собс-с-ственно говоря, он приходил не рас-с-сговаривать… ужас-с-сно невкус-с-сный оказался, м-да… Возьми, это тебе. Там рас-с-сбереш-ш-шься, что к чему.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, примеряя кольцо на средний палец. Оно показалось мне великоватым, но не спадало. Дракон одобрительно кивнул, подскочил и расправил крылья. Лошадь испуганно заржала, пятясь, я рукой прикрыла глаза от пыли.

– Удачи на тракте, ведьма! – крикнул Рычарг, по спирали набирая высоту. – Эге, да на ш-ш-школьные з-з-земли з-з-забрела чужая корова! Тряхнуть, что ли, с-с-стариной?

Осталось самое неприятное, но неизбежное. Оставив кобылу за воротами, я вернулась в Школу, взбежала по лестнице на второй этаж, рывком распахнула дверь.

– В чем дело? – поднял глаза Учитель, держа перо вертикально над чернильницей. На раздвоенном кончике набухала капля.

– Я покупаю лошадь, – с ходу выпалила я, разжимая кулак. Изумруды зелеными льдинками просыпались на стол, раскатились в стороны.

Перо выскользнуло из пальцев, забрызгав пергамент.

– Откуда у тебя деньги?

– Я продала свою хорошую репутацию, – безалаберно заявила я. – И сию секунду уезжаю в Догеву.

– С ума девка сошла! Что произошло?

– Скоро узнаете, – пообещала я. – До свидания, Учитель. Я вас обожаю!

Прежде чем он успел опомниться, я бестолково чмокнула его в щеку, перегнувшись через стол, оттолкнула и убежала, хлопнув дверью.

– А неустойка?! – крикнул старый маг мне вслед, но возвращаться и объяснять, что неустойку выплатил король, не стоило. Учитель в гневе страшен.

Белка, оседланная и привязанная за школьной стеной, била копытом. Вряд ли мне удалось бы вывести ее из конюшни после «прощания» с Учителем. Осознавая важность момента, лошадь гарцевала, как необъезженная трехлетка. Хоп! Я в седле. Прощай, Стармин! Стой, паршивка, я еще не подобрала поводья!

Глава 5

Выехав за город, я придержала лошадь, вытащила из сумки карту Белории и задумчиво склонилась над тонкой вязью дорог, рек и селений. Торопиться в Догеву не имело особого смысла. Переговоры с арлисскими послами могли затянуться на неделю, так что Лёну все равно пока будет не до меня.

Свернув карту, я неторопливо потрусила вдоль городского вала, решив выехать из Стармина по тракту, ведущему к Чернотравной Куще. Я собиралась навестить добродушного Травника, грубоватого Кузьмая и нашу общую любимицу, рыжую мантихору Маньку, а заодно попробовать изловить Ромашку. Продав одну из лошадей, я разжилась бы деньгами на первое время.

Я в последний раз обернулась на Стармин и, подчиняясь внезапному порыву, помахала рукой крышам домиков, шпилю дворца и башенкам Школы.

У меня было предчувствие, что увижу я их еще очень и очень нескоро.

Дорога в Кущу, казалось, была заколдована. Как и в прошлый раз, погода резко испортилась, небо затянуло серой косматой мглой, из которой сначала редко и мелко, а потом обильно и уверенно посыпались крупные капли. Дождь лил весь день и большую часть ночи, лишь к рассвету немного истощив тучи, – в них образовались тусклые белые прорывы, чередующиеся с черными горбами. Наученная горьким опытом, я захватила с собой столько еды с праздничного выпускного стола, что хватило бы троим на неделю. А вот о фураже не позаботилась. Белка с явной неохотой жевала мокрую траву, отказываясь от обгрызенных мною хлебных корок. Седло натерло ей спину, непривычная к дальним переходам кобыла постоянно спотыкалась на неровной проселочной дороге, где-то успев потерять левую переднюю подкову. Промокшая насквозь, ссутулившаяся, лошадь казалась жалкой заморенной клячей. Я решила избавиться от нее при первой возможности. Ромашка, при всех недостатках ее характера, куда больше годилась на роль верной спутницы странствующей ведьмы.

Ночью Белка подстроила мне очередную и последнюю пакость в своей жизни.