Сила соблазна, стр. 41

— Официальной помолвки не было. И мы не назначали дату, — напомнил он.

— Именно поэтому я здесь, — пояснил Марсден.

По крайней мере Марсден был из тех, кто в гневе сохраняет, спокойствие. Никаких недостойных оскорблений, которыми бы сыпали на его месте более слабые мужчины.

— Даты венчания мы не назначали. Вы даже предложения не делали. И я слышал, будто у вас было долгое романтическое свидание с мисс Свифт.

— Должно быть, вы имеете в виду заметку, напечатанную сегодня утром в «Лондон таймс». Поразительно, какую информацию способны раздобыть репортеры второсортной газеты!

Удар попал в цель. Марсден покраснел, очевидно, поняв, что Найтли знает о суммах, выплаченных за то, чтобы порочащие леди Лидию сведения не появились в газетах, что едва не разорило маркиза. Недаром, когда деньги иссякли, он добился расследования.

— Я видел вас. С Аннабел, — процедил маркиз.

А вот это уже интересно. Не то чтобы их застали, но они не пытались скрываться. Да и зачем? Никто из них не принадлежал к светскому обществу, где так важна репутация. Однако Марсдена это задело.

— Насколько я понял, вы имеете в виду мисс Свифт, — поправил Дерек.

— Черт возьми, Найтли, мы договорились, — проворчал Марсден.

Найтли пожал плечами.

— Мы не назначили день, к которому я должен сделать предложение. Мы не соглашались на брак по любви и хоть какую-то претензию на романтику. Может, мы и пришли к пониманию, но не обсуждали условия.

— Полагаю, вы дали слово джентльмена, — сухо заметил Марсден.

— Это было вашей первой ошибкой, Марсден, — со смехом ответил Найтли, глядя на Нового Графа. — Все мы знаем, что я не джентльмен.

Марсден замолчал. Был ли он шокирован тем, что Найтли открыто упомянул о своем незаконном рождении, если этого полагалось стыдиться?

И в этой тишине Найтли вдруг глубоко осознал, что он не джентльмен. И ему нет места здесь, в «Уайтсе». Ему не хватало «Галлоуэй», шумной компании, шелеста газет, запаха кофе и табачного дыма. Он любил непринужденность, царившую в кофейне, а также отсутствие злобных взглядов в свою сторону.

— Жаль, — задумчиво ответил наконец Марсден. — Потому что мы, джентльмены, защищаем своих. И решительно подавляем тех, кто… не свой. Например, закрываем их газету.

Он так многозначительно подчеркнул два коротеньких слова «не свой», что Дереку сразу вспомнились крысы, горы дерьма, грязные лужи и гниющие трупы.

Найтли едва сдерживался. Ему все труднее становилось выносить злобные взгляды Нового Графа, всякие остатки сочувствия к которому испарялись с ужасающей быстротой, надменность Марсдена и сдержанное молчание остальных членов клуба. Найтли чувствовал, как у него все сильнее сдавливает грудь, словно он лежит под тысячетонным прессом, вытеснившим воздух из легких.

Ему нужно уйти и затеряться среди шумных лондонских улиц до того, как на город опустятся ночь и тишина. Ему нужен холодный ветер, бьющий в лицо. Нужно подумать о Лидии, Аннабел, о «Лондон уикли». Подумать о любви.

Больше он не желает терпеть лорда Марсдена и его сомнительные сделки.

— Марсден, — протянул он со скучающим видом, — если вы намереваетесь сказать мне то, что я уже знаю, попытаюсь выслушать. Но тяжелая рука высших классов — это не новости. А поскольку это не новости, мне неинтересно.

— О, у меня есть для вас новости, Найтли, — мерзко усмехнулся Марсден. — Но думаю, вам лучше прочитать их в завтрашней газете. «Лондон таймс», например.

Глава 34

Влюбленная женщина, доведенная до отчаяния

Издательство «Лондон уикли»

Найтли должен знать, что Болван — это он. Ни один человек, настолько успешный, как он, не может быть настолько бестолковым.

Аннабел предполагала, что ему недоставало ее вздохов, румянца на щеках, заикания. Но они еще и целовались, она и Найтли. Дважды.

А потом колонки сплетен раструбили об этом по всему городу, представив конкретное доказательство того, что это событие действительно произошло. И что это не жестокая игра ее воображения. Какое счастье!

И все же Найтли появился на еженедельном совещании с обычной улыбкой и объявлением «сначала леди», как делал это на всех остальных совещаниях с начала времен. Он не вел себя как-то иначе. И не выказывал ни малейших признаков того, что случилось нечто исключительное.

Аннабел насупилась. Почему ей так трудно дается каждый шаг?!

Если бы он хотя бы подмигнул! Подобные действия творят чудеса! Или вскинул бровь… такой простой неприметный жест, но как много он сказал бы ей!

И какой смысл что-то скрывать сейчас, когда «Лондон таймс» напечатала все подробности, выставив парочку на всеобщее обозрение? Почти каждый житель Лондона теперь знал, что:

1. На благотворительном балу в пользу Общества обездоленных женщин она и Найтли довольно много времени провели наедине на балконе, и романтическое свидание закончилось страстным поцелуем. Каждый лондонец наверняка воображал самое распутное поведение с обеих сторон.

2. Найтли был порочным повесой, заигрывавшим с незамужней девушкой Аннабел и при этом намеревавшимся жениться на знатной даме леди Лидии Марсден, которая тем временем скучала в бальном зале.

Увидев Аннабел, Оуэнс немедленно обнял ее за талию и нагнулся к уху, чтобы расспросить о пресловутой встрече на балконе.

— Это было чудесно, — выдохнула она в ответ, поскольку была слишком польщена его симпатией и сочувствием.

Аннабел смотрела в теплые карие глаза, пытаясь найти причину, по которой его так интересуют горести и страдания ее тихой любви.

Как понять, как разобраться в происходящем? Она находится в полнейшем неведении. Неужели Найтли нечего сказать ей после заметки в этом мерзком листке? Джентльмены так себя не ведут! Не игнорируют дам, которым нанесено оскорбление! Молчать просто некрасиво. Если только молчание не было ответом, которого она искала.

Софи трещала о свадьбах и последних модах. Элайза продолжала свой отчет о приключениях Татуированного герцога, ранее ни о чем не подозревавшего героя ее статей, а теперь ее мужа.

Найтли настороженно глянул на Джулиану.

— Джулиана, какие пикантные сплетни мы найдем в вашей колонке на этой неделе?

— Думаю, мне следует прокомментировать последнюю колонку «Мужчины о городе». Может быть, дать пояснения? — вызывающе спросила она, подняв брови.

— Не знал, что тут есть о чем говорить, — ответил Найтли, опершись о стол.

Аннабел очень хотелось возразить. Тут есть много о чем говорить, по крайней мере с ней.

— Уверен, что любой член высшего общества совершал куда более скандальные поступки, что скорее заинтересует наших читателей, — добавил Найтли.

Иными словами, не смей говорить об этом. Иными словами, не о чем говорить. Иными словами: если мы не станем обращать внимания на сплетни, может, все само собой заглохнет.

Лицо Джулианы стало свирепым. Как и лицо Аннабел. Но тут Найтли обратился к ней:

— Аннабел, как насчет интриг на этой неделе?

Ее так и подмывало ответить, что она предложит совет на тему, как полагается вести себя джентльменам после страстных поцелуев с женщиной на балконе бального зала, под лунным светом. Увы, даже Дерзкая Аннабел не осмеливалась перетряхивать грязное белье на людях. Хотя на языке вертелись язвительные и резкие ответы, она пока не могла произнести их вслух.

Вместо этого сказала:

— Думаю, пора принимать отчаянные меры.

— Значит, до сих пор все ваши усилия были безуспешны? — осведомился Найтли.

Это относится к их разговору, или просто деловой вопрос? И почему ему нужно быть таким невозможно красивым, когда он опирается о стол?