Охотник за приданым, стр. 73

— О, отличная идея! — усмехнулся Мэт. — Она решает все проблемы.., для тебя и Уинслоу. Но вы просчитались. Я никогда не отпущу тебя и уж тем более не уйду сам. Ты моя жена и принадлежишь мне. Навеки!

Сдерживая крик отчаяния. Лили до крови прикусила губу. Она ничего не скажет ему о ребенке! По крайней мере сейчас, пока он не остынет и не поймет наконец, что Клэй ничего для нее не значит. Кроме того, она еще слишком хорошо помнила его встречу с Клариссой в порту Нового Орлеана, которую он так толком ей и не объяснил.

То, что Кларисса приходила к нему за деньгами, еще не значит, что ей не захотелось отблагодарить его за это…

Нет, о ребенке говорить пока рано.

— А на что намекал Уинслоу? — внезапно спросил Мэт. — Он сказал, что мне следует о чем-то знать…

О чем?

— Разве? — растерялась Лили. — Не помню.

— Брось, ты все прекрасно помнишь, — покачал головой он. — «Лили бе…» Что это может значить? Безумна?

Нет. Белены объелась? Очень возможно, но об этом потом. Может, беременна?

Она вздрогнула и побледнела.

— Ага, значит, в точку! — мрачно констатировал Мэт. — И кто же счастливый отец, я или Клэй?

— Несколько минут назад ты заявил, что явился из преисподней? — глухо сказала Лили, не в силах спорить с ним да и не желая больше ничего доказывать. — Вот и убирайся назад!

21

Мэт скрипнул зубами и сжал кулаки.

— Полегче на поворотах. Лили! Изволь ответить прямо, чей это ребенок? Я требую!

— Поломай немного голову, может, и сам догадаешься, — все так же резко ответила она. Оскорбление было слишком велико, чтобы пропустить его мимо ушей. — Если, конечно, я вообще беременна, как ты себе вообразил.

Мэт был в ярости. Да как она смеет так с ним разговаривать? Можно подумать, что это он в чем-то виноват перед ней, а не наоборот! Мэт вдруг с неожиданной ясностью понял, что если останется здесь еще хоть на пять минут, то неминуемо наговорит или сделает такое, в чем потом придется раскаиваться до конца дней своих. Лили вела себя вызывающе, но выглядела при этом такой беззащитной и.., прекрасной, что его кулаки сами собой разжались. Глухо выругавшись, он начал одеваться.

— Ты уходишь? — встревожилась она. — Куда?

— Понятия не имею, — буркнул Мэт, избегая смотреть ей в глаза. — Куда-нибудь туда, где меня любят и ценят. Но я вернусь. Лили, и тогда ты скажешь мне всю правду. Всю! И если отец ребенка я, то вашим встречам с Уинслоу будет положен конец.

Ее пронзила ужасная догадка.

— Ты идешь к Клариссе! — Ее голос изменился: теперь он стал мягким, почти умоляющим. — Послушай, Мэт, все это дикое недоразумение. Ты вернулся так неожиданно, а ведь тебя считали погибшим… Ну почему ты не хочешь мне поверить, что мы с Клэем просто друзья, ничего больше!

Мэт уже оделся и теперь нервно застегивал пуговицы кителя.

— Ради нас обоих. Лили, мне надо немного остыть. То, что я увидел здесь… Поверь, когда я сломя голову мчался к тебе из Нового Орлеана, то мечтал совсем о другом. Теперь же я хочу прийти в себя, собраться с мыслями, И мне и тебе следует о многом подумать. Есть слишком много вопросов, на которые я желал бы услышать ответы, но понимаю, что сейчас не лучшее время задавать их. Я.., я боюсь, что не сумею совладать с собой. Скоро я успокоюсь и буду готов выслушать все твои объяснения — прежде всего, каким образом Уинслоу оказался в твоей спальне и что он здесь делал. Не вздумай лгать, ты все равно не умеешь это делать.

Он уже стоял у двери, и Лили с рыданием протянула к нему руки:

— Мэт, прошу тебя, не уходи!

Но дверь захлопнулась за ним, и ее отчаянная мольба осталась без ответа.

О, как теперь проклинала она себя за то, что сразу не сказала ему правду о ребенке! Зачем мучила его глупыми намеками, лишь разжигая подозрения и ревность! «Затем, чтобы он задумался и поверил тебе еще до того, как ты признаешься в своей беременности», — шепнул ей какой-то тихий голосок. «А ты сама? Разве ты веришь ему?» — отозвался другой. Лили вздрогнула. Да, Мэт говорил ей, что порвал с Клариссой раз и навсегда, но она не приняла его слова всерьез. Почему? Сначала потому, что ревновала, а потом потому, что видела его с ней… Но ведь и он видел ее с Клэем! Господи, неужели она. Лили Монтегю, ошибалась так же, как и Мэт?

Ну почему все не может быть так же, как на их острове?

Она полюбила Мэта. Полюбила вопреки всему — их ужасной первой встрече, насильственному браку, и вот теперь судьба мстила ей за это. Но любовь уже успела принести плоды: она носила под сердцем ребенка. Теперь, что бы ни произошло, кто бы ни пытался разбить ее счастье, ей было ради чего жить.

Кларисса. Кларисса Хартли. До сих пор ее образ постоянно преследовал Лили — как угроза, как вызов, как ночной кошмар. Но теперь что-то изменилось. Девушка не сразу осознала, что именно, она просто почувствовала странную свободу, пришедшую с опытом и страданием.

Она больше не боялась Клариссы Хартли. Да, не боялась и готова была встретиться с ней лицом к лицу, чтобы прямо сказать: держись подальше от Мэта, иначе…

Вот уже несколько часов Мэт бесцельно бродил по улицам. Его гнев постепенно остывал, уступая место горькому чувству незаслуженной обиды. О чем бы он ни пытался думать, мысли неизменно возвращались к Лили. Она отказалась признать, что беременна, и назвать имя отца ребенка. Разумеется, Мэт не мог быть абсолютно уверен, что его догадка верна, однако та поспешность, с которой Лили оборвала Клэя, когда тот собирался ему что-то сказать, поневоле наводила на размышления. А ее строптивость и упрямство лишь усиливали подозрения Мэта: его место в семейной постели занял Уинслоу… Проклятие, проклятие, проклятие! — бормотал он, в отчаянии то сжимая, то разжимая кулаки. И какого черта он снова не сдержался, не сумел обуздать свой буйный нрав? Если бы ревность не высунула свое отвратительное жало из самых темных глубин его души, то ему наверняка удалось бы спокойно выслушать объяснения Лили и хладнокровно во всем разобраться. А так… Ярость не дала ему мыслить здраво. Лили ушла в глухую оборону, и докопаться до правды теперь куда сложнее…

Мэт не смотрел по сторонам — ноги сами несли его, а когда он все-таки оторвал взгляд от грязной мостовой и взглянул вокруг, то увидел, что, сам того не желая, оказался перед отелем Хэмптона, где жила Кларисса. Мэт взглянул на часы, было уже за полночь. Бог свидетель, он не хотел приходить сюда! Как ни странно, от этой мысли ему стало немного легче. Конечно, Кларисса, желавшая во что бы то ни стало вернуть его, была готова на все, но искать утешения в ее объятиях Мэт не собирался. Он давно уже порвал с ней, она как бы перестала для него существовать, и поддаться сейчас слабости означало бы предать самого себя. Уходя, уходи! Мэт развернулся и бодро зашагал в противоположную сторону.

— О, дорогой, ты пришел! — пропел сзади знакомый голосок.

— Вот черт! — выругался он и остановился. Не хватало только, чтобы она видела его нерешительность и последующее бегство!

— Мэт, какое счастье, что я вышла подышать воздухом именно сейчас, — вне себя от радости чирикала Кларисса, семеня ему навстречу. — Ты и представить себе не можешь, как я рада тебя видеть! Ну, что Лили? Я, увы, оказалась права? Конечно, права, иначе бы тебя здесь не было… О, бедненький мой, не надо ничего говорить, твоя верная Клари все понимает! Хорошо еще, что я успела тебя вовремя предупредить, иначе… Ох, могу себе представить! Такой удар, такой удар!..

Продолжая трещать без умолку, она буквально вцепилась ему в руку и повела его к отелю. Когда они проходили через вестибюль, дремавший за стойкой пожилой портье даже головы не повернул: он успел уже привыкнуть к бесчисленным гостям их постоялицы. Мэт и сам не понимал, почему покорно идет за ней, как агнец на заклание. Ему вдруг стало ужасно жалко себя, и в голове мелькнул? предательская мыслишка: «Ну и что такого? Почему я не могу просто поговорить с кем-нибудь, кто так давно и хорошо меня знает? Кому от этого будет хуже?» Ссора с Лили задела его куда больнее, чем он предполагал, и ему надо было выговориться.