Обещанный рай, стр. 51
Раздался свисток, паровоз выпустил густую струю пара, и Кейн выпрыгнул на перрон в тот самый момент, когда состав застонал всеми своими суставами, заскрипел колесами и медленно тронулся в путь. Кейн подождал еще немного, надеясь на то, что Гленна попытается купить билет на следующий поезд, но, увидев дежурящего возле кассы Дюка, понял, что и сюда Гленна не придет.
«Ну и что дальше? — спросил он самого себя. — Где ее искать? И что она собирается делать? А самое главное, почему все это так меня волнует?»
Впрочем, ответить на последний вопрос было проще всего. Неважно, насколько сильно обидела его Гленна, неважно, что она стала чужой женой, Кейн все равно продолжал любить ее и готов был сделать все для того, чтобы помочь ей. Напрасны были клятвы, которые давал Кейн самому себе, — никогда больше не доверять женщинам, не влюбляться в них, не поддаваться их чарам. Гленне он простил все и не останется в стороне, когда ее жизнь в опасности.
Кейн медленно побрел назад, в свою гостиницу, и вдруг его осенило. Конечно же! Теперь он совершенно точно знал, где ему искать Гленну. Разумеется, в маленьком домике на «Золотой Надежде»!
На сборы у него ушло менее двух часов. За это время Кейн успел все: запастись провизией, патронами, купить теплую одежду, предупредить Сэл и взять напрокат лошадь. Именно здесь, на конюшне, поговорив со старым Питом, Кейн убедился в том, что интуиция его не подвела. Да, здесь сегодня был молодой паренек, купил хорошего жеребца, отправился на нем к западной окраине города, и было это всего два часа тому назад. После этого Кейн, не задумываясь, направился на «Золотую Надежду», зная наверняка, что идет по следам Гленны.
Впрочем, Кейн допускал, что Гленны не окажется на «Золотой Надежде» и ему придется продолжить поиски. Так могло быть в том случае, если на прииске оставался кто-то из людей Джадда. Разумеется, Кейн ничего еще не знал ни о новом прииске, ни о серебряной жиле, открытой старым Пэдди. Не знал он и о том, что «Золотая Надежда» давно уже заброшена, но зато на соседней — «Надежде Два» — постоянно находятся люди Джадда, которые будут работать там даже зимой.
На прииск Гленна приехала поздно, когда все вокруг уже погрузилось в беспросветную ночную тьму. К дому она подбиралась осторожно, укрываясь под деревьями и за кустами. Она не менее пятнадцати минут осматривалась, прежде чем подойти. Он стоял темный, нежилой, чего, собственно говоря, она и ожидала, зная из разговоров между Джаддом и Дюком о том, что Карл с двумя помощниками разбил лагерь в двух милях выше по течению реки.
Гленна подъехала к коновязи, спрыгнула на землю, расседлала своего жеребца и, покрепче привязав его, положила в кормушку сена.
— Ладно, ладно, не ты один устал, — негромко сказала она, потрепав жеребца по морде.
Ей тоже не терпелось поскорее добраться до постели.
К дому Гленна подошла по узкой, освещенной лунным светом тропинке и долго прислушивалась, приложив ухо к двери. Наконец она осторожно повернула ручку и вошла внутрь. Лунный свет слабо освещал пустую комнату, и Гленна впервые за целый день облегченно вздохнула. Потом она нашла на привычном месте лампу и зажгла ее. Все в доме было по-прежнему, как в тот день, когда она уехала отсюда. Повсюду был виден толстый серый слой пыли, но войну с грязью Гленна решила оставить до утра.
Она настолько устала, что даже не стала ужинать — уснула как убитая, забыв даже погасить лампу.
Вскоре примчался Кейн, тоже изрядно уставший. Дорога в темноте показалась ему просто бесконечной.
Гленна крепко спала, уронив на пол мальчишескую кепку, разметав по подушке свои роскошные огненные волосы.
Кейн застыл и несколько минут не мог отвести от спящей своих восхищенных глаз. Гленна лежала на животе, и ее упругие круглые ягодицы соблазнительно торчали вверх, обтянутые тонкой тканью брюк. Она перевернулась во сне, и в разошедшейся прорези рубахи Кейн увидел высокую нежную грудь Гленны.
«Она прекрасна. Боже мой, до чего же она прекрасна».
Кейн не сводил с нее глаз, мучительно вспоминая, сколько же времени прошло с того дня, когда они последний раз были вместе и любили друг друга. Вспоминал тот огонь страсти, что пылал в их сердцах, и то небывалое, острое ощущение, которое возносило их на вершину экстаза.
А потом она рассказала Кейну о своем замужестве, и вся его жизнь пошла под откос.
Кейн заставил себя отойти от спящей и спуститься вниз, чтобы запереть входную дверь. Когда он входил в дом, она была открыта. А что, если бы вместо него сюда нагрянули люди Джадда? Слава богу, что ему удалось опередить всех, хотя это и ненадолго. Кейн прекрасно понимал, что Джадд обязательно прикажет кому-нибудь из своих головорезов наведаться на «Золотую Надежду». Впрочем, к тому времени, надо надеяться, Гленна будет уже в безопасности.
В комнате было темно и холодно. По ночам землю уже покрывал иней, и было ясно, что ждать первого снегопада осталось совсем недолго, быть может, всего пару дней.
Кейн вернулся в комнату Гленны, и вскоре в камине разгорелось веселое пламя. Стало тепло, и Кейн с удовольствием скинул с себя шерстяную куртку и опустился в кресло. Еще раз взглянул на спящую Гленну, мысленно обругал себя за похотливые мысли и с наслаждением вытянул ноги.
«Гленна больше не твоя, — строго напомнил он самому себе. — Я не знаю, почему она выбрала в мужья Мартина, но с этим надо смириться. Все равно уже ничего не изменить».
На самом деле в браке Гленны и Джадда была какая-то тайна, и Кейну очень хотелось раскрыть ее, но отныне он имеет право относиться к Гленне только как к сестре и не иначе, но его любовь была выше всех законов и правил, она была слепой и верной, смешанной с печалью и ненавистью. Она была такой глубокой и выстраданной, что Кейн ни за что не хотел бы расстаться с этой любовью, скорее уж отдал бы на отсечение свою правую руку.
15
Пока Кейн погружался в дрему, думая о любви, Гленна переживала свою любовь во сне. Она пребывала в ярком, праздничном мире с человеком по имени Кейн. Гленна снова и снова переживала с ним минуты любви, вспоминая каждое прикосновение его рук, каждый вдох и каждое слово. Она вспоминала его нежность и силу. Имя Кейна трепетало у нее на губах.
Вынырнув из странного состояния между сном и явью, Кейн услышал звук, похожий на стон, и подошел ближе к постели, на которой разметалась Гленна. Он вслушался и сквозь страстный стон разобрал свое имя. Кейн прилег рядом с Гленной, обнял ее, и она тут же успокоилась, уютно прижавшись к нему всем своим нежным телом.
Гленна не открывала глаз, потому что знала, что человек, которого она любила всем своим сердцем, видится ей только во сне. Ну что ж, во сне так во сне. Ей просто хотелось бы не просыпаться никогда.
Но она была для него живой и желанной женщиной, лежащей у него в объятиях. Кейн не имел больше прав на эту женщину, но безумно хотел ее. Гленна произнесла во сне его имя, и Кейн понял, что ее влечет к нему неведомая, необоримая сила. Он медленно наклонился и слизнул языком слезинку со щеки Гленны, удивляясь тому, что она не просыпается. Кейн сгорал от желания как можно скорее разбудить ее, и не только разбудить.
Пальцы его словно сами по себе расстегнули рубашку Гленны, обнажая два чудесных, словно изваянных из белого мрамора, полушария, увенчанные розовыми бутонами, от которых Кейн, как ни старался, никак не мог оторвать глаз.
— Гленна, взгляни на меня, — негромко позвал он.
Услышав знакомый голос, Гленна проснулась, и первым, что она увидела, были глаза Кейна — серебристо-серые, похожие на глубокие горные озера. Глаза, умевшие одним взглядом разжигать в ее крови пожар любовной страсти.
— Нет! — воскликнула Гленна и снова закрыла глаза. — Я не хочу просыпаться. Не будите меня.
— Гленна, любимая, посмотри. Это не сон, это я. Настоящий, из плоти и крови, — сказал Кейн, нежно прижимаясь губами ко рту Гленны. — Я здесь, рядом с тобой, а не во сне. Я с тобой, и тебя больше никто не тронет, поверь мне.