Приключения моряка Паганеля часть I - "Боцман и Паганель или Тайна полярного острова." (СИ, стр. 37

Боцман, как старший нашей великолепной пятерки, распорядился, чтобы я и Генка поступили временно в распоряжение норвежца. Сам же Устиныч вместе с Борей и Ромой остался в секретной комнате в качестве охраны особо ценного объекта. В конце концов пресловутые «ремонтники» могут появиться в любой момент и точкой общего сбора будет именно это неизвестное им место. Владлен, капитан нашего траулера, между прочим предусмотрительно предупредил, что в гроте никто из экипажа не появиться, пока не вернётся группа во главе с боцманом. Мы двое под руководством «смотрящего» грота Верманда Варда (свежая шутка рыжего) должны были восстановить статус-кво, а именно вернуть пропавший из кузова дрезины груз, да и самоё средство туннельного передвижения поставить на то место, откуда его позаимствовал наш капитан Владлен.

Я с Геной под предводительством старого норвежца вышли в туннель и поднявшись на дрезину проехали на ней в направлении грота небольшой отрезок пути. Уже минут через пять мы добрались до знакомого нам узкого проёма, ведущего к приливной электроподстанции. Верманд подошёл к проёму и сдвинул, как и в случае с дверью ведущей в секретную комнату, большой камень в стене. В образовавшейся дыре он нащупал рычаг и с усилием повернул его. Узкий проём со скрежетом стал расширяться на глазах. Правда проход на подстанцию не стал шире, просто показался полуметровая полоса каменного простенка, а за ней открылся и стал увеличиваться широкий проход в другое помещение. Генератор приливной станции питавший электрическим освещением туннель, как оказалось работал и на этот довольно большой зал.

Верманд повернул тумблер освещения на стене и в неярком желтоватом свете идущем от потолочных ламп, нам открылось типичное складское помещение со стеллажами и широкими проходами между ними. На нас с Геной, детей «развитого социализма» 63-го года советской власти, богатство ассортимента этого хранилища немецко-фашистской бакалеи почти сорокалетнего возраста(о сроках годности мы подумали позже) произвело сильное впечатление. Это были сотни разноцветных консервных банок разных форм и размеров, снабженные не утратившими яркость за прошедшие годы наклейками. Как пояснил Верманд: мясные, рыбные, овощные консервы и прочие потенциальные носители ботулизма он, от греха, давно выбросил. Остались вполне пригодные «колониальные» товары: кофе, какао, плавленный шоколад, кусковой сахар, бисквиты, джемы, засахаренные фрукты и даже мёд в сотах. Всё в герметичных жестяных упаковках, а так же десятки ящиков с разнообразным алкоголем от шнапса и хереса, до элитных вин и нашего доброго друга французского коньяка.

Последние были расфасованы вместе с курительными принадлежностями и бритвами «золинген» в виде рождественских подарков для старших офицеров. В конце склада находился стеллаж со знакомыми нам хим. батареями-грелками. У стены стоял небольшой, но массивный несгораемый шкаф, замок которого был вырезан автогеном. Шкаф был пуст. «Выходит господин Вард, что ваши „ремонтники“ знали про склад и зачем-то позарились на эти греющие чемоданы?» – кивнул Гена в сторону стеллажа с грелками.(О содержании их с Вермандом диалогах Гена сообщал мне вкратце по ходу дела.) «Нет не знали». – ответил седобородый Вард. Батареи и еще кое-что(мне показалось, что он едва заметно усмехнулся при этих словах.) приготовил я, для своих нужд. Просто «ремонтники» видели дрезину и хотя не прикоснулись к ней, опасаясь мин, наверняка заметили её местоположение и большие ящики в кузове. Я полагаю они откуда то знают общую схему инфраструктуры грота, но не знают подробностей.

Старик прикатил, стоящую у стены железную, рыжеватую от ржавчины грузовую тележку и не успели мы с Геной прийти к нему на помощь, как он несколькими ловкими движениями перекантовал громоздкий, весом не менее центнера ящик со стеллажа на поддон тележки. Прикатив груз к кузову дрезины, он вновь отмахнувшись от нас, опустил борт кузова и без особого напряжения взгромоздил в него блок с грелками. После этой впечатляющей демонстрации физической формы псевдостарец не удержался от короткого победного взгляда в нашу сторону. Мы проехали в направлении грота ещё немного и спешившись оставили дрезину на её первоначальном месте. Верманд достал из кармана куртки пол рулона той самой ленты ограждения со светящимися черепами и предупредительными надписями по английски. «Подобрал в туннеле» – пояснил он. Ленту он дважды обмотал вокруг дрезины и кузова с грузом.

В этот момент со стороны входа в туннель раздался шум падающей воды и через несколько мгновений прекратился. Создавалось впечатление, что в гроте вдруг образовался небольшой и кратковременный водопад. «Infame Bande!» – рявкнул бородач и в сердцах смачно плюнул в ни в чём неповинную дрезину. «„Ремонтники“ всплыли, сволочи!»

Глава 27. «Брунгильда»

До выхода в грот из тоннеля было всего каких-то 100 метров, не больше. «Я должен видеть этот У-бот! [4]» – неожиданно для нас с Геной вдруг заявил Вард и решительно направился в сторону грота. Мы с рыжим, словно щенки за взрослым псом неохотно затрусили за ним. «Чего он хочет видеть? Какой такой бот-калошу?» – Озадаченно хватая ртом сырой воздух грота вопросил Генка Эпельбаум, словно не он, а я виртуозно владел германской мовой. Гена из всей фразы Верманда не понял только слова У-бот, а я как раз наоборот – понял только это слово. Восстановить по нему и последовавшим за ним действием весь смысл намерения норвежца уже не составляло большого труда. «„U-Boot“ по немецки подлодка. По норвежски наверное тоже. Устиныч рассказывал» – пояснил я. Геша на ходу хлопнул себя по лбу: «Я билдербергский осёл! Это же сокращение от Unterseeboot – подводная лодка!»

– «Зачем же он в грот прётся? Сам ведь говорил, что опасно». Ремонтники «то вернулись». – просипел я, преодолевая одышку. «Доживёшь до его лет, ещё не так чудить будешь» – так же сипло резюмировал в ответ Гена.

Между тем Верманд не доходя до выхода из туннеля метра три прижался к стене, всматриваясь наружу. Мы подошли вплотную и последовали его примеру. «Вовремя мы свет в туннеле вырубили. Они нас не увидят, пока не приблизятся, а мы их да». – прошептал норвежец жадно вглядываясь в тёмный силуэт всплывшей субмарины. На задней части небольшой полукруглой рубки, похожей на горб дромадера ярко вспыхнул мощный прожектор и вдруг стал поворачиваться вверх, пока не упёрся лучом в каменистый свод грота. Отражённый свет осветил пространство большого скального зала мягко и непринуждённо, словно хрустальное бра в театральной ложе. В тот же момент погас свет нашего прожектора, расположенного в малом зале грота. «Молодцы парни» – подумал я – «не спят на вахте. Увидели свет чужого прожектора и приняли единственно правильное решение».

Подлодка была необычной формы и цвета. Она бочкообразной пузатостью весьма походила на опускавшийся в Марианскую впадину батискаф «Триест», увеличенный раз в десять. Эта пухлая субмарина, смахивающая на толстую скумбрию была в необычного цвета – тёмное маренго с серебристым отливом. Капли морской воды не спешили соскользнуть с даже издалека заметной шершавости бортов и посверкивали в отражённом свете прожектора подобно прозрачной ткани, расшитой стразами. Подлодка словно дородная невесте Гаргантюа расположилась в алькове огромного морского грота, как бы ожидая своего суженого. Загудело подруливающее устройство и лодка плавно прислонилась правой стороной к каменному причалу. После чего послышался звук напоминающий жужжание гигантского майского жука и верхний полукруглый срез рубки, увенчанный сияющим прожектором отодвинулся к корме.

Затем произошло нечто совсем неожиданное – рубка медленно стала погружаться внутрь корпуса лодки, пока её верхний срез, словно каска великана-шахтера со странно направленным вверх включённым фонариком, не улегся на палубу. Из овального отверстия на палубу стали выбираться люди в одинаковой синей одежде – куртках и комбинезонах. С палубы выдвинулся механический трап и первый из экипажа лодки сошёл по нему на берег. Он был явно немолод, небольшого роста, худой, сутулый и к тому же заметно прихрамывающий. «Арщлох, Щтейнкштифель. Я так и думал, что это он. Жив и здоров ублюдок» – захлебнулся злобным шёпотом Вард, явно предпочитающий экспрессию немецкого мата скромной родной норвежской ругани. С видимым усилием взяв себя в руки, бородач что-то тихо сказал Генке и тот повернулся ко мне со словами: «Сымаем боты, юноша и в носках дуем до боцмана с компанией. Старший приказал. Ему проще – он в резине и может двигать по тихому».