Недоверчивое сердце, стр. 40

— Десять минут, Уокер.

Кейси опустился на колени возле Белл и взял ее совершенно ледяные руки в свои. Потом пощупал лоб — он был холодный и влажный.

— Где у тебя болит? — обеспокоенно спросил он. Белл смотрела на него совершенно отсутствующим взглядом.

— Я… у меня ничего не болит. Только адская тошнота и… какое-то странное ощущение, которое я не могу объяснить.

Кейси вздохнул с облегчением.

— Белл, это нормальная реакция для женщины, попавшей в такой переплет, как ты. Поистине удивительно, что ты не сломалась окончательно от невероятного напряжения.

Белл высвободила из его ладоней свои руки.

— Только не говори, что меня оправдают, ведь я знаю, что этого не будет. Единственное, о чем я беспокоюсь, — это благополучие Томми.

— Меня удивляет и то, что ты доверила мне своего сына.

Белл опустила взгляд, потом снова посмотрела на Кейси.

— Больше некому. Или ты, или сиротский приют.

Лицо у нее исказила жгучая боль, а в голосе прозвучала глубокая печаль.

— Господи! — вырвалось у Кейси, когда он встал. Тяжко было осознавать, что Белл относится к нему примерно как к дьяволу, отцу мирового зла. Тем более тяжко, что он любил ее всем сердцем, а она его нисколько. Надо же, он легко оставлял женщин, которым хотелось выйти за него замуж, но по иронии судьбы женился на той, что его не хотела.

— С тобой все будет хорошо? — Кейси понимал, что сейчас не время думать о своих издерганных чувствах. — Уверена, что тебе не понадобится врач?

— Уверена. Ты сможешь привезти Томми завтра до начала суда? Я хотела бы повидаться с ним в последний раз до того, как… Сможешь?

Кейси ничего не мог с собой поделать. Он рывком притянул к себе Белл, обнял ее и хотел поцеловать, но не смог, потому что она крепко прижалась щекой к его груди.

— Где-то он есть, настоящий убийца, Белл, и я его найду. Верь в это, прошу тебя.

— Я сейчас ни о чем не могу думать. Желудок в ужасном состоянии. Само слово «тюрьма» приводит меня в ужас, и я не уверена, что смогу все это вынести.

— Но это ненадолго. Клянусь тебе.

— Почему ты так об этом беспокоишься? Ты будешь опекуном Томми до тех пор, пока он не станет взрослым, и сможешь тратить его деньги, как тебе заблагорассудится.

Кейси опустил руки и отступил от Белл.

— Боже милостивый, ты просто не в состоянии мыслить здраво и разумно. Ты в самом деле уверена, что тебе не нужен врач? Завтрашний суд — тяжелое испытание.

Белл покачала головой, смущенная словами Кейси о том, что она не может трезво судить о происходящем. Она гонит его от себя, а он продолжает делать ради нее все, что может. Почему она не в силах броситься к нему в объятия, чтобы он успокоил ее в этот, возможно, последний раз? Она бы это сделала, если бы не чувствовала себя такой больной. Ушел бы он поскорее, иначе она осрамится в его присутствии. Но тут появился Роган, и Кейси пришлось удалиться.

Он уходил неохотно. Ему очень хотелось успокоить Белл, но он боялся ее протеста.

— Увидимся завтра, — сказал он на прощание, стараясь хоть этим ее подбодрить. — Мы все будем там — Наоми, Ван Ю, Марк и я. И не сбрасывай со счетов твоего адвоката. Он непременно найдет какой-то выход.

— Прощай, Кейси, — прошептала Белл, убежденная в том, что они расстаются навсегда.

Спасти ее могло только чудо, а ни Кейси, ни мистер Кроули не умели творить чудеса.

Глава 13

В последние часы перед судебным разбирательством Белл рвало почти непрерывно. Она выглядела совершенно больной, мертвенно-бледной, когда вошла в зал суда. Она чуть задержалась в дверях, обрадованная тем, что увидела Наоми в первом ряду. Ни Кейси, ни Марка не было в зале, но Белл не винила их за то, что они предпочли не появляться. Дело предрешенное, и не похоже, что оно затянется и потребуется присутствие ее мужа.

Судебный пристав не слишком деликатно подтолкнул ее, и Белл шагнула вперед, но споткнулась, неловко подвернула больную ногу и упала бы, если бы тот же пристав не поддержал ее, схватив за локоть. Белл кое-как дохромала до стола, за которым полагалось сидеть обвиняемым, и села рядом с мистером Кроули. Она достаточно часто беседовала со своим адвокатом в последние дни, однако не смогла сообщить ему ничего нового по сравнению с тем, что было сказано с самого начала.

Взгляд Белл вновь и вновь обращался к скамье присяжных. Двенадцать мужчин глазели на нее так, словно она была весьма неприятным персонажем разыгрываемой трагедии. Она была для всех них уже осужденной. Не выслушав ни одного свидетеля, они осудили ее за убийство. Среди присяжных Белл узнала нескольких друзей Макалистера; других мужчин она видела в заведении Наоми.

Белл едва не забыла встать, когда в зал вошел судья. Первым в качестве свидетеля вызвали Келлермана, показания которого были направлены против нее. Путем перекрестного допроса Кроули вынудил телохранителя признать, что оружие, отнятое им у Белл, было не заряжено. Но тут к допросу свидетеля подключился прокурор и умело поставленными вопросами помог Келлерману изложить версию о том, как Белл могла вернуться, подобрать пистолет, зарядить его и проникнуть в дом через заднюю дверь, по забывчивости оставленную охранником незапертой.

Показания мисс Грандиг совпадали с тем, что говорил Келлерман, но при этом были откровенно осуждающими.

Оправдательный приговор казался абсолютно призрачным, и Белл старалась подготовить себя к обвинительному вердикту. Она не могла взять в толк, с чего это Кейси отсутствует на суде. Возможно, он чувствует себя виноватым из-за того, что лгал ей, хотел внушить, будто она не попадет в тюрьму. Все это были фальшивые слова и пустые обещания. Белл начала сомневаться, в своем ли она уме. Выйти замуж за Кейси и поручить ему сына было непроходимой глупостью.

Суд продолжался, но Белл уже ни о чем не могла думать.

Кейси не собирался опускать руки даже в день суда. Он должен был отыскать Хопкинса, по-прежнему убежденный, что Хопкинс и есть ключ ко всему делу. Они с Марком встали до рассвета и отправились на поиски по притонам и дешевым пансионатам в припортовой части города. Когда подошло время начала суда, Кейси с горечью подумал, что не может быть вместе с Белл в эти тяжелые для нее часы, но отчасти успокоил себя тем, что при ее отношении к нему не так-то уж он ей и нужен. И при всем том поиски его важнее — намного важнее — моральной поддержки, какую он мог бы оказать Белл.

И чудо наконец свершилось. Он нашел Гарри Хопкинса в одном из салунов самой сомнительной, чтобы не сказать больше, репутации; находилось это заведение возле набережной. Хопкинс сгорбился над кружкой пива, глаза у него были полузакрыты, а лицо пепельного цвета. Кейси опустился на стул напротив Хопкинса. Хопкинс поднял на него взгляд.

— Нашли-таки меня, — сказал он без малейшей злости. — Я и не сомневался, что найдете. Я не убивал Макалистера. Думал об этом много раз, но не сделал этого.

— Молодая женщина попадет в тюрьму, если вы не признаетесь.

— Мне очень жаль. Такая милая девочка. Макалистер поступил с ней чудовищно, точно так же, как обошелся со своими партнерами.

Кейси пришел в отчаяние.

— Я не могу доказать, что вы это сделали, но я взываю к вашей совести и чести.

Хопкинс поморщился, словно от боли, и прижал ладонь к подложечке. Он и в самом деле выглядел как умирающий.

— Должно быть, вы очень сильно любите эту девочку, — произнес он, немного помолчал, о чем-то думая, потом заговорил с горечью: — Я никогда так не любил женщину, как любите вы свою жену. Мне вечно не хватало времени. Я мотался с места на место в поисках богатой жилы. Если бы разбогател, я нашел бы себе любимую женщину и тогда осел бы на месте. Но этого не случилось. Я отдал свою пропащую жизнь этому вонючему жулику Макалистеру.

— Значит, у вас были основания убить его. Время Белл уходит, Хопкинс.

— Вы, кажется, говорили, что у нее есть ребенок?

— Да, маленький сын, который очень в ней нуждается. — Уокер впервые за много дней ощутил проблеск надежды.