Кей Дач (сборник), стр. 25

– Арти, нас подвела цепочка случайностей. Давай попытаемся снова, и я доведу тебя.

– Нет, – обрезал Артур. Через минуту, мягче, добавил: – Это для тебя случайности, Кей. А я к ним уже привык.

Стеклянный муравейник затихал. Стеснительные закончили свой вечерний туалет, верующие прочитали молитвы, отчаявшиеся устали от слез. Кей Альтос и Артур Кертис разговаривали, отделенные друг от друга тонкой холодной стеночкой.

– Арти, скажи, Бог – он добрый или злой?

– Он – Бог.

– А если он из машины?

Даже сквозь стекло Кей почувствовал, как напрягся мальчишка.

– Тем более, Кей.

– Это хорошо…

Вдалеке, за много рядов стеклянных клеток, кто-то закричал – страшно и безнадежно. Кей напрягся, но крик все длился и длился, рожденный не болью, а одиночеством и отчаянием. Потом блеснула вспышка стан-излучения, и крик смолк. Зато заплакал ребенок, но так тихо, словно его плач лишь снился.

– Расскажи мне сказку, папа, – неожиданно попросил Артур.

– Что?

– Родители всегда рассказывают детям сказки на ночь, – не слишком уверенно сказал Артур. – Расскажи что-нибудь.

– У меня не было детей… знакомых.

– Но теперь-то у тебя есть сын.

Альтос молчал.

– Кей!

– Давным-давно… – Кей с удивлением услышал собственный голос. Он не боялся неизбежного прослушивания – ему не хотелось выглядеть идиотом.

Однако детям всегда рассказывают сказки перед сном. Почему только никто не расскажет сказку той девочке, что плачет в одиночестве своей клетки?

– …когда люди жили только на Терре и называли ее Землей, когда они еще не умели летать к звездам, на маленьком острове жил мальчик, который должен был стать королем… – Кей, продолжая говорить, закрыл глаза. Он устал видеть темноту.

Но темнота осталась.

– …и он посылал своих рыцарей на поиски – не для того, чтобы найти Бога, а чтобы найти лучших из них. Но никто и никогда не задал королю вопрос: почему он сам не отправится в путь? И он радовался этому, потому что знал: тот, кто правит лучшими, не обязан быть самым лучшим. Он просто должен быть королем…

…вернулись все, кроме самых худших, которые погибли в пути, и кроме самых лучших, которые нашли Бога. И король, который хотел всего-то увидеть, кто есть кто, пожалел, что был королем. Он снял корону и темной ночью, когда даже стражу сморила усталость, вышел из дворца.

– Этого не было по правде, – сонно сказал Артур.

– Это есть в сказке. Король вышел из дворца, оседлал своего коня, подпоясался древним мечом и отправился в путь. Он ехал, и не было опасностей на дороге, потому что его рыцари три сотни раз проехали по ней. Его меч врос в ножны, а конь стал спотыкаться от старости. И тогда он нашел Бога.

Король стоял, не отводя взгляда, и Бог не выдержал. Он спросил: «Чего ты хочешь? Твои рыцари пришли ко мне, я принял их. Так зачем же явился ты сам?» И король ответил, опуская глаза, потому что все равно ослеп: «Я лишь хотел узнать, есть ли Бог для королей». Бог рассмеялся, потому что тогда боги еще были похожи на людей. И спросил: «Теперь ты узнал?»

Король покачал головой и ответил: «Нет, по-прежнему не знаю. Ведь когда я был королем, я не видел Бога. А теперь, увидев, я перестал быть королем».

– Он еще и видеть перестал, – неожиданно ясно сказал Артур.

– А на что ему было теперь смотреть?

Свет, путающийся в стеклянных плоскостях, разбудил их утром. Кей лежал на спине и смотрел, как в нескольких шагах от него умывается Артур. Вода из крана шла ледяная, но он все же разделся до пояса и облился, как смог. Потом повернулся к Кею и постучал пальцем по стене.

– Я понял, что в твоей сказке неправильно.

– Ну?

– Король вовсе не перестал быть королем, увидев Бога. Он увидел Бога, когда перестал быть королем!

Кей лишь развел руками. Артур заулыбался, потом опустил глаза и сказал:

– Но в твоей сказке не говорится, как он перестал быть королем.

В полдень на полу каждой камеры появился контейнер с пищей – стандартный рацион Имперских войск. Кей с аппетитом поел и одним лишь строгим взглядом заставил пообедать Артура.

Потом в нескольких камерах появились фигуры в плащах. Они увели с собой троих мужчин, женщину, подружку Артура – Веру и ту девочку, которая плакала всю ночь.

Обратно никто из них не вернулся.

12

Экипаж эсминцев не знал цели полета. Даже капитаны. Они держались за «Гончей» – крошечным суденышком с несуразно большим агрегатным отсеком. «Гончая» шла по гиперпространственному следу, оставшемуся в пространстве Догара от корабля Карантинной Службы. Каким образом она это делала, оставалось загадкой даже для персонала, обслуживавшего установку «горячего следа». Но после каждой вахты им приходилось подводить часы и уточнять, какое сегодня число.

За ними шел корвет Службы Имперской Безопасности, пополненный пятнадцатью десантниками.

«Круг тишины» замыкал маленькую эскадру. Этот корабль строился как танкер и казался удивительно легкой мишенью. Огромные емкости, когда-то служившие для перевозки жидких продуктов, сейчас заполняли километры электронных схем и дополнительные энергоблоки. Полукилометровый конус антенны, вынесенный на решетчатых фермах в сторону, пришлось снабдить собственной двигательной установкой – иначе корабль развалился бы при первом же маневре.

Траектория, нащупанная «Гончей» в океане прошедшего времени, вела эскадру в пространство Дарлока, к маленькой белой звезде Лайон, за которую сотню лет назад Империя Людей трижды вела безрезультатные сражения.

Каль бродила по корвету, безмолвная и счастливая. Номачи старался избегать ее – даже его темперамент в последнее время был на исходе.

День тянулся нескончаемым кошмаром. Время от времени дарлоксиане уводили из камер людей – по двое, по трое. Это подкосило пленных. Кей видел, как пожилой мужчина попытался разбить голову о стену. Прозрачный материал пружинил, но после третьего удара окрасился алым. Тогда сверху ударил луч станнера, и парализованного человека унесли.

Кея, Артура и врача с Инцедиоса пока не трогали. Они дождались вечера, когда их еще раз накормили и погасили свет.

– Спокойной ночи, Кей, – сказал Артур из-за стены. Он по-прежнему ждал чуда – маленький король в поисках Бога.

– Спокойной ночи, – согласился Кей. К счастью, сегодня Артур не просил сказки. Нервы Альтоса были на взводе.

Он пролежал несколько часов, тщетно пытаясь заснуть. Тишина давила – мертвая тишина дарлоксианской тюрьмы. Пытка тишиной – была ли такая у людей? Наверное. Человеческая раса всегда славилась находчивостью в унижении себе подобных.

В отличие от людей Дарлок не был жестоким. Можно ли назвать жестокостью переделку потенциальных врагов? «Полуфабрикаты» – назвал пленников бывший человек, служивший Дарлоку. Полуфабрикат нельзя ненавидеть.

Кей Альтос тоже не испытывал ненависти к дарлоксианам. Он бы вполне удовлетворился мучительной смертью всех представителей этой расы.

В глубине души Кей надеялся, что со временем так и произойдет.

Когда Кей Альтос все-таки начал засыпать, в центре камеры возникла темная, скорее угадываемая, чем различимая фигура. За ним пришли.

– Кей? – зачем-то спросил визитер. И произнес на дарлоке: – Иди за мной, не применяя насилия.

Произношение было безупречным – свистящий голос дарлоксиан человек имитировать не мог. Но что-то в построении фразы казалось знакомым. Кей молча поднялся, бросил взгляд в сторону Артура и шагнул в гипертуннель.

Переход от тьмы к свету был неприятен. Они оказались в маленькой овальной комнате – дарлоксианин в своем темном плаще и Кей Альтос, небритый, в мятом, грязном костюме. Здесь были два стула, одинаково пригодных и для человека, и для чужого, низкий стол с заполненной тонко пахнущими фруктами вазой.

– Нам с сыном было обещано сплетение судеб, – сказал Кей.

– Это просто беседа, Кей, – перешел на стандарт дарлоксианин. – Ты ведь хотел беседы?