Загадка 37 года (сборник), стр. 60

Заслуживали внимания и два не преданных гласности пункта решения комиссии. Они же не только раскрывали секреты технологий предстоявшей работы над текстом новой конституции, но и предопределяли направленность будущей пропагандистской кампании: «4. Обязать т. Радека организовать перевод и издание существующих конституций и основных законоположений главных буржуазных стран как буржуазно-демократического типа, так и фашистского, и разослать их членам комиссий. 5. Обязать тт. Бухарина, Мехлиса и Радека организовать обстоятельный критический разбор конституций основных буржуазных стран на страницах печати».

Первое протокольное заседание обязало подкомиссии подготовить свои предложения в двухмесячный срок, то есть к середине сентября. На деле первые наброски статей новой Конституции начали поступать лишь полтора месяца спустя после назначенного срока, в ноябре 1935 года. Объяснялась задержка выявившимися серьезными расхождениями о допустимых пределах отступлений от основного закона 1918–1924 годов. Так, Н.В. Крыленко, нарком юстиции РСФСР, вошедший просто членом в комиссию судебных органов, резко выступал против разделения власти на две самостоятельные ветви, а также и выборности судей (последнее предложил А.Я. Вышинский вряд ли без предварительной консультации со Сталиным). После длительных прений члены правовой подкомиссии согласились на компромисс: сохранить выборность судей, но только низшей инстанции, народных. Не скрывал своей позиции и Бухарин. Он настойчиво требовал не предоставлять избирательные права всем без исключения гражданам, к чему призвал Молотов на VII всесоюзном съезде Советов, но вместе с тем согласился на замену чисто советской избирательной единицы — производственной, на свойственную буржуазным странам территориальную.

Так уже осенью 1935 года обнаружилось, что даже на чисто рабочем этапе переработки старой Конституции четко обозначились принципиальные, идейные разногласия между группой Сталина и видными в прошлом ортодоксальными партийными деятелями, отказывающимися поступиться своими принципами. Видимо, поэтому Сталину и пришлось отказаться от дальнейшего делового сотрудничества со всеми членами комиссии, передоверить дальнейшую подготовку текста нового основного закона лишь тем, кому он мог полностью доверять. Уже входившим в подкомиссии по общим вопросам — А.И. Стецкому и по экономическим — Я.А. Яковлеву, а также Б.М. Талю, до того момента вообще непричастного к деятельности какой-либо подкомиссии.

Часть 8. Серьезные перемены к лучшему

Приближавшийся 1936 года казался на редкость счастливым, вызывавшим лишь оптимистическое настроение. Слишком уж многое возвещало о серьезных переменах к лучшему. Порождало уверенность в том, что необычайно трудные последние восемь лет остаются в прошлом, уходят навсегда.

Тихо, незаметно, без излишней шумихи, каких-либо, широковещательных заявлений страна расставалась с карточной системой. С 1 октября 1935 года возобновилась свободная продажа мяса и мясопродуктов, жиров, рыбы и рыбопродуктов, сахара и картофеля, а с 1 января 1936 года — и промтоваров. А с 1 февраля ликвидировался и Торгсин — последний реликт уже далекого нэпа. Сеть специальных магазинов, где можно было купить все что угодно, но только за твердую валюту либо за золото.

О наступающих переменах возвестила не одна лишь отмена карточек — еще и восстановление празднования Нового года с его традиционной елкой. Возвращение «гражданских прав» тому празднику, с которым как религиозным партия и государство настойчиво боролись все последнее время. Боролись весьма решительно, даже запретив — для начала циркуляром наркомзема РСФСР от 11 декабря 1928 года — рубку елей. Но вот кандидат в члены ПБ, второй секретарь ЦК КП(б) Украины П.П. Постышев вдруг предложил повсеместно организовать, правда, лишь для детей, в дни зимних каникул новогодние праздники. Первым подхватил эту инициативу МК ВЛКСМ. Разослал телеграммы по всем своим организациям, рекомендуя провести елки в парках, домах пионеров, школах. Вслед за тем как-то просто, естественно вспомнили и о взрослых. За десять дней до наступления Нового года газеты опубликовали предельно скромную, всего в три строки, информацию: «По предложению ВЦСПС Совнарком Союза ССР постановил выходной день 30 декабря (в то время в стране существовала шестидневка. — Ю. Ж. ) перенести на 1 января». А в ночь с 31 декабря на 1 января новогодние балы впервые за все годы советской власти прошли в московском Доме союзов, ленинградском Александровском дворце, во многих клубах, домах культуры страны.

Столь же многозначительной, обещавшей важные политические перемены выглядела опубликованная «Правдой» статья первого секретаря Азово-Черноморского крайкома В.П. Шеболдаева «Казачество и колхозы». Использование, наряду с типично советским словом «колхоз», долгое время сугубо негативного по смыслу слова «казачество», ассоциировавшегося прежде всего с теми, кто подавлял революцию 1905 года, воевал на стороне белых в гражданскую войну — как бы предполагало очередную филиппику в адрес казачества. Однако содержание статьи опровергло такое ожидание.

Не кто-либо, а член ЦК ВКП(б) писал: «В основной массе казачества произошел коренной перелом… колхозы Кубани и Дона не могли бы иметь нынешних успехов, если бы нынешнее казачество по-прежнему сопротивлялось бы или не поддерживало бы колхозы… Среднее казачество, и раньше дававшее ряд примеров революционных выступлений (Каменский ревком), выдвинувшее героев-большевиков Подтелкова и Кривошлыкова, давшее в свое время немало бойцов в Первую конную армию, сейчас окончательно и прочно стало на колхозный путь, по-настоящему взялось за работу».

Еще одно грядущее событие также должно было вселить добрые надежды. Публикация сообщения о составе Всесоюзного пушкинского комитета, созданного по решению ПБ еще 27 июля 1934 года, для празднования в самом скором времени 100-летия со дня смерти великого русского поэта. Возглавил этот комитет А.М. Горький, всего лишь заместителями которого оказались нарком просвещения РСФСР А.С. Бубнов и первый секретарь правления ССП А.С. Щербаков. Членами же комитета, наряду со столь необходимыми для организации грандиозных, как оказалось, торжеств представителями государства и партии — К.Е. Ворошиловым, В.Я. Чубарем, В.И. Межлауком, А.А. Н.А. Булганиным, И.Ф. Кодацким — стали крупнейшие пушкинисты той поры А.М. Цявловский, Д.Д. Благой, Ю.Г. Оксман, М.Н. Розанов, академики-литературоведы — заведующий кафедрой славянской филологии Ленинградского университета Н.С. Державин и заместитель директора Института русской литературы (Пушкинского дома) А.С. Орлов, писатели Викентий Вересаев, Алексей Толстой, Александр Серафимович, Александр Фадеев, поэты Демьян Бедный, Николай Тихонов, Павло Тычина, Янко Купала, Галактион Табидзе, Егише Чаренц, Абулкосим Лахути, режиссеры Константин Станиславский, Владимир Немирович-Данченко, Всеволод Мейерхольд, детский поэт и литературовед Корней Чуковский, некоторые иные представители творческой интеллигенции.

Тем самым страна решительно порывала с нигилистическим по сути, вульгарно-социологическим по форме отношением к своему прошлому, к тем, кто на протяжении нескольких веков создавал ее литературу, искусство, науку. Формирование Пушкинского комитета и проведение пушкинского праздника открывало долгую чреду восстановления с помощью таких же юбилеев сознательно замалчивавшихся учебниками и пропагандой имен писателей, поэтов, художников, архитекторов, композиторов, ученых.

Все происходившее в последние дни уходящего 1935 года и первые — нового, 1936-го, лишний раз подтверждало, что партия и в идеологии окончательно сменила курс, избрав принципиально новый, решительно и бесповоротно порвала с прежней воинствующей левизной. И дабы проводить и в дальнейшем именно такой курс, удерживать на нем страну, пошла на ломку существовавших почти два десятилетия административных структур. Одним росчерком пера ликвидировала предоставленное Конституцией 1924 года союзным республикам право самостоятельно руководить развитием своих национальных культур. Изъяла у наркомпросов Российской Федерации, Украины, Белоруссии, Закавказской Федерации, Узбекистана, Туркмении и Таджикистана, все вопросы, связанные с искусством, оставив им заботы лишь о школьном образовании. Решением ПБ от 16 января в форме постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О работе по обучению неграмотных и малограмотных» ликвидировало общество «Долой неграмотность». Поручило прежде всего наркомпросам на протяжении 1936 и 1937 годов ликвидацию неграмотности людей в возрасте до 50 лет. Утвердило и контрольные цифры: в текущем году необходимо было силами наркомпросов обучить 4 миллиона неграмотных и 3 миллиона малограмотных, а кроме того, ВЦСПС должен был организовать обучение еще 1,5 миллиона малограмотных.