Остров любви, стр. 48
– Но я промахнулась, – возмутилась Фиби. – Почти что промахнулась, – добавила она, виновато склоняя голову.
«Хватит лежать, – подумал про себя Алекс, – надо самому осмотреть рану». Но тут ему стало так плохо, что он пошатнулся и чуть не упал. Хосмен схватился за первое, что попалось ему под руку… за Фиби.
Девушка всхлипнула.
– Хватить ныть, – бросил он. – Сейчас я приду в себя.
Постепенно в глазах у Алекса прояснилось. Потрогав голову рукой, он нащупал сделанную наспех повязку. Ткань была шершавой от запекшейся крови. Хосмен посмотрел на свои пальцы. Это действительно была кровь. Алекс отпустил девушку.
– Как это случилось?
– Да я промахнулась, клянусь вам. Видите?
Фиби подбежала к дверям, показывая на застрявшую в косяке дробь.
– Скорее всего, вас задело рикошетом.
– О, черт! – выругался Алекс.
– Не надо ругаться!
– Отлично, а что же мне делать, принцесса, молиться?
Густо покраснев, девушка уставилась на его обнаженную грудь.
– Первым делом вам следует одеться. А потом что-нибудь поесть и обязательно как следует выспаться.
Ворча что-то невразумительное, Хосмен натянул сухие штаны, носки, сапоги и вышел во двор. Когда он вернулся, Фиби уже расставляла на столе миски.
– В умывальнике теплая вода… – проговорила она, не поднимая глаз.
Алекс вымылся и сел за стол, ощутив острый приступ голода. Девушка подала ему кукурузную кашу, политую соусом. От этого блюда стошнило бы крепчайшего из лесорубов, однако молодому человеку оно показалось сладчайшей амброзией. Он съел все подчистую, не сказав ни слова.
Справившись с нехитрой пищей, Хосмен осмотрелся. Повсюду лежали вещи Фиби. Предметы дамского туалета. Правда, их было не так много, так как большую часть отправили набольшую землю, но все же внимание Алекса сразу же привлекли небрежно брошенный чулок, гребешок, какие-то кружева и пузырек с таинственно пахнущей жидкостью.
У печи были беспорядочно свалены дрова, а полки заставлены продуктами из магазина – мукой, сиропом, консервами и копченой рыбой.
Фиби невольно поймала его взгляд.
– Я вломилась в вашу лавку, – виновато проговорила она, пожав плечами. – Воспользовалась топором.
– Да не буду я тебя ругать, – ответил Алекс. Честно говоря, он был несколько удивлен.
Девушке удалось в одиночку пережить здесь снежный буран. Не каждый мужчина был способен на такое.
– Ну, так что же случилось? – спросил он в гнетущей тишине. – Почему ты осталась?
– Да это вы меня оставили.
– Но ты же должна была быть на борту «Кинга».
– Мне надо было кое-что забрать с острова. Явно взволнованная, Фиби стала убирать со стола посуду.
– Зачем ты решила вернуться? Что именно ты забыла?
– Да все это глупости, – пробормотала девушка, стараясь не смотреть на Хосмена. – Хотела набрать себе мешочек агатов из ручья…
Так сказать, сувенир на память об острове Мей. Я подумала, что больше никогда уже не увижу этих мест.
«Да, странная птичка, – рассуждал про себя Алекс. – Ее привезли на остров насильно, и тем не менее она захотела сувенир на память о времени, проведенном здесь. Неужели Фиби полюбила эти места?»
– Ты должна была сказать об этом мне. Мы бы тебя подождали.
– Ну, честное слово, я думала, что это займет всего лишь несколько минут… Я вовсе не хотела заставлять меня ждать. Меня преследует злой рок. В ночь пожара я вернулась за драгоценностью, когда-то принадлежавшей моей матери. И именно в этот миг вы ворвались в дом отца… Ох, чем быстрее мы выберемся из этой переделки, тем лучше будет для всех.
– Послушай, принцесса, так просто мы из нее не выберемся.
– Что вы хотите этим сказать?
– А то, что мы застряли в этих льдах и снегах на всю зиму. И до первой оттепели острова не покинем.
Фиби побледнела.
– А когда это будет?
– В апреле, скорее всего. А может быть, в марте, если весна придет раньше.
Лицо девушки приобрело зеленоватый оттенок. – Но это же больше трех месяцев!
– Считать я и сам умею, принцесса. Некоторое время Фиби что-то бессвязно шептала, потом встала из-за стола и, пошатываясь, вышла во двор. Алекс отчетливо расслышал, как ее вырвало.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В течение следующей недели Фиби пыталась смириться с тем фактом, что она и Алекс Хосмен будут зимовать на острове. В запрещенных приключенческих романах, которые девушка читала тайком в пансионе мисс Олборн, зимовки всегда были увлекательны. Так сказать, хрустальным чудом снежной белизны. Реальность оказалась совершенно иной. Морозный арктический ветер, свистящий сквозь щели в стенах, бесконечные темные ночи, исполненные леденящего сердце безмолвия, слепящий белый снег и мучительные походы на двор по нужде или за дровами.
Зима теперь представлялась Фиби долгим и мучительным путешествием. И она не была уверена в его благополучном завершении.
Как-то днем девушка стояла и смотрела в окно на мрачного вида болотистую низину у берега озеру. Ее покрывало толстое снежное одеяло. Положив локти на подоконник, Фиби внимательно разглядывала морозные узоры на стекле. Два снегиря прилетели поклевать насыпанных ею во дворе хлебных крошек. Похоже, птицы понимали, что она где-то рядом, но не боялись, поэтому прилетали каждый день и оставались, сколько хотели.
Алекс Хосмен вошел в хижину в снежном вихре. В его руках был дневной запас дров. Даже теперь, когда девушка привыкла к его меховой куртке, он все равно казался ей похожим на медведя.
Алекс медленно выздоравливал после своего ледяного похода. Огнестрельное ранение, похоже, тоже заживало быстро, и он снял повязку, обнажив трехдюймовый шрам как раз пониже челки. Пальцы на руках и ногах побагровели и стали шелушиться. И Алекс, и Фиби опасались начала гангрены, но ее признаки так и не появились.
При виде того, как Хосмен выздоравливает, девушке хотелось петь, но она предпочитала молчать.
На второй день молодой человек почувствовал себя лучше настолько, что иронично заметил, чтобы она постелила себе на чердаке.
– Но я же не думала, что проведу эту зиму вдвоем с кем-то…
– Точно так же думала и Златовласка. Когда Алекс усмехнулся, Фиби зарделась.
Иного выхода не было, и пока раненый мужчина лежал у печи, она просто стала спать наверху.
Как-то девушке в голову пришла совершенно неожиданная мысль.
– Но ведь поселок пуст, быть может, нам стоит поселиться в разных домах?
– Но почему?! – возмутился Хосмен. – Ты что, считаешь, что мы будем смущать снежных гусей?
Он рассмеялся, посчитав мысли Фиби абсурдными.
– Чего мы будем делиться? Оставайся здесь, девушка, а я буду спать на чердаке.
Как и в самом начале, они теперь жили в одной хижине, но казалось, будто бы они за много миль друг от друга.
Фиби не скрывала своей радости по поводу выздоровления Алекса и того, что в этом не последняя роль принадлежит ей. Со временем девушка стала называть молодого человека на «ты».
– Доброе утро, – приветствовал ее Хосмен.
– Утро доброе.
Она вновь посмотрела в окно.
– Знаешь, думаю, теперь я поняла, почему зимой животные погружаются в спячку.
– Ну?
– Им тогда не приходится наблюдать эти унылые дни.
Сухо рассмеявшись, Алекс стал аккуратно складывать поленья у печи.
– Хотя, – размышляла вслух Фиби, глядя на тоскливый серый денек, – у снега есть одно большое преимущество. Он скрывает все несовершенства, недостатки и уродства ландшафта.
– Честно говоря, никогда об этом не задумывался, – ответил Алекс.
Это ее не удивило. Алекс всегда был так буквален. Фиби повернулась и увидела, как он бросает в печку полено. После того как они оказались в вынужденном заключении под одной крышей, между ними возникла если уж не истинная дружба, то по крайней мере молчаливое согласие. Теперь, когда вокруг никого не было, отношения между ними стали совершенно иными, с каждым днем молодые люди все лучше узнавали друг друга.