Зеленый круг, стр. 45

В погребе теперь стоят два пластмассовых бака, которые мы каждый день наполняем водой из подземного ручья. Чаще всего этим занимаются Щегол и Вендела. Они наливают воду в кожаные мешки, которые сшили мы с Диной, и переносят их на плечах.

Натаскав воды, они помогают Бенджамину строить смотровую платформу высоко на ветвях засохшего вяза. Они так ловко передвигаются по ветвям в кроне дерева, что напоминают обезьян, и лишь потрепанная одежда отличает их от представителей мира животных. Иногда сухие ветки с треском ломаются и с глухим звуком падают на землю. Бенджамин видит, что я за ним наблюдаю, машет мне рукой и кричит что-нибудь типа:

— Отсюда видно очень далеко! Залезай к нам!

Я машу рукой в ответ и кричу:

— Вот спустишься, я задам тебе трепку! Это опасно — скакать по ветвям, как мартышка!

Но в глубине души радуюсь тому, что они делают. Платформа позволит нам держать под контролем всю местность вокруг фермы.

Крошка Вторник и другие девочки почти все время проводят с Демоном. Они ходят с ним по двору, и мне становится интересно, не придумали ли они какую-то свою игру? Со стороны это выглядит так, словно они что-то ищут. Они сделали из веревки ошейник и поводок и водят пса по очереди. Одна из девочек что-то бросает, затем они с Демоном ищут этот предмет, а те, кто не держит пса, держатся за руки.

Мы с Диной часто сидим на веранде и перекраиваем шторы и старую одежду, которую удается найти в доме. Затем сшиваем куски, как можем, и бросаем новые вещи в общую кучу. Там уже лежит самая разная одежда: плащи, пончо, брюки, куртки с капюшоном — все, что, как нам кажется, защитит детей от капризов погоды. Мы также собрали старые льняные скатерти и простыни и собираемся сшить из них крепкие паруса.

Я постоянно откладываю шитье и бегаю на огород посмотреть, как растут баклажаны.

— Ты их насмерть засмотришь, — говорит Дина.

Я смеюсь, хотя понимаю, что она права, но не могу устоять перед искушением и через полчаса снова бегу на огород.

— Это ненормально, — говорю я, в очередной раз вернувшись на веранду. — Они уже не меньше десяти сантиметров в высоту.

— В таком климате мы соберем урожай всего через несколько дней, — говорит Дина.

Я не отвечаю. Меня тревожит только одно: как баклажаны справятся с перепадами температуры? Вдруг их сожжет солнце или смоет ливень?

— Кажется, погода немного расходится, как ты думаешь? — неуверенно спрашиваю я.

— Разве? — вопросом на вопрос отвечает Дина.

Я киваю. Возможно, мне просто очень хочется, чтобы погода стала менее суровой, но отказываться от надежд я не собираюсь.

— Сегодня не так жарко, как обычно, — говорю я.

— Не думаю, — усмехаясь, отвечает Дина.

Вот такими были эти дни. Почти идиллия.

Черные

Посреди одного, как мы думаем, буднего дня с наблюдательного пункта внезапно доносится голос Бенджамина. Я сразу понимаю: случилось что-то серьезное. Это ясно по его тону, по короткому выкрику, по долгой тишине, воцарившейся после. Тело посылает мозгу сигнал: опасность!

Я смотрю наверх на дерево и вижу на платформе Бенджамина, Щегла и Венделу. Бенджамин наблюдает за полем через бинокль производства фирмы «Дэвид&Габриэль».

Бинокль представляет собой два картонных цилиндра из-под бумажных полотенец, соединенных изолентой, и, хотя он выглядит комично, на самом деле приносит большую пользу, защищая глаза от яркого солнца.

Ко мне подходят остальные ребята. Они тоже смотрят наверх.

— Что случилось? — кричу я. — Вы что-то увидели? Бенджамин опускает бинокль и, свесившись, кричит мне в ответ:

— Люди!

— Что за люди?

— Черные!

— Какие еще черные?

— На них черная одежда.

— Сколько их?

— Двое.

— Они далеко?

— Точно не знаю, но далеко. Похоже, идут сюда.

Слова Бенджамина вызывают панику. Признаюсь, сильнее всего пугает, что мы совершенно не подготовлены. Последние дни относительного спокойствия убаюкали нашу бдительность. А следовало бы составить план на случай опасности. Заранее решить, что будем делать. Как нам теперь поступить: спрятаться, обороняться, атаковать? Я беру Крошку Вторник за руку и бегу к остальным.

— Что нам делать? — спрашиваю я, сердце колотится с такой силой, что трудно говорить.

— Вдруг это те самые типы, которых мы видели в городе? — говорит Дина.

Я киваю. Тоже больше всего боюсь, что это окажутся те мужчины в черных кожаных куртках.

— Может, они ищут Демона? — говорю я.

— Если их всего двое, мы с ними справимся, — говорит Дэвид.

Я мотаю головой.

— Они здоровые, как тролли.

— Где гарантия, что они идут именно сюда? — задумчиво произносит Габриэль.

— А куда же еще?

Крошка Вторник начинает плакать. Неужели мы подумали об одном и том же? Что эти люди вышли на охоту в поисках мяса?

— Они очень опасны, — говорю я. — Нам нужно сесть в засаду.

— Хорошая идея, — говорит Дэвид. — Если мы спрячемся, то, возможно, останемся незамеченными. И у нас будет шанс застать их врасплох.

— На крысином чердаке! — предлагает Габриэль. — Туда они не сунутся.

— Черные уже близко! — кричит Бенджамин.

Я собираю всех детей. Однако легче сказать, чем сделать, потому что многие малыши просто в ужасе. Когда Щегол и Вендела спускаются по веревочной лестнице, я беру каждого из них за руку, и мы вместе бежим к хлеву.

— Заходите, — говорю я. — Дэвид вас проводит.

Мы с Диной вооружаемся инструментами из гаража и поднимаемся на чердак, волоча за собой грабли, лопаты и железный щуп. Малышам мы даем вещи полегче: стамески, отвертки, разводные ключи и молоток. Они молча разбирают оружие, долго его рассматривают, вертят в руках. Я смотрю на них, сбившихся в кучу, они напоминают пчелиный рой. Если налетят, заставят обратиться в бегство даже взрослого.

— Ну что, все здесь? — спрашиваю я, когда большинство детей оказываются под присмотром. — Если черные нас обнаружат, у нас есть чем их встретить.

Дэвид делает вид, что думает. Возможно, именно этим он сейчас и занимается, потому что вскоре говорит:

— По-моему, сначала они возьмутся за дом, а когда ничего там не найдут, решат, что ферма заброшена, и пойдут дальше.

— Мертвая семья! — вскрикиваю я. — Они остались на веранде.

Однако уже слишком поздно. Мы не успеем их спрятать. Вот черт! Я сажусь на ступеньку лестницы, ведущей на чердак, и разочарованно вздыхаю.

— Бенджамин остается на дереве, — сообщает Габриэль, прибежав со двора.

На мгновение меня охватывают сомнения. Что-то подсказывает, что запереться на чердаке — это плохая идея. Кто-то должен остаться с Бенджамином снаружи.

Я открываю дверцу чердака и говорю остальным:

— Я спрячусь на улице.

— Ты с ума сошла! Они будут здесь с минуты на минуту! — кричит Дэвид.

— Я успею.

Когда дверца за моей спиной закрывается, я вспоминаю, что кое-кого забыла. Снова открываю ее и кричу:

— Демон! Ко мне!

Пес несется на мой зов, стуча когтями по лестнице.

Когда я подхожу к хлеву, уверенность меня покидает. Я вглядываюсь в ветви сухого вяза и высоко на платформе вижу фигурку Бенджамина. Он, словно хищная птица, притаился в засаде. Мне хочется окликнуть его и спросить, далеко ли люди в черных куртках, но я не решаюсь. Вместо этого направляюсь как можно дальше и пытаюсь спрятаться в засохших кустах живой когда-то изгороди в самом затененном уголке двора. Демон покорно ложится рядом. Я вспоминаю то оружие, которое заметила на плече у одного из мужчин в городе. Странное оружие. Кажется, оно называется арбалет. Его использовали в Средние века.

А что, если это те же люди, которых мы видели ночью? Думаю, сейчас самое время начать молиться, чтобы они не сунулись в эту часть двора, где прячемся мы с Демоном. Но кому молиться, я не знаю. Есть ли еще Бог? После некоторых колебаний я решаю обратиться к Гун-Хелен. «Милая, милая Гун-Хелен, помоги мне!» — бормочу я.