Поцелуй пирата, стр. 44

– Смит? – прошептал адмирал, преодолевая невыразимый ужас.

Если Смит не отзывался на громкую брань хозяина, то теперь этот непривычный шепот заставил его поднять голову. Лицо дворецкого постарело и осунулось.

Он моргнул раз, потом другой, как ребенок, который никак не может очнуться после страшного сна.

– Она ушла, сэр. Он забрал ее.

Песок из слабо сжатого кулака дворецкого продолжал сыпаться на пол, а адмирал испуганно попятился назад и крепко ухватился за трость, чтобы не упасть.

ЧАСТЬ II

18

Привычное ощущение легкой качки успокоительно действовало на Люси. В полубреду ей казалось, что она находится в люльке, подвешенной в чреве какого-то гигантского добродушного чудовища, готового защитить ее от любой беды. Этот ритм был знаком ей с раннего детства, когда она еще не могла выразить словами то чувство покоя и защищенности, которое он навевал на нее. Когда она еще не знала, что такое тоска по матери и по ее ласковым рукам, которые могли бы вот так любовно укачивать ее на ночь.

Смутный свет проникал сквозь ее ресницы. Она медленно открыла глаза. Морис! Лицо дорогого человека было первым, что увидела Люси.

Происшедшее постепенно, разрозненными картинами всплывало в ее памяти, пока она наконец не вспомнила все. Люси радостно улыбнулась.

Значит, Морис не покинул ее! Он услышал ее зов и бросился спасать, как делал это уже несколько раз. Он никогда не оставит ее, не сможет отказаться от своих чувств. Они читались на его осунувшемся лице, как и невыразимый страх, от которого потемнели его глаза.

Люси хотела было успокоить его, сказать, что все прошло и она чувствует себя хорошо, но вдруг тревожно нахмурилась.

Если Морис спас ее от коварного Рока, почему кровать под ней поскрипывает, как палуба корабля на полном ходу? Почему его лицо стало таким суровым, как будто это не он только что так нежно и встревоженно смотрел на нее?

Она закрыла глаза, чтобы спастись от его пронизывающего взгляда. Но было поздно. Он чутьем понял, какие сомнения ее гнетут.

Люси вскинула руку вверх, не отводя от него пристального взгляда. Он не вздрогнул и не сделал ни единого движения, чтобы защититься.

Она вцепилась в его рубашку и резко дернула ее, срывая с плеч. Вот оно! Гладкую кожу на правом плече обезображивал узкий шрам. С немым испугом Люси провела дрожащим пальцем по его выпуклому шву.

Морис поймал ее за кисть. Она медленно подняла на него глаза, заранее ужасаясь тому, что увидит.

– Морис Клермонт, – произнес он. – Мои друзья зовут меня Морис, а враги – капитан Рок.

Люси вздрогнула. Ей показалось, что реальность снова покидает ее. Кровь отлила от ее лица, а на лбу выступили капли холодного пота. В ушах поднялся гулкий шум, как будто к ним прижали огромную морскую раковину, и щадящий туман начал обволакивать ее сознание. Мучительные спазмы сжали желудок, и Люси едва успела перегнуться через край кровати…

Она очнулась от того, что Морис бережно вытирал ей лицо влажным полотенцем.

– Видимо, шампанское со снотворным оказалось неудачным сочетанием, – тихо сказал он. – Мне очень жаль видеть вас в таком состоянии.

Люси вспомнила удушающий запах, исходивший от тряпки, которую прижали ей к лицу в библиотеке отца. Она все еще чувствовала противную горьковатую сладость во рту.

– Жаль? – Она взглянула сквозь упавшие на лицо пряди влажных волос. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но я думаю, что это снотворное предназначалось вовсе не для людей.

Губы Мориса дрогнули, словно он хотел улыбнуться.

– Я предполагал успокоить им Смита, если бы он неожиданно помешал мне. Насколько я знаю, он единственный в доме, кто спал меньше, чем я.

– Вы намеренно похитили меня или вас толкнуло на это случайное стечение обстоятельств?

Бросив на нее лукавый взгляд, Клермонт сдержанно пояснил:

– Если бы я хотел вас увезти, я давно мог это сделать. Бог свидетель, вы давали мне много возможностей для этого.

Слезы заблестели в ее глазах, и она опустила их, не желая и дальше унижаться перед этим человеком. Значит, она выдумала себе его любовь и нежность? Значит, она была лишь жалкой пешкой в его загадочной игре! Кое-как справившись с собой, Люси проговорила с гневным укором:

– Воображаю, какой смешной казалась вам моя влюбленность в пирата и эти пылкие панегирики в его защиту!

Клермонт хранил бесстрастное молчание, которое при желании можно было считать за признание вины.

До глубины души потрясенная его предательством, она произнесла:

– Господи, но зачем вам нужно было это все…

Морис вдруг сорвался с места и начал быстро расхаживать по каюте. Такую просторную каюту Люси приходилось видеть только однажды, когда ее пригласили вместе с отцом на флагманский корабль. В ней даже было окно – большой иллюминатор, через который сочился мутный свет нового дня.

Люси настороженно следила за Клермонтом, погруженным в мрачные раздумья. Казалось, это совершенно другой человек, только внешне напоминающий ее телохранителя. В чертах его лица уже не было ничего мальчишеского. Зато в развороте широких плеч, в гордой посадке головы, в каждом его жесте сказывался властный, даже хищный характер. Возможно, на мысль о сходстве с хищником наталкивала необыкновенная гибкость и вкрадчивая грация его движений.

Широко распахнутая рубашка, заправленная в узкие черные бриджи, открывала мужественную загорелую грудь. Люси с невольным сочувствием вспомнила, как при каждом удобном случае мистер Клермонт нетерпеливо срывал с себя шейный платок. Видно, нелегко было этому человеку, привыкшему к свободе и вольному морскому ветру, играть роль скромного охранника в мрачной замкнутой атмосфере Ионии. Да еще при таком властном хозяине!

Не обращая внимания на свою пленницу, Морис продолжал мерить каюту широкими шагами. При каждом его повороте высокие ботфорты угрожающе поскрипывали. Люси бросился в глаза блестящий пистолет, воинственно торчащий из-за пояса бриджей.

По мере того как длилось его молчание, Люси начала испытывать такой же парализующий страх, как в момент своей первой встречи с «Возмездием». От Клермонта ощутимо исходила какая-то скрытая сила, в которой девушке чувствовалась реальная угроза. Когда он наконец остановился перед ней, она инстинктивно сжалась, подтянув колени к груди и обхватив их руками.

– Я скажу вам, зачем, – словно преодолевая таинственный запрет, начал он. – Возможно, вас удивит, что пиратство – вовсе не то занятие, к которому я себя готовил.

Люси старалась казаться спокойной, хотя внутри у нее все замерло от предчувствия новых горьких открытий.

– Действительно, несколько странно, – небрежно сказала она. – Кажется, вы преуспели в этом деле.

Морис на минуту задержал на ней тяжелый взгляд и вновь заходил по каюте.

– Я ушел в море мальчишкой, мне было всего двенадцать лет. А когда мне исполнилось девятнадцать, я уже владел собственной торговой шхуной.

«Бесспорно, это было немалым достижением», – подумала Люси.

– У вас, вероятно, найдутся письменные принадлежности? – с невинным видом осведомилась она. – Я могла бы предложить вам свои услуги по записыванию мемуаров. Поверьте, у меня в этом деле богатый опыт.

– А что касается панегирика в мою честь? Это вам тоже по силам? – усмехнулся Морис и продолжал уже серьезным тоном: – Как вам, наверное, известно, после того, как Испания переметнулась на сторону Франции и они объявили совместную блокаду Средиземноморского побережья…

– Мне ли не знать о том, что принесло нам предательство Испании? – живо откликнулась Люси. – Именно в сражении на Средиземном море мой отец чуть не потерял ногу. Это стоило ему всей дальнейшей карьеры.