Житие Иса. Апокриф, стр. 22

– Учитель, Ртеп зовет к переговорной трубе, – поднял голову дежурный. Ис подошел к раструбу.

– Докладываю – на моей стороне подозрительно тихо. Через стену послал разведку – проползли до самого палисада. Там пусто.

– Ясно. Всех на нашу сторону сняли. Приготовь дымные плошки, будьте внимательны! Слышишь, Куг? Липпин все поставил на кон. Ну и авантюрист!

– Слышу. Прошли отметку.

На такой дистанции редкая стрела находила цель – они градом отскакивали от щитов. Но некоторые все же отыскивали щели.

Первая колонна сомкнулась, оставив павших. Из-за передвижных щитов, которые катили лучники, полетели стрелы. Но много ли настреляешь, целясь снизу вверх, в узкие прорези бойниц! А в ответ с башен швыряли горшки с горючим студнем баллисты, с двух башен – шесть штук. Четыре вспыхнули кострами на траве, два лопнули в середине колонны, растекаясь по доспехам негасимою лавой. Солдаты брызнули в стороны и вновь сомкнулись по команде Гелла, оставив после себя двадцать три живых факела. Вслед за первой, с интервалом в пятьдесят шагов, шли еще четыре колонны.

– Похоже, наместник вывел всех, – хлопнул по плечу Куга мощною дланью Ис.

С пятидесяти метров ни мы и панцири стали слабой защитой от арбалетных стрел, так что приставить лестницы к стене сумела едва ли половина воинов первой колонны. Но первую колонну уже подпирала вторая, вторую – третья, замыкала пятая. Гелл гнал солдат наверх, колотя рукояткой меча по бронзовым спинам. А сверху и с боков из башенных амбразур летели стрелы. На медные шлемы солдат сыпались, раскалываясь, горшки с горючим студнем.

Пока никто не смог достигнуть верха стены, хотя уже больше половины второй колонны лежало по всему скосу вала. Однако Гелл был жив: то ли ему, как всегда, сопутствовала удача, то ли мгновенная реакция старого воина выручала его. Он успевал даже думать, быстро и точно. Было ясно, что единственная возможность выиграть – это влезть на стену и перебить защитников. И он кричал:

– Лестницы, лестницы!

И гнал по ним солдат.

– Ис, – тронул его за железный локоть подошедший сзади Геф, – трубы сделаны. Люди готовы.

– Одну трубу с двадцатью снарядами – мне. Быстро!

– Уже здесь.

– Куг, сотне резерва спуститься с противоположной стороны крепости – Ртеп приготовил лестницы. Поведешь сам. И ударишь с тыла.

– Иду!

– Стой, с тобой пойдет Геф с пятью мастерами; дашь ему десять человек, ящики со снарядами нести. Мастера пойдут с метательными трубами. Их к рукопашной не допускать! И чтоб сзади них при стрельбе никто не стоял – глаза высмолит! Теперь – бегом!

Геф и Куг скатились вниз.

– Нави с десятком – за мной, на стену! Трубу беру я, тащите ящик!

Казалось, гребень штурмующих вот-вот перехлестнет парапет. Несколько имперских солдат уже спрыгнуло на боевую площадку. Ис бросил трубу, выхватил меч и кинулся туда. Нави был рядом. Не знали имперские солдаты премудростей фехтования, ведомых Ису! Он сразу сбил двоих – правда, меч его был длиннее имперского. Нави рубился рядом. И весь его отборный десяток. Имперские солдаты, не ожидавшие такого отпора, были прижаты к парапету и переколоты. А поднявшийся с той стороны над парапетом имперский сотник вдруг взмахнул руками, будто собирался лететь, и рухнул вниз на головы своей сотни – его Ис оглушил щитом.

– Нави, трубу! – гаркнул он, отбрасывая щит и меч, лег животом на парапет и, не целясь, ахнул из трубы в копошащийся внизу муравейник. Он скатился под прикрытие парапета, когда осколки взвизгнули по стене – бил почти в упор. Тяжело рухнули сразу две лестницы. Внизу, один за другим, грянули еще шесть разрывов – с тыла ударил Куг.

– Нави, с противоположной стены – всех к воротам, за мной!

Никто уже не пытался ставить лестницы – Гелл понял, что дело проиграно. Надо спасать, что еще можно спасти.

«Говорил идиоту, нельзя снимать людей с той стороны. Теперь – как котят об угол», – мгновенно пронеслось в мозгу и погасло. Его не задело осколками, он только видел, как вспыхнуло пламя и вокруг упали солдаты, невольно заслоняя его. И стало вдруг тихо.

«Оглох, – сообразил он, – как после удара камнем по шлему. Это пройдет».

– Всем отойти от стены, стройся в колонну! – скатившись с вала и пробежав сгоревшие осадные башни, не слыша себя, скомандовал он. Уцелевшие панцирники, заслышав знакомый рык, начали строиться. Но новый залп разметал наметившийся порядок. А потом, пока Геф со своей командой заряжали гранатометы, на ошеломленных имперских солдат рухнул всей железной сотней Куг. А из ворот с другой сотней в спину отходящим ударил Ис. Мечи уверенно застучали по имперским шлемам, раскалывая их как орехи. Топот бегущих ног покрыл голос бессильного тысяцкого. А Геф и его помощники посылали залп за залпом вслед бегущим.

– Нет конницы, – топнул ногою Куг, – пешком этих парней не догнать!

Догонять, впрочем, было и некого – едва сотня добежала до лагеря, как тут же, схватив лошадей, кинулась к южному выходу из долины, забыв, что есть еще войска, блокирующие Улука. Лишь наместник Липпин, бросив лагерь, с десятком всадников кинулся под защиту этого полуторатысячного отряда; едва они доскакали, как и это войско, бросив обозы, стремительно покатилось к Узкой щели.

Солнце уже склонилось к вершинам гор, а пленные имперские солдаты все носили тела своих товарищей и опускали их в ров, окружавший бывший имперский укрепленный лагерь. Когда погас дневной свет, на поле закачались печальные факелы; наутро лишь черные плеши в траве напоминали о вчерашнем. Да вместо рва по периметру лагеря возник узкий земляной вал.

Улук с конной сотней шел за отходящими до выхода из долины.

25

—Что с ними делать? – кивнув на утренний табор между озером и крепостью, осведомился Куг.

– Черт его знает, не в рабство же продавать!

– А что – покупатели бы нашлись.

– Свое прошлое позабыл?

– Я – так. Но делать что-то надо. Почти сотня голов.

– Как баранов считаешь. Ты с тысяцким говорил?

– Говорил, Учитель, он – собака опытная, выбился из солдат. С ним-то как, может – петлю на шею и пусть на солнышке вялится?

– Негоже так. В бою, в горячке – дело другое. Позови-ка его. Только в крепость не надо – сами за ворота выйдем.

Ис и Куг уселись перед воротами на доске, положенной на два дырявых имперских барабана. Гелл стоял перед ними в грязной белой рубахе без рукавов с широкой красной полосой по подолу. На ногах у него были не сандалии, а башмаки из грубой кожи – это вместе со штанами Империя переняла от варваров. Так что тысяцкий, как и его солдаты, был в штанах.

– Твое имя Гелл и ты командовал тысячей? – зачем-то с прежней витиеватостью спросил Ис, закончив созерцание его наряда и перейдя на правую бровь, рассеченную широким шрамом.

– Командовал, – мрачно подтвердил тот, набычив рыжую, с проседью, голову.

– Мы думаем, – Ис привычно положил руку на плечо Куга, – что с тобой делать?

– Выкупа не получите. Поместий у меня нет.

– Ты не из вольноотпущенников? – поинтересовался Куг.

– Из граждан Империи, – не принял подачки тысячкий. Он поднял голову, провел жесткой ладонью по волосам, еще прочнее расставил ноги и, заложив руки за спину, хрустнул плечами. Глухота уже прошла, только тупая головная боль донимала Гелла.

– Рабов распинал?

– В Империи для этого есть специалисты.

– И ты, конечно, об этом ничего не хотел знать! – вырвалось у Куга.

– Я солдат. И не лезу в чужие дела.

– А деревни приходилось жечь? Во время прошлого восстания?

– Мне приказывали, я исполнял.

– Но там же были женщины, дети!

– Я солдат, и лишь исполнял приказы. Отвечает тот, кто приказывает.

– Н-да, душеспасительные беседы с такими мало что дают, – вполголоса сказал Кугу Ис. – И что интересно, нет у него ни поместий, ни больших денег, одна Империя, которой плевать на эту рыжую нечесаную башку.

И снова к тысяцкому:

– Но ты же можешь понять, что здесь не ваша земля, что эти люди хотят жить по-своему?