Большая интрига, стр. 55

— Капитан, — снова начал Фаверж, и в его голосе ощущалось искреннее сожаление, — наша служба состоит как раз в том, что мы скорее погибнем, чем нарушим приказ, а вам, как офицеру, это должно быть известно лучше, чем нам. Приказ, который нам был отдан…

В это время дверь кабинета командора открылась, и оттуда вышел маленький человечек с седыми волосами и бородкой, которая была немного темнее волос на голове, у него были живые и очень строгие глаза. Парик на нем был несколько растрепан, а камзол, хотя и застегнутый на все пуговицы, был здорово потрепан, кружева на манжетах давно не стираны.

Он сухо и властно спросил:

— Что здесь происходит? Что значит этот шум? Разве я строго-настрого не запретил заходить даже в эту приемную?

Лефор сделал несколько шагов вперед и легко склонился перед командором де Пуэнси.

— Господин командор! — громко воскликнул он, не давая стражнику ничего сказать в свою защиту. — Господин командор, я пришел поговорить с вами об одном деле, которое не терпит ни малейшего отлагательства.

Он заметил, что выражение глаз де Пуэнси сделалось намного жестче, а на лице появилось неприятное выражение. Но тем не менее он продолжал:

— Мне хорошо известно, господин губернатор, как ценно ваше время, и поэтому само мое появление у вас говорит о том, насколько важно мое дело.

— Я просил чтобы меня не беспокоили ни под каким предлогом, — произнес де Пуэнси холодным тоном, сделавшись как-то сразу совершенно спокойным. — Это относится к вам настолько же, насколько и к любому другому человеку.

Он несколько раз кашлянул, но вдруг начал говорить снова, как будто ему в голову пришла неожиданная мысль:

— Капитан Лефор, я, конечно, с вами поговорю… Да, вы мне тоже нужны. Но я не думаю, что наш разговор доставит вам большое удовольствие. Я по-настоящему недоволен вами. Очень, очень недоволен! Но, прошу вас, не настаивайте на разговоре именно сегодня. В ваших же интересах дать моему гневу улечься…

— Господин генерал-губернатор, — ответил Лефор как можно спокойнее. При этом он старался, чтобы в его голосе не звучал вызов. — Я не могу знать, настолько ли силен ваш гнев, как мой собственный, и одна ли у нас для этого причина. Того времени, которое мы сейчас потеряли, вполне было бы достаточно для меня, чтобы объяснить вам причину моего прихода. Прежде чем вы вернетесь в свой кабинет, я хочу вам сказать: я виделся с лейтенантом Лавернадом. Он мне все рассказал. Но я не согласился ни с одним пунктом обвинений.

Флибустьер произносил все это громко и отчетливо, не замечая все усиливающейся бледности командора, с уверенностью человека, за которым стоят две сотни верных ему людей, фрегат с шестьюдесятью четырьмя пушками и который ничего не боится.

— Я пришел, чтобы возвратить вам подорожную, которую вы мне выдали два года назад и возобновляли ее каждый раз по окончании срока ее действия. Если ваша подпись, которая здесь равнозначна подписи короля, ничего не значит, то я возвращаю ее вам!

Резким движением он расстегнул пуговицы куртки и вынул из кармана пожелтевший и смятый документ, разорвал его и бросил на пол к своим ногам.

— Командор! — с угрозой продолжал он, — я снова обретаю свободу. Сейчас я отправлюсь в «Копающую лошадь» и сообщу капитанам флибусты, корабли которых стоят на якоре в бухте, свое решение стать пиратом, потому что теперь нет уже различия между бандитом и честным моряком, который служит королю! Примите мои уверения в глубоком почтении…

Ив развернулся и уже собирался выйти на лестницу, когда сухой голос командора остановил его:

— Капитан, — произнес он, — вы арестованы. Пройдите в караульное помещение и там ждите моего решения.

Лефор сразу обернулся:

— К моему великому сожалению, — ответил он, — я не послушаюсь вашего приказа первый раз в жизни. Я ослушаюсь вас, отчасти даже с некоторой радостью, поскольку сделаю то же самое, что когда-то вы. Однажды вы сами встали в положение мятежника по отношению к кардиналу, но только такое решение могло спасти колонию. И я думаю, что тот путь, который я сейчас выбрал для себя, должен привести к благу той же самой колонии!

— Вы отказываетесь повиноваться? — воскликнул командор. — Глава четвертая Устава военных действий. Вас следует приговорить к смертной казни!

— Не надо, — с горечью заметил Лефор. — Я не думаю, что, защищая честь вашей подписи, я заслуживаю вашего приговора. Из-за того, что вы не согласились выслушать меня какие-то четверть часа, вы подготовили почву для крупных осложнений, командор. Когда-нибудь вы увидите, как Мерри Рулз высаживается в Басс-Терре, и тогда с вами не будет ни Лефора, ни Ля Шапелля, которые смогли бы ему противостоять!

Гнев Лефора тоже как-то стих. Он уступил место разочарованию. Во рту он почувствовал горький вкус пепла. Пока он еще не решил окончательно, что будет делать: или уйдет и отправится на свое судно, или сделает еще одну попытку объясниться с командором. Казалось, что господин де Пуэнси читал мысли капитана, как открытую книгу. От него не укрылось ни одно его движение. Он был очень недоволен позицией флибустьера, но не мог забыть оказанные им услуги, его верность, ловкость и смелость. Он имел привычку говорить всем, что с двумя десятками таких молодцов он смог бы создать в Америке настоящую огромную империю…

Увидев, что Ив, который собирался выйти на лестницу, не сдвинулся с места, он сам сделал шаг ему навстречу. Солдаты насторожились и приготовились вступить в схватку, но пока стояли без движения и ждали приказа.

— Лефор, — сказал командор, — вы арестованы. Я приказываю вам отправиться к лейтенанту Лавернаду. Через некоторое время я сообщу вам о своем решении.

Сказав это, он быстро повернулся на каблуках и скрылся за дверью своего кабинета.

Глава 6

Распоряжения командора де Пуэнси

Когда Лефор снова пересекал тот же двор, у него был вид больного животного. Он был вынужден признать, что гнев, действительно, плохой советчик, и не хотел думать о тех глупостях, которые совершил в присутствии командора. Он сожалел также и о том, что не выждал, и пришел к мысли, что Лавернад был не так уж и не прав, когда уговаривал его подождать и выбрать момент, пока господин де Пуэнси будет в лучшем настроении. Черт бы все побрал! Ведь «Маргарита» отходит не сию минуту! Выиграв время, он бы достиг гораздо лучших результатов, а после всего, что произошло, он чувствовал еще большую привязанность к командору!

Он ощупал карман куртки, в котором еще несколько минут назад лежала подорожная. У него было такое впечатление, что Он уже стал разбойником. И это он-то, который делал все возможное, чтобы люди забыли о его прошлом пирата.

Несмотря на свой огромный рост, он обладал поистине детскими слабостями. Он знал, что вряд ли кто может устоять перед силой его рук, ловкостью его клинка, но когда надо было действовать тонко и осторожно, он совершенно терялся, путался и делал непростительные промахи.

Ноги сами принесли его к двери кабинета лейтенанта Лавернада. На этот раз он постучал очень осторожно, на что ему спокойно ответили:

— Войдите!

— Это опять я, лейтенант, — объявил он, входя в комнату.

Лавернад только поднял глаза на великана и сразу понял, чем закончилась беседа с командором, и не стал ничего спрашивать.

— Я сейчас иду от Его Превосходительства, генерал-губернатора, — продолжил Лефор, находясь в явном смущении, — я ему, как и говорил, вернул свою подорожную!

— Очень интересно! — ответил Лавернад. — И что ответил командор?

— Он посадил меня под арест и велел ждать решения здесь…

— Ну, что же, — ответил Лавернад. — Берите кресло, садитесь и вооружитесь терпением. Но я спрашиваю себя: почему он послал вас именно сюда?

— У вас есть морской кодекс? — спросил флибустьер. — Статья четвертая… да, я как раз попадаю под формулировку статьи четвертой Устава военных действий.

— Отлично! — воскликнул Лавернад. — Вы, Лефор, по крайней мере, не теряете времени. Статья четвертая: отказ в повиновении, мятеж, бунт: вас ждет смертная казнь! Боже мой, ведь вы так и заявили мне, что потеряете свою честь!