Проклятый, стр. 52

— Но если вы все это знали, то почему же до сих пор ничего не сделали? — спросил Эдвард.

— Уважаемый мистер, разве вы считаете меня таким глупцом? — ответил Дуглас Эвелит. — У меня не было ни денег, ни нужного оборудования, а к тому же я уже слишком стар, чтобы лично направиться на поиски корпуса, который, вероятнее всего, уже давно сгнил. Но несмотря на все это, я не хотел бы обнародовать мое открытие ввиду отсутствия законодательства, регулирующего право собственности на исторические корпуса. Если бы я объявил о положении «Дэвида Дарка», то тут же бы появилась свора свихнувшихся любителей нырять, искателей памятников, вандалов и обычных профессиональных преступников. Если там на дне есть что-то ценное, я не собираюсь допустить того, чтобы оно попало в лапы безграмотных и преступников.

— Наверно вы правы, — улыбнулся Эдвард — Это же самое делали в Англии, помните? Притворялись, что ныряют за «Ройял Джорджем», в то время, как в действительности искали «Мэри Роуз». Это был единственный способ надуть любителей сувениров. Торговцы же взорвали бы корпус динамитом, чтобы добыть для себя корабельные орудия из бронзы.

Дуглас Эвелит кивнул Энид и попросил ее охрипшим голосом:

— Принеси, пожалуйста, нам карту из столика, хорошо?

— Энид — ваша внучка? — спросил Форрест, когда девушка вышла за картой.

Дуглас Эвелит вытаращил на него глаза.

— Моя внучка? — повторил он таким тоном, как будто был застигнут врасплох вопросом.

Форрест побагровел от смущения.

— Извините, — пробурчал он. — Я только так подумал.

Старый Эвелит кивнул головой, но так и не ответил, кем на самом деле была для него Энид. Служанкой? Любовницей? Подругой? Собственно, это было не наше дело, но несмотря на все мы умирали от любопытства.

— Пожалуйста, — сказала Энид. Она принесла большую карту побережья вокруг залива Салем и разложила ее на столе. Мне снова подмигнули темно-красные соски, просвечивая сквозь туго натянутую черную ткань: удивительно возбуждающее, но одновременно и беспокоящее зрелище. Энид подхватила мой взгляд и посмотрела мне прямо в глаза без улыбки и без тени симпатии. В бледных лучах солнца ее волосы блестели, как черная диадема.

Дуглас Эвелит вытащил из ящика стола большой лист кальки, на котором уже были нанесены ориентировочные точки и координаты. Он наложил кальку на карту, правда, только он знал, как их нужно наложить друг на друга, поэтому и карта, и калька были бесполезны для кого-то другого. Одна координата вела через вершину Джунипер Пойнт, выдвинутый наиболее к югу край острова Хинтер, другая пересекала Холм Квакеров, деля мой дом ровно на две части. Около 420 метров от берега большое «Х» обозначало место, где, вероятно, затонул «Дэвид Дарк» почти триста лет тому назад.

Эдвард бросил на меня взволнованный взгляд. «Х» находился не далее, чем в двухстах пятидесяти метрах к юго-западу от места, где мы проводили поиски вчера утром. Но в этих мутных, илистых, беспокойных водах двести пятьдесят метров в равной мере могли означать и милю.

Дуглас Эвелит наблюдал за нами со скрытым весельем. Потом он сложил карту, отодвинул ее и кинул кальку назад в ящик стола.

— Вы можете получить эту информацию при нескольких условиях, — заявил он. — Во-первых, если вы никогда не упомяните моего имени в связи с этим делом. Во-вторых, если будете меня информировать о ходе работ и покажете мне все, что вытяните из воды, любую мелочь. В-третьих, и самое важное, если вы найдете этот медный ящик, в котором якобы заключен демон, то не откроете его, а немедленно запакуете его в лед и доставите сюда в грузовике-холодильнике.

— Вы хотите, чтобы мы привезли ящик вам?

— А вы считаете, что вы сами справитесь? — бросил Дуглас Эвелит. — Если это чудовище действительно проснулось и вернуло себе старую ужасающую мощь, то сможете ли вы дать ему то, чего демон желает?

— Не нравится мне все это, — буркнул Форрест.

Но Эдвард поспешно сказал:

— В принципе я не имею ничего против этого, при условии, что уже мы будем иметь свободный доступ к этому созданию, когда его перевезем сюда. Мы собираемся провести все возможные тесты, обычные и паранормальные. Анализ костной структуры, установление возраста изотопов радиоактивного углерода, рентген, просвечивание ультрафиолетом. Потом мы, возможно, захотим провести тест на кинетическую энергию и исследовать восприимчивость на гипноз.

Дуглас Эвелит подумал об этом, потом пожал плечами.

— Как вам будет угодно, если только не превратите мой дом в опытный полигон.

— Я хочу с вами быть совершенно искренним, — выдавил Эдвард. — Нам все еще не хватает денег. Прежде всего, нам нужно локализовать этот корпус. Затем будет нужно полностью очистить его от ила, собрать и каталогизировать все отломавшиеся куски и установить, какие фрагменты корпуса дадут себя вытащить на поверхность без всякого ущерба для себя. Наконец, нам нужно будет нанять три большие баржи, несколько понтонов и плавучий ножничный подъемный кран. Так что нужно считать, что потребуется не менее пяти-шести миллионов долларов, и все это только начало.

— Это значит, что, наверняка, пройдет достаточно времени, чем вы сможете вытянуть корпус на дневной свет?

— Вот именно. Уже, наверняка, мы не сможем вытянуть его на следующей неделе, даже если сможем точно локализовать.

Дуглас Эвелит снял очки.

— Что ж, очень жаль, — со вздохом сказал он. — Чем дольше будет происходить вся ваша подготовка, тем меньше у меня шансов дождаться окончания работ.

— Так разве вы на самом деле так желаете предстать лицом к лицу с ацтекским демоном? — прямо спросил я его.

Старый Эвелит презрительно фыркнул.

— Владыка Митклампы совсем не является обычным демоном, — поучил от меня.

— Митклампы?

— Вы не знали? Это мексиканское название страны мертвых.

— Так может, вам известно, и как зовут этого демона? — спросил Эдвард.

— Конечно. Владыка Митклампы упомянут еще в «Кодекс Ватиканус А», который был написан гаитянскими монахами в шестнадцатом веке. В нем даже находится иллюстрация, изображающая его, как он выныривает из ночной темноты головой вперед, как будто паук, спускающийся по паутине, чтобы схватить и опутать души живых. Он обладает властью над всеми ацтекскими демонами подземного мира, включая даже Тескатлипоку, или «дымящееся зеркало», и он один-единственный, кроме Тонакатекутли, владыки солнца, имеет право носить корону. Мы всегда представляли его с совой, трупом и сосудом, полным людских сердец, которые являются его главной пищей. А зовут его Миктантекутли.

Мороз пробежал у меня по спине. Я быстро посмотрел на Эдварда и повторил:

— Миктантекутли.

— Да, — серьезно ответил Эдвард. — Мик зе Катлер. «Мик Ножовщик».

Я высадил моих товарищей рядом с домом Эдварда на улице Стори, а потом поехал прямо в городской госпиталь Салема. Это был комплекс серых приземистых бетонных блоков, рядом с аллеей Джефферсона, неподалеку от Милл Понд, где когда-то жил Дэвид Дарк. Небо посветлело, и бледный разреженный свет заходящего солнца отражался от луж на паркинге. Я прошел через подъезд к дверям госпиталя, засунув руки глубоко в карманы пиджака. Я только надеялся, что Констанс Бедфорд чувствует себя лучше. Я должен был запретить обоим входить в мой дом. Одного остережения не хватило. Теперь Констанс потеряла зрение и это была только моя вина.

Я нашел Уолтера в зале ожидания на третьем этаже. Он сидел, опустив голову, всматриваясь в отполированный виниловый пол. За ним на стене висела фотография Басиля Эда, представляющая пеликана. Уолтер не поднял взгляда, даже когда я сел рядом. Зазвенел мелодичный гонг, и соблазнительный голос телефонистки проворковал: «Доктора Моррея просят к белому телефону. Доктора Моррея просят к белому телефону».

— Уолтер? — обратился я.

Он поднял голову. Его глаза покраснели от усталости и от плача. Он выглядел намного более старо, и мне неожиданно припомнилось то Дуглас Эвелит рассказывал об экипаже «Арабеллы». Он открыл рот, но из пересохшего горла не вырвалось никакого звука.