Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам, стр. 29

Кредиторы молчали; некоторым из них показалось, что юный нотариус бредит. Нотариус меж тем продолжал: «Вот, господа, документ, удостоверяющий, что на мое имя выписана пожизненная рента в сто тысяч ливров, а вот где находится ваш миллион (с этими словами он показал на свой желудок); я предоставил его правительству, а оно возвращает мне его по частям; из конторы его могли украсть; я нашел для него надежное укрытие. Вы видите, что деньги ваши в целости и сохранности, но целиком и полностью зависят от состояния моего здоровья. Чтобы вы не сомневались в моей добросовестности, я принес двести пятьдесят тысяч франков для самых нуждающихся; остальным придется подождать, но не так уж долго». Он замолк. Гнев кредиторов сменился глубочайшим восхищением: особенно довольны были стряпчие, сумевшие по достоинству оценить эту хитроумную комбинацию.

Нотариус снова взял слово: «Я еще не закончил, господа; я требую хранить нашу договоренность в строжайшей тайне, ибо дорожу своей репутацией; если дела мои пострадают от вашей нескромности, я могу умереть с горя».

Кредиторы сдержали слово, и герой этой истории стал владельцем одного из самых значительных состояний, каким может гордиться сословие нотариусов.

Конечно, такая удача выпадает не всем. Но для данного параграфа одного примера довольно.

Среди услуг, которые нотариусы оказывают обществу, не последнее место занимает посредничество между заёмщиками и заимодателями; в республике займов нотариусы — истинные сенаторы. За ними остается последнее слово; без них и без заверенных ими бумаг дело сладиться не может. А с ними приходят различные опасности.

Кое-кто утверждает, будто иные нотариусы, особенно в провинции, умеют так распорядиться чужими деньгами, что заимодавец полагает, будто ссудил деньги из пяти процентов, а заёмщик — что взял их в долг из семи, восьми и даже девяти. Эти клеветники утверждают, что на сей предмет выписываются особые векселя, срок выплаты по которым совпадает со сроком выплаты законных процентов: это все детские игрушки. Если нотариус размещает в год сто тысяч франков, один или два процента будут равняться тысяче или двум тысячам франков. Кто же будет рисковать собственной репутацией ради такой мелочи?

Другие утверждают, будто нотариусы запросто могут ссудить вашими деньгами людей неплатежеспособных и стоящих на грани банкротства; в результате вы теряете деньги безвозвратно, потому что последние займы банкрота погашению не подлежат. Но зачем нотариусу так поступать? Никаких денег не хватит, чтобы исправить урон, который подобные операции нанесут его конторе! Не говоря уже о том, что если даже это происходит, то виноват сам клиент: не нужно обладать особенными познаниями, чтобы догадаться заранее проверить, как обстоят дела у заёмщика.

Один недавний случай исчерпывающе доказывает, что, когда на кону стоят ваши собственные деньги, вы обязаны быть дотошным до смешного.

Вообще говоря, человек светский и получивший кое-какое образование идет на воровство лишь ради крупных сумм, способных обеспечить его до конца жизни; этого-то и надо опасаться, давая деньги в долг, — чтобы вас каким-нибудь ловким способом не лишили права собственности.

В том случае, о котором мы собираемся рассказать, один нотариус, достаточно богатый, чтобы оставаться вне подозрений, задумал присвоить деньги клиентов таким образом: он брал у них деньги в долг для выдуманных заёмщиков, существовавших только в его фантазии.

В качестве залога он указывал прекрасные имения и тщательно следил за тем, чтобы клиент не имел повода искать встречи с так называемым заёмщиком.

Заимодавцу нотариус выдавал долговую расписку, им самим же и составленную; она была фальшивая; а затем предоставлял закладную — столь же фальшивую.

Любо-дорого было смотреть, как этот нотариус старательно выбирает прекраснейшие из парижских домов и «закладывает» их за сто или двести тысяч франков.

Незадолго до разоблачения произошло вот что. Господин Б*** решил занять по своей методе сорок тысяч франков у одного из приятелей; занял он их от лица собственной тещи под залог ее превосходного поместья в окрестностях Парижа.

Несколько дней спустя заимодавец отправляется на прогулку в эти края и решает любопытства ради взглянуть на тот самый дом, под залог которого у него взяли взаймы круглую сумму; дом кажется ему прелестным, и он решает осмотреть его изнутри.

Убежденный, что люди, которым он ссудил сорок тысяч франков, не откажут ему в гостеприимстве, он входит внутрь; теща нотариуса, однако, принимает его довольно холодно.

Гость велеречиво восхваляет прелести уединенного уголка и выражает желание осмотреть комнаты; он говорит, что чувствует себя как дома, и проч.

Хозяйка решает, что перед ней один из мошенников, которых в Париже великое множество, и восклицает: «Сударь, я не имею чести вас знать и не знаю, чему обязана…» Не дав ей договорить, он гордо возглашает: «Я господин ***».

Дама смотрит на него с изумлением и повторяет: «Господин ***?»

В конце концов гость объясняет, что у него взяли взаймы сорок тысяч франков под залог этого дома.

Дама утверждает, что никаких денег взаймы не брала; завязывается весьма горячий спор, в котором теща нотариуса берет верх. Господин *** капитулирует и бесславно ретируется с поля боя.

Назавтра он чуть свет отправляется к нотариусу, рассказывает ему о вчерашнем происшествии и довольно запальчиво требует объяснений.

— С кем вы говорили? — спрашивает нотариус.

— С дамой.

— С дамой такого-то возраста, одетой так-то и так-то?

— Совершенно верно.

— Так чего же вы хотите, любезный! Ничего удивительного: теща у меня с придурью. Ничего не соображает. Мы не лишаем ее правоспособности из уважения к другим членам семьи, но о делах с ней говорить бессмысленно. Впрочем, если у вас есть сомнения, я могу вернуть вам деньги…

И он их вернул, опасаясь неприятных последствий.

Другой, еще более необычный случай привел к тому, что махинации господина Б*** все-таки вскрылись и ему пришлось бежать.

Парижская нотариальная палата объявила, что выплатит все его долги, и этим благородным шагом почтенные парижские нотариусы доказали, что их круговая порука — наилучшая из гарантий.

Тем не менее, богаты вы или бедны, в любом случае внимательно читайте все бумаги, которые подписываете; этот совет стоит куда дороже денег, которые вы потратили на покупку этой книги.

2. О СТРЯПЧЕМ

И вот наконец мы добрались до того прославленного ремесла, представителей которого испокон веков обвиняют во всех смертных грехах, а им все нипочем. Да здравствует французский юридический гений! Стряпчие — старейшины, покровители, святые и боги того искусства, которое помогает стремительно разбогатеть; на критику они со свойственной им величайшей убедительностью отвечают: «Мы тут ни при чем; мы служим Фемиде, а ею недоволен каждый второй из тех, кто имеет с ней дело. Вот и выходит, что, если во Франции в год рассматривают сто тысяч дел, ровно столько же хулителей поднимают голос против почтенного сословия стряпчих».

Из всех товаров в подлунном мире правосудие, несомненно, самый дорогой. Многие полагают, что еще дороже слава, но мы ставим на правосудие и докажем нашу правоту.

Начнем с того, что самая скверная сделка, подготовленная самым невежественным нотариусом, лучше самого лучшего процесса, пусть даже выигранного; это совершенно очевидно, как очевидно и то, что всякий, кто входит в контору стряпчего, ставит свое богатство на край пропасти!.. Если вы все еще сомневаетесь, читайте дальше.

Молодые писцы, объясняя вам, каким опасностям вы подвергаетесь, когда имеете дело с ними, начнут с мелочевки. Однако мелочевка — это, в сущности, только опушка густого леса, поэтому о ней мы поговорим в последнюю очередь; если старые стряпчие в мелочевке души не чаяли, ныне она считается детской забавой, которую предоставляют новичкам; больше того, судейские признают ее убыточной. Итак, мы начнем с другого и, не мешкая, покажем, каким образом самая простая вещь в мире становится самой сложной, а значит, и самой выгодной.