Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам, стр. 24

Повторяем, в интересах нравственности необходимо предписать, чтобы ремесленники доставляли свои изделия без доплаты; отравлять самые истоки торговли преступно.

О врачах ничего дурного лучше не говорить; если мы живы, то не имеем права жаловаться; тем не менее врачи тоже идут порой на некоторые хитрости и доставляют дополнительный заработок аптекарям. Заметьте, что каждый год в моду входит какое-нибудь особое снадобье: то саго, то салеп. Были годы, когда все нужно было есть с добавлением салепа; потом его заменило саго. Потом все увлеклись аррорутом [91], потом, с легкой руки Вальтера Скотта, повсюду воцарился исландский лишайник, потом местные пиявки в сочетании с водой из Сены, потом слабительное питье; снадобья меняются, но неизменным остается тот факт, что чем они моднее, тем дороже; а между тем с ними все происходит так же, как с нашими литераторами, которые столько раз переиздают свои сочинения, что мы в конце концов выучиваем их едва ли не наизусть. Прежде чем покупать книгу, ознакомьтесь с кратким содержанием.

Никогда никому не открывайте, где хранится ваше завещание и что в нем говорится.

Старые холостяки, бездетные дядюшки, старые дамы, копящие деньги для дальних родственников, порядочные люди, нажившие состояние, ныне и присно к вам обращаюсь я; запомните раз и навсегда: завещанию не место в вашем доме; его следует хранить у нотариуса; это — выбор самый мудрый и самый надежный.

В какой бы компании вы ни находились, если вокруг стола, за которым идет игра в экарте, собралась толпа, а вы поставили на кого-то из игроков, не сводите глаз со своих денег и не пропустите момент расчета, иначе, как ни старайтесь, денег своих вы не получите; к ним еще прежде вас протянется целая дюжина рук.

Есть люди, которые забавы ради забирают и прячут ваши деньги; другие устраивают шутки крайне дурного тона с чужими драгоценностями. В результате деньги или драгоценность пропадают, и самые смехотворные сомнения, самые отвратительные подозрения закрадываются в душу каждого из присутствующих. Деньги каким-то чудом оказываются в сапоге, серьга — в оборке бального платья или под подушкой кресла, и все это приписывают капризам божества, на чей счет относят вообще множество происшествий; имя ему — СЛУЧАЙ.

Общий совет: не шутите с дорогими вещами; мало того что шутки эти — дурного тона, они всегда плохо кончаются, не говоря уже о том, что порой вы совершенно случайно теряете при этом деньги.

Вставная глава

ПОКУШЕНИЯ НА ВАШ КОШЕЛЕК, СОВЕРШАЕМЫЕ В БОЖЬЕМ ХРАМЕ

Мы собрали все, что касается до добровольных налогов, взимаемых с набожных прихожан, в одну главу.

Она тем более достойна внимания читателей, что именно члены Церковного совета подвергают самолюбие наше самым тяжким испытаниям. Они заставляют нас выбирать между любовью к самим себе и любовью к деньгам, и последняя чаше всего проигрывает.

Для начала воздадим справедливость французскому духовенству, чьи нравы никогда еще не были так чисты, образ жизни так скромен, а влияние, приближающее нас к золотому веку, так благотворно.

Следственно, ежедневные сражения за христианские кошельки ведут не священники, а те, кого совершенно напрасно именуют низшим духовенством, как то:

церковные служки и церковные сторожа, ризничие и певчие, и проч., но прежде всего мирская власть, именуемая Церковным советом, каковой совет призван управлять доходами Церкви. А откуда у Церкви доходы? Какой она производит продукт, кроме душ человеческих? Сейчас узнаете.

Поговорим о вас.

Вы либо постоянно ходите в церковь, либо не ходите в нее вовсе.

Каждое воскресенье сбор пожертвований совершается три, а то и четыре раза.

Кроме того, набожным католикам приходится платить за стулья [92]; в год с каждого набегает до тридцати франков.

Все другие конфессии открыли двери своих храмов для всех желающих и не затрудняют верующих ежедневными поборами. Эта особенность галликанской церкви бросается в глаза всем иностранцам и наносит большой ущерб ее репутации. Мы сообщаем об этом потому, что французское духовенство славится своей щедростью, Франция — своей учтивостью, а наши кошельки — скудностью своего содержания.

Если вы идете в церковь, приносите стул с собой; ничего постыдного в этом нет.

В одиннадцатом веке дамы являлись в храм в сопровождении пажа с бархатной подушкой. Сегодня у людей столько тщеславия, что этот обычай будет совсем несложно ввести в моду: ведь тогда каждый сможет показать, что у него есть лакеи.

«Подайте, пожалуйста, на бедных!» После чего официальная алебарда трижды ударяет в каменный пол церкви и ризничий протягивает вам остроносый колпак острием вниз.

Пожертвование добровольное, это мы знаем; но как тонок расчет: вы окружены толпой; деньги собирают на бедных; сумма зависит только от вас; все располагает вас к милосердию; вдобавок женщина, сдающая напрокат стулья, снабдила вас мелочью; соседка ваша уже кинула свою дань в епископский колпак, а вы чем хуже?

За моралью отсылаем вас к третьему параграфу этой книги.

«На нужды церкви!» И снова алебарда и колпак.

Вклейте в ваш молитвенник статью бюджета, касающуюся расходов на религиозные нужды, и укрепляйтесь в твердости при виде цифры в двадцать миллионов, не считая лесов [93].

Иногда вдобавок собирают деньги на малые семинарии.

Об этом уже шла речь в первом параграфе второй книги.

Те почтенные особы, которые положили себе за правило не жертвовать ничего и никогда, укрепляют свой дух следующими замечаниями:

«Я хожу в церковь, чтобы молиться.

Настоящий христианин всецело посвящает себя молитве.

Золото и серебро суть презренный металл.

Нам заповедано его сторониться.

Посему мы не можем думать одновременно о Боге и о деньгах».

Между прочим, эти мудрые мысли позволяют сохранить в год примерно пятьдесят семь франков, а именно:

Пятьдесят четыре воскресенья по семьдесят пять сантимов дают сорок франков пятьдесят сантимов.

Семнадцать праздников по одному франку дают семнадцать франков.

Итого пятьдесят семь франков пятьдесят сантимов.

Даже если вы дурной христианин, есть четыре случая, в которых вам не дано увильнуть от посещения церкви.

Крестины. — Вы еще дитя; в этом случае платят за вас. Насчет крестных и крестников смотрите параграф 22.

Первое причастие. — Вы уже выросли, но, поскольку вы еще не знаете света, платят за вас по-прежнему родители.

Свадьба. — День свадьбы полон опасностей и ловушек. Можно ли представить, что новобрачный откажет в пожертвовании в тот единственный в своем роде день, когда он уже имеет жену, но все еще ее не имеет?

Между тем кому бы ни был посвящен алтарь — скромнейшему из святых или Пресвятой Деве, на все есть свой тариф:

Вас венчает кюре, или викарий,

или священник без прихода.

Венчальный покров у вас большой,

роскошный,

обычный,

малый

или самый заурядный.

Можно обвенчаться в восемь утра, придя в церковь пешком, в затрапезном платье, получить благословение под самым заурядным покровом, от самого простого священника, пред алтарем, посвященным святому столь скромному, что он не удостоился даже картины в своей часовне, — и быть счастливым в браке.