Мыс Доброй Надежды, стр. 6

— Что скрывает?

— Да вот насчёт расчёски… Накричала тут: привязываешься! Никто к ней и не думал привязываться, а она сразу на меня.

— Выфрантилась и воображает! — и Юра до того смешно скорчил губы и сделал пальцами над головой, что Лара невольно рассмеялась.

Когда вернулась Нина, Лара спросила:

— Что же ты ничего не говоришь, Нина?

— О чём? — вскинула та брови.

— Да вот о расчёске.

— А что мне о ней говорить? — Нина хотела что-то сказать, но вдруг слёзы хлынули у неё из глаз.

— Нина, да ты что это? — обняла её Лара.

Нина долго не могла говорить. Юра и Петя молча переглядывались. Сквозь всхлипы они слышали бормотание Нины:

— Он… он… ловил птиц… принёс их… много принёс… и в баню…

— Ты погоди, Нина, зачем же плакать? — успокаивала её Лара.

— Да. А я должна за ними ухаживать.

— Зачем же ухаживать? — вскричал Юра. — Их надо выпустить, вот и всё.

— Попробуй выпусти! Он тебе так выпустит, что… Он же их на базар понесёт.

Петя хорошо знал брата Нины. Три года назад Николай Звездин, учившийся тогда в восьмом классе, бросил школу. Он не стал работать в колхозе, а поступил в лесничество, откуда его уволили через две недели. С тех пор он нигде не работает, бродит иногда по поселку, широкоплечий, с огромными наглыми глазами.

Отирая лицо, Нина ушла.

— Вот тебе и расчёска! — сказал Юра, невесело усмехаясь.

Лара торопливо убрала с верстака обрезки дощечек, смела пыль и сказала:

— Садитесь, ребята! Давайте обдумаем, что делать!

Поздно вечером Петя и Юра сидели недалеко от дома Звездиных и молча наблюдали за всеми, кто выходил или входил к ним. Когда у Звездиных погас свет, Петя шепнул:

— Подождём ещё минут пять и пойдём наклеивать.

Они приблизились к смутно белевшей калитке.

Петя развернул большой лист бумаги и прошептал:

— Давай мажь!

Юра достал помазком из банки клею и намазал его на бумагу. Потом Петя перевернул лист и припечатал к калитке. Когда утром колхозники шли на работу, то с дороги могли читать на калитке у Звездиных такие слова:

ГЛАВА ПЯТАЯ

Мыс Доброй Надежды. Ещё схватка с Моргунком. Зяблик и зорянка

Отец пришёл обедать, как и всегда, в час дня. Ребята только что вернулись из школы и, поливая друг другу на руки, умывались. Бабушка торопливо собирала на стол.

— Чем тебе помочь, бабушка? — спросил Петя.

— Садись уж! Всё сама сделаю.

Но Петя глянул на стол, схватил миску и побежал в погреб за огурцами. Когда он вернулся, Юра уже сидел рядом с отцом и даже ухитрился залезть к нему под руку. Оба белокурые, с широкими розовыми лицами, они совсем не походили на чёрного загорелого Петю. О нём говорили, что он вылитая мать.

— Сегодня ночью кто-то сильно подшутил над Николаем Звездиным, — говорил между тем отец. — Вывесили плакат на самых дверях и назвали Николая тунеядцем.

— И правильно! — сказала бабушка. — Тунеядец и есть. Какой здоровый и до сих пор не работает.

— Только и разговору, что об этом… Интересно, кто же это так подсадил Николая?

Юра сверкнул озорными глазами на Петю и вдруг сказал:

— А это мы с Петей сделали.

— Что? — задержал руку с ложкой отец. — Вы?

Он посмотрел на Петю, и тот, заливаясь краской, кивнул.

— Ты хоть помолчал бы, — строго сказала бабушка, — а то вот поймает где-нибудь Николай да и придушит.

— Не придушит, правда, Петя? Вдвоём-то мы ему дадим!

— Ну ты, вояка! — засмеялся отец. — Не особенно руками-то разводи.

После обеда Юра достал коробку с яйцами и, вынув одно, сказал Пете:

— До чего же хитрая эта сойка! Все птицы кричат, прикидываются больными, когда подходишь к их гнезду, а сойка моментально замолкнет и исчезнет. Вот я искал, искал её гнездо и только вчера нашёл.

— Даже сойка вас с Моргунком не перехитрила, — сердито возразил Петя.

— А что ты всё время на Моргунка нападаёшь? Моргунок — очень хороший парень.

— Ничего себе, хороший! Напрасно ты с ним связался.

— Я с ним не связывался, а…

— Что «а», — перебил его Петя. — Говори, что «а»?

— Ничего. Пойдём на мыс, — предложил Юра.

— Нет, мне ещё надо ботанику повторить.

Но едва младший брат вышел из дома, как Петя бросился за ним. А что если Юра решит вместе с Валькой рыскать по птичьему городку? Петя нырнул в кусты на пригорке, раньше Юры вышел к речке и сел под мостом, глядя, как резвятся рыбки в прозрачной воде.

— Ой, — остановился около него Юра. — Как ты тут оказался? Ты же хотел заниматься…

Петя достал из-под рубашки учебник и помахал им.

— Вот он! Я буду заниматься на берегу.

Они вышли к морю, сняли рубашки и растянулись под солнцем. Петя открыл учебник и стал про себя читать, а Юра просто лежал и жмурился. Вдруг Петя улыбнулся и сказал:

— А знаешь, Юрка, как мы назовём свой мыс!

— Какой мыс?

— Вот тот самый, где мы сейчас лежим. Мы назовём его мысом Доброй Надежды.

И он объяснил, что на юге Африки есть мыс такого же названия. А назвали его так моряки, которые открыли Индию. Моряков всё время трепал шторм, а слева был обрывистый берег, у которого бурлил прибой. Наконец, море утихло, люди увидели, что обрывистый берег кончился и перед ними открылся новый океан. Это был Индийский океан. И в знак того, что у них появилась надежда открыть Индию, они назвали мыс мысом Доброй Надежды.

— Это-то я слышал. Но почему вот этот мыс мы должны называть мысом Доброй Надежды?

— Чудак ты, Юра! Представь, из Турции летят птицы, да? Летят день, два, и всё впереди море. И вот они видят наш мыс, да? Ещё далеко до него, а они уже свистят, пищат, кагачут, у них появляется надежда. Вот почему мы и назовём свой мыс мысом Доб; рой Надежды!

— А особенно, когда на мысе зазеленеет наш птичий городок! — приподнялся на локте Юра.

— О чём я и говорю…

— Вот здорово! — Юра даже привстал. — Перепёлки и разные кулики увидят наш птичий городок — и прямо к нам и опустятся здесь.

Братья снова занялись каждый своим: Петя взялся за учебник, Юра стал бросать в воду камни.

— Петя, смотри, сколько я блинов съем.

Юра нагнулся и пустил по воде камень, но он не стал скользить по воде, а булькнул — и всё.

— Эх ты, мазила! — засмеялся Петя и, встав, ловко метнул камень, который так и заплясал по воде.

Братья побросали ещё немного, когда Юра заметил:

— А ведь это Лара там ходит.

— Где? — живо спросил Петя.

Усыпанный галькой берег блестел до боли в глазах. Он тянулся далеко ровной каймой, пока не подходил к железной дороге, где скрывался в тени. Где-то там и была девчонка.

— Лара-а! Лара-а! — стараясь перекричать шум волн, звал Петя.

Девочка не слышала и продолжала идти по пляжу. Братья, на ходу надевая рубашки, побежали за ней.

— Ла-ра-а!

Наконец она повернула к ним лицо.

— Лара, ты знаешь, мы с Юрой решили назвать наш мыс мысом Доброй Надежды. Что, скажешь, плохо? Вот зазеленеет наш птичий городок, да? И полетят к нам птицы из Турции и Африки.

— …и из Кубы, — добавил Юра.

— Ну, может, и из Кубы, — улыбнулся Петя. — И каждая будет лететь и думать: «Вон наш мыс Доброй Надежды…»

— Это правильно, Петя, — сказала Лара, — только за городком надо смотреть, а то… По посадкам нашим кто-то ходит. Я увидела и побежала, а он сразу скрылся в кустах.

— А ну, пойдём! — решительно двинулся от берега Петя.

Шумя галькой, они поднялись на зелёную, покрытую зацветающими ромашками поляну, и пошли вдоль деревьев, которые уже распустились и весело поблёскивали молодой листвой. Из-за горы до них донеслось оглушительное карканье ворон. Юра знал, что вороны просто так кричать не будут. Он переглянулся с Петей и бросился на крик. Лара устремилась за ними.