Рено, или Проклятие, стр. 83

А ему в это утро отвели всего несколько минут на сборы, потому что король собрался осмотреть города, расположенные к северу от Сен-Жан-д’Акр – Тир, Сидон и Бейрут, – чтобы выяснить, в каком состоянии их крепостные стены и оборонительные сооружения. Сопровождать его должны были все рыцари.

Из поездки они вернулись спустя три недели и на следующий день после возвращения услышали тревожную весть – дама де Валькроз исчезла, и никто не мог сказать, что с ней случилось…

Глава 13

Пылающий костер

Санси хватились не сразу. Королева лучше других знала непредсказуемый характер своей придворной дамы, ее любопытство и отвагу: Санси могла задержаться где угодно, не заметив, как бегут часы, и опоздать к закрытию городских ворот. Но когда на рассвете вернулась ее прислужница Онорина, усталая, вся в пыли, встревоженная и обеспокоенная, дворец загудел, как улей. Чтобы привести Онорину в чувство, ей дали выпить вина, настоянного на травах, дожидаясь, когда она сможет хоть что-то рассказать. Немного опомнившись, она заговорила и вот что рассказала.

Накануне дама Санси получила письмо, в котором ее просили о встрече во второй половине дня под видом прогулки к небольшой часовне, построенной в конце прошлого века на том самом месте, где на протяжении долгой осады были раскинуты шатры и развевались желтые вымпелы Саладина. Вместо подписи стояла большая буква, напоминающая «Р». Таинственный автор письма настаивал на строжайшей тайне, так как речь шла об опасности, угрожающей королеве.

– Дама Санси приказала оседлать мулов, и мы отправились в путь незадолго до девятого часа [52]. Было жарко, но ветерок, веявший с моря, нес прохладу, и прогулка была приятной. Мы не спеша добрались до часовни на вершине холма. Очень красивое место, откуда открывается чудесный вид.

– Вид нас мало интересует, – прервала рассказчицу Маргарита. – Постарайтесь поскорее рассказать о сути дела.

– К ней и веду, мадам, к ней и веду… Я так потрясена, так взволнована, – жалобно простонала Онорина. – Может, глоток вина пойдет мне на пользу?

Герсанда налила ей немного вина, Онорина выпила его залпом, вздохнула и продолжала рассказ:

– Когда мы туда приехали, то увидели лошадь. Она была привязана к одному из кипарисов, окружавших часовню. Мы спешились, я привязала наших мулов неподалеку от лошади, и моя дама отправилась в часовню одна. Из деликатности я отошла немного в сторону, чтобы… полюбоваться красивым видом, – добавила она с должной скромностью, но при этом опасливо покосилась на королеву. – Поэтому я ничего не слышала. Впрочем, я недолго там стояла. На пороге появился мужчина и поманил меня рукой, приглашая войти в часовню.

– Мужчина? Какой мужчина? – нетерпеливо спросила Маргарита.

– Честное слово, не могу ответить! Не слишком юный, одетый, как одеваются наши оруженосцы, но без герба на джюпоне… У меня не было сомнений, что он крестоносец, и я вошла в часовню без опаски. А там… Больше я ничего не помню, потому что сразу кто-то ударил меня по голове…

– И вы ничего не слышали? Ничего не видели?

– Клянусь, ничего! Внутри было темно, а после яркого света дня я там словно бы ослепла. Когда я очнулась, то почувствовала неприятный вкус во рту, была уже темная ночь и вокруг ни одной живой души. Все исчезли: дама Санси, мулы, лошадь и неизвестный. Я оказалась совсем одна, – чуть не заплакала Онорина, вспомнив, как ей было страшно. – Я звала, искала… Никто мне не отвечал… Стало холодно, я знала, что городские ворота на ночь закрываются, и вернулась в часовню, хотела все-таки хоть немного поспать. Но вздрагивала от малейшего шума и уснуть не смогла. Как только стало светать, я пошла в город…

Больше Онорине рассказать было нечего, и она громко разрыдалась. Успокоиться она никак не могла, и королева приказала заняться ею старой Адели. Та увела ее, не забыв прихватить с собой кувшинчик вина.

– Выпьет как следует и, глядишь, уснет, – проговорила Адель, выходя из комнаты.

Маргарита только что завершила свой туалет и распорядилась, чтобы дамы, не исключая Эльвиру де Фос, удалились. Она хотела поговорить с Герсандой наедине.

– Санси похитили! По-другому, я сказать не могу, – взволнованно сказала Маргарита, уже не скрывая тревоги. – Но кто и с какой целью? Если речь идет о любовной истории, то я не понимаю, к чему столько тайн. Она вправе свободно распоряжаться собой.

– Ни о какой любовной истории не может быть и речи. Вспомните, мадам, письмо, из-за которого она отправилась на свидание. В нем говорилось об опасности, грозящей вам. Очень жаль, что у нас нет этого письма.

– Его просили сжечь. Ничего не поделать, да и, собственно, чем оно могло бы нам помочь? Я думаю, что несчастная Онорина достаточно точно передала его содержание. Правда, подпись…

– Буква, напоминающая «Р». Я не забыла о ней и подумала: а что если ею подписался шевалье де Куртене?

Предположение подействовало на Маргариту, словно удар грома. Разговаривая, она ходила туда-сюда по комнате, но тут остановилась, покраснела, потом побледнела и потом снова принялась мерить комнату шагами. Между тем Герсанда продолжала:

– Дама Санси, безусловно, думала, что письмо именно от Рено, потому что она давно его знает. И знает, до какой степени… счастье королевы дорого мессиру Рено. И сейчас ничуть не меньше, чем раньше.

– Вы… вы так думаете?

– Я в этом убеждена, мадам, – тихо проговорила Герсанда, отметив про себя, что молодая женщина вновь порозовела. – Будем смотреть правде в глаза. Для вас нет ничего оскорбительного в том, что шевалье вас любит, и любит с первого дня, как только вас увидел. Дама Санси об этом знает.

– Вы думаете, она знает? Господи, помилуй! Но зачем тогда она ко мне вернулась? Она же должна меня ненавидеть!

– Нет. Она тоже вас любит. Но по-другому. Она невысокого мнения о своей красоте и никогда не рассчитывала на взаимность, поэтому предпочла быть вместе с шевалье, любя вас. Помогать ему и страдать, потому что королева никогда не посмотрит с любовью на другого мужчину, кроме своего обожаемого супруга.

Маргарита отвела взгляд в сторону и опустила голову.

– Королева такая же женщина, как другие, Герсанда, – прошептала она. – И если ее супруг превыше всего любит Господа и приходит к ней лишь для того, чтобы зачать ребенка, что позволено Господом, то чем дальше, тем больше их близость напоминает удовлетворение физиологической потребности, как, например, еда или питье. Королеве недостает чувства…

Герсанда встала на колени, взяла руку королевы и положила себе на лоб.

– Я знаю, мадам… и восхищаюсь вами. Если я заговорила о даме Санси и шевалье Рено, то только для того, чтобы вы лучше оценили их преданность. И я подумала: не пригласить ли вам мессира Рено? Может быть, он знает что-то о даме Санси?

– Да! Я сейчас же пошлю за ним!

Несколько минут спустя старенький сир д’Эскейрак, чью преданность королева вознаградила тем, что оставила его при себе, был отправлен в дом рядом с церковью Святого Михаила. Старичок побрел туда не сразу, а оказав немалое сопротивление. Произошло невероятное: старый дворянин, которому было поручено оберегать живот королевы, полюбил не один только ее живот, но и всю госпожу целиком – страсть поздняя, но тем более бурная… Мысль, что с утра пораньше он должен отправиться за самым молодым, но отнюдь не самым некрасивым из оруженосцев короля, так его огорчила, что он стал спорить:

– А не должно ли, госпожа моя, известить сначала Его Величество о беде, случившейся с дамой де Валькроз? Пусть король и расспросит молодого де Куртене…

Но, на его несчастье, Маргарита в тот день не была расположена вести споры с тем, кто всегда беспрекословно ей повиновался.

– Что вы говорите, сир Бернар? Дама де Валькроз моя крестница, она исчезла, получив письмо, в котором говорилось обо мне, и я должна спрашивать, что думает по этому поводу Его Величество король, мой супруг? Что бы с нами сталось в Дамьетте, если бы я всегда ждала мнения своего супруга?