Брызги зла, стр. 72

— Проход можно закрыть только с той стороны, откуда его открывали. Возвращение после этого становится, как бы это помягче сказать… несколько проблематичным.

Оба-на! Вот так новость! Дорога-то, оказывается, только в один конец! Мы так не договаривались. Я завозился, намереваясь открыть пасть и сообщить все, что я думаю по этому поводу, но Антоныч меня опередил:

— Всем идти нельзя — кто северо-запад охранять будет? Предлагаю идти вдвоем — вам, Дмитрий Сергеевич, и мне: Наталья связана с базой, без нее туда попасть будет практически невозможно; Зайченко и Кольцов составят костяк группы, а Строганов будет командовать — для этого у него достаточно и знаний, и опыта.

Мне очень хотелось согласиться с его доводами, но раздражал тот факт, что "без меня меня женили". Петрович грозно сверкнул очами и буркнул:

— Ты у нас полковник, тебе и оставаться за старшего. Я иду с командиром. Без вариантов.

Все верно — Антоныч у нас мама, ему на роду написано дома оставаться, Наталью тоже с собой не стоит тащить — чего девке на чужбине маяться? Остаемся мы с Кольцовым, а о нас чего говорить — пехота, расходный материал. Дома таких Свиридов еще с десяток насобирает…

— Ты все высказал, материал расходный? — язвительно поинтересовался Антоныч. — Я тебе такую маму устрою — забудешь, как на заднице сидят! Кто твою паршивую шкуру, кроме меня, заштопать сумеет, ты об этом подумал?

Вот те на! Я в задумчивости оказывается вслух говорил! Стыдобища!

— И я тебе не гимназистка изнеженная, чтобы в четырех стенах сидеть! — поддержала его Наталья. — Все хозяйство на мне! Да без меня тебе, оболтусу, ни пожрать, ни одеть нечего будет!

— Зря вы так на него, — нехотя буркнул Петрович, неожиданно встав на мою сторону, — парень обидеть не хотел, и не так уж он далек от истины, разве что насчет расходного материала загнул…

— Загнул он или нет, не важно, — заговорил молчавший доселе Кольцов, — а только я иду в любом случае.

— Вот все и высказались, — подытожил дискуссию командир, — остаться желающих, к сожалению, не нашлось. Значит, идем все вместе. Вечером — как раз туда к утру попадем. Сейчас же лучше отдохнуть и доспать, что ночью недоспали.

Ну, насчет желания сунуться в эту проклятую дыру командир, конечно, преувеличил. Не было у меня такого желания. Только и прятаться, когда напарник головой рискует, я как-то не привык. Кстати, похожие мысли явственно читались на физиономии мурманчанина, только ни он, ни я вслух их высказывать не собирались. И не высказали.

Против ожидания, уснул я, как только коснулся головой рюкзака, а проснулся, когда начало смеркаться, и разбудил меня, конечно же, запах Натальиной стряпни — есть хотелось до изумления.

Поев, мы неспешно собрались. Антоныч, экстрасенс доморощенный, возложил длани на наши с Олегом лбы, послав дополнительный заряд бодрости. Неплохо бы, между прочим, научиться такому фокусу! После чего вся команда присоединилась к стоящей у купола паре — командиру и его неразлучному заму.

— Снимай блокировку, Петрович, — сказал Горицкий, — я и соваться не хочу, уж больно много ты тут наворочал.

Строганов, как всегда, что-то неразборчиво буркнул, но по тону чувствовалось, что он польщен и доволен.

Купол медленно растаял, окружающие нас вечерние сумерки столкнулись с серым предутренним светом иномирья. Мы замерли, не решаясь сделать первый шаг.

— Пошли, что ли, — сказал наконец Антоныч и двинулся к проходу, но командир его опередил и перешагнул черту первым. За ним привычно сунулся Петрович, но столкнулся со Свиридовым. Оба потеряли равновесие и, хватаясь друг за друга и за воздух, свалились на ту сторону. Я злорадно хихикнул и галантно пропустил вперед даму, заодно сообщив Кольцову, что пойду замыкающим. Он безразлично пожал плечами и прошел вперед. Я достал из кармана железный рубль и щелчком послал его через плечо — фонтана поблизости не было, а вернуться все же хотелось. Кажется, никто моего жеста не заметил, иначе было не избежать многочисленных насмешек, а они мне уже изрядно надоели. Больше на этом конце прохода делать было нечего, и я присоединился к команде.

Глава 3

СВИРИДОВ

Я поднялся на ноги, отряхивая пыль и мелкий песок, испачкавшие новенький камуфляж. Дурацкая ситуация — я должен был предвидеть, что Строганов ринется вслед за не уступившим мне право первого шага командиром. То-то радости для балабола Зайченко! Ну да бог с ним — пора осмотреться.

Все та же полупустыня, кое-где украшенная чахлой порослью невысокого кустарника. Будто и не было никакого перехода. Разве что горы снова отодвинулись на десяток километров к востоку. Будет смешно, если к вечеру мы выйдем на собственную стоянку.

Надо идти — чего выстаиваем на открытой местности? Делегации с цветами и румяных девочек с хлебом-солью не предвидится, а шарахнуть по ним крупным калибром сейчас бы самое время — один бабах, и никаких проблем в дальнейшем. Только идиоты оставляют ворота без охраны.

— Я тут поколдовал маленько, — заметил Горицкий, обернувшись ко мне, — глаза отвел возможным наблюдателям, но отсвечивать здесь лишний раз и правда не стоит.

Не слишком-то приятно осознавать, что командир при желании легко способен проинспектировать твои мысли — мало ли что в тот момент я могу думать о начальстве? Однако уходить действительно давно пора.

Командир неспешно зашагал к далеким горам, а Строганов немедленно составил ему компанию, держась на полшага позади. Идеальный ординарец.

— Построиться и вперед, шагом марш! — скомандовал я нашей подрастающей смене.

Не знаю, как и вырвалось — видно, походные условия будят старые рефлексы. Не мое это нынче дело — командовать. Но Зайченко привычно подтянулся и посмотрел на Кольцова. Тот встряхнул рюкзак на плечах и двинулся вслед за уходящим приятелем. Одна Наталья не преминула показать мне язык. Ох егоза! Намучаемся мы с ней — что ни говори, а девица в сугубо мужской команде создает немало хлопот, включая проблему с сортиром или периодическую потребность в прокладках. Где я здесь тампаксы найду? Одно хорошо — флиртовать с ней молодежь не пытается, иначе при ее нежелании возвращаться проблемы разрослись бы до невероятных масштабов. Ну да ладно, будет день, будет и пища, сейчас пора догонять ушедших — что-то я задерживаюсь…

Горицкий шагал внешне не спеша, но нам, как ни странно, приходилось прилагать усилия, чтобы не отставать. И это к лучшему — у меня по спине время от времени ползали мурашки, как это обычно бывает, когда за тобой кто-то пытается следить. Ощущение то пропадало, то возобновлялось — очевидно, защита, выставленная командиром, срабатывала: противник знал, что кто-то воспользовался проходом, однако не мог нас обнаружить. Ничего, пусть понервничает. Это нам на руку…

Местность понемногу становилась холмистой, и подножия гор то скрывались, оставляя для обозрения утонувшие в облаках вершины, то вновь маячили на горизонте. До темноты достигнуть их не успеем. Ничего, примус огородим, и ни один не вооруженный магией взгляд нас в темноте не отыщет, ну а о магах Горицкий уже позаботился… Кустов вокруг поприбавилось, и они стали повыше, хотя листва по-прежнему выглядела жухлой от зноя — видимо, вода поблизости все-таки была, пусть и не в больших количествах. Это хорошо… а вот что Наталья прихрамывать стала, это плохо.

— Командир, — окликнул я Горицкого и подождал, пока он повернется на зов, — надо бы привал объявить, минут на двадцать: похоже, некоторые рядовые-необученные ухитрились ноги посбивать… да и остальным передохнуть не помешает — Кольцов скоро и язык на плечо вывесит.

Про Кольцова я вспомнил намеренно — нечего девке думать, что я о ней больше чем о других забочусь, знаю я ее — гордая — в следующий раз подыхать будет, а виду не подаст. Зачем нам такой героизм, когда команда попусту боеспособность теряет? Кольцов, кажется, возражать собрался, ну, такие возражения одним взглядом отметаются, за долгие годы командования выработанным.