Вещи в теле. Психотерапевтический метод работы с ощущениями, стр. 14

НАПРАВЛЕНИЕ СПРАШИВАНИЯ

В соматопсихотерапии вопросы имеют особую направленность – топографически-структурную: «где что?» – на первом этапе и «куда что?» – на втором. Психотерапевт стремится помочь пациенту найти ощущение, связанное с определенным переживанием, в особом пространстве – пространстве ощущений. Оно отличается от того, в котором расположены реалии предметного мира. Стол, за которым я сижу, дерево, которое я вижу, небо над нами – находятся вне этого пространства ощущений. Пространство вещей и пространство ощущений дополняют друг друга. Оба они находятся в составе реальности сознания. Реальность, связанную с первым пространством, можно назвать «реальностью открытых глаз», связанную со вторым – «реальностью глаз закрытых».

Психокатализ осознавания пространства ощущений выявляет три сферы этого «психогенетического» мира, параллельного миру материальному.

Мир феноменов, открывающихся при обращении к «реальности ощущений», богат. Это внутрителесные ощущения, ощущения целостного тела, «пейзажные» ощущения.

Мы будем говорить в основном о внутрителесных ощущениях. Для начала упомянем «граничные» и «заграничные» ощущения. Что имеется в виду?

Вот некто держит плечи приподнятыми.

– Что держишь на плечах?

– Валун (камень). (Или «мешок», или «бревно», или «коромысло с ведрами», или «свою мать» и т. п.)

(Чувство невротической, психопатической ответственности или ситуационно обусловленное ощущение забот).

Диалог с другой пациенткой – молодой женщиной.

– Ты кто?

– Ананас.

– Где ты?

– На плантации.

– Все у тебя в порядке?

– Кожура подпорчена.

Вот некто протянул руку вдоль спинки дивана, на котором сидит, как бы обнимая кого-то невидимого. Стоит его спросить:

– Кого ты подсадил?

И можно услышать ответ:

– Кошку. (Или: «Своего друга».)

– Для чего?

– Для успокоения. (Или: «Для подкрепления своей позиции».)

Еще вариант: рука человека, идущего ночью, поджата.

– Что-то держишь в руке?

– Пистолет.

– Будешь стрелять в случае чего?

– Нет.

– Что будешь с ним делать?

– Выброшу.

Бросает. С удивлением обнаруживает, как из руки начинает высыпаться целый «арсенал» оружия как современного, так и средневекового, включая секиры и т. п. А как левая рука? Оттуда вываливаются совсем первобытные орудия: дубины, камни… Разоруженный, пошел под высшей защитой. Руки легкие и свободные.

Субъективное пространство каждого человека, как показывает работа в описываемой парадигме, насыщено сущностями, вещами, и каждый из элементов этого мира жив только благодаря некоему энергетическому току, которым субъект, его носитель, питает его.

Возможно, именно это Юнг называет смысловым полем [19], Менегетти – психосемантическим полем, Арнольд Минделл «полем – областью в пространстве, внутри которой действуют линии силы» [20], Василий Налимов – «Семантической Вселенной» [21].

Предлагаемая работа концентрирует внимание на феноменах самоосознания человеком собственного психического пространства, а именно – внутрителесного. Зная о возможности разговаривать о «галлюцинациях», соматопсихотерапия предпочитает интересоваться тем, что «субсидирует» их бытие, какой заряд в теле сознания. «Где находится то, что заставило вооружиться?» (Страх в животе). «Где ощущается то, что заставило взвалить ношу на плечи?» (Чувство вины в груди).

Приведем несколько иллюстраций корреляции друг с другом осознаний «состава тела», ощущения собственного целостного образа и «пейзажа».

Женщина, ощущающая, что причиной ее смертельной усталости, на которую она жаловалась первоначально, является жадность, реализующаяся в скрюченных руках с когтями, запущенных в мешок, завязанный на ее запястьях и оказавшийся на поверку пустым, в целом осознает себя крысой, несущей все в свою нору.

Другая женщина, восемь лет не покидавшая дома из-за страха описаться на людях, в животе ощущает горячий, тяжелый ком, стягивающий на себя все силы организма так, что остальные части тела ощущаются как абсолютно опустошенные, холодные, трясущиеся, а в целом ощущает себя пушистым зверьком-куницей, запертым в клетку.

Молодой человек двадцати лет, страдающий из-за невозможности реализовать свои сексуальные потребности и переживший опыт неудач при знакомствах с девушками («Как о волшебстве мечтаю о том, что у других уже давно есть!»), ощущает на руке браслет с шипами вовнутрь, причиняющий ему боль, – образ ранящих обстоятельств, не позволяющих получить столь нужное ему тепло («Я замерзаю, мне холодно!»), – в груди носит черное облако с ядром в виде твердого черного куска льда.

Существуют естественные корреляты и у хороших состояний, возникающих по завершении работы. Они, как правило, характеризуются ощущением легкости, потери границ тела, слияния с простором: водой, воздухом и т. д. БЭСТ, о котором мы уже упоминали, также поощряет выявление этих «недостающих звеньев» образного восприятия не только внутренних ощущений, но и «граничных» и «заграничных» («На чем лежите?» – «На песке».).

«Ты кто?» и «Где ты?» – опробованные заходы работы, но не излагаемые в данной книге. Они являются дополнительными к заходу «Что в себе ощущаешь?». Поскольку в последующем мы будем обсуждать подход, который я считаю более эффективным и коротким, и у меня не будет возможности проиллюстрировать заходы «Ты кто?» и «Где ты?», приведу один из примеров такого рода работы, причем не только с диагностическими, но и терапевтическими частями.

Пациентка Л.М., 1953 года рождения, долго мнется перед тем, как начать рассказывать. «Вы меня не так поймете… У людей к этому такое отношение!.. Я засыпаю каждый раз с одним желанием – не проснуться».

Она ощущает, что многотонный гранит высотой с семиэтажный дом раздавливает ее, лежащую на животе. Тело распластано, руки-ноги даже не двигаются, но голова способна вращаться.

Что под ней? Тоже камень. Голова как в пропасти, а внизу – горная река. Обрыв глубиной метров 30. Постоянная зажатость. Ни АТ, ни АТ с реланиумом, ни другие препараты и процедуры не помогают.

– Когда Вы зажаты, какое состояние Вы испытываете?

– Полная безысходность. В этом состоянии я уже несколько лет.

Об обстоятельствах, при которых она оказалась придавленной гранитной скалой, вспоминает следующее: «Я работала в школе и всегда желала делать все на совесть. (Я училась в интернате, и наша директор – я ее очень любила и уважала – воспитывала нас: кем бы вы ни были – хоть дворником, хоть министром – вы должны работать на совесть. Многие ее слова я забыла, но эти – помню.) Не имея ни методики, ни опыта, я оказываюсь классным руководителем. Выпуск получился хороший. Второй класс тоже я полностью вела. Ответственность. Параллельно – учеба в институте, дочки были маленькими… Вдруг – конфликтная ситуация. На школу выделили одну путевку в Артек. Дочка была в совете дружины. Я знала, сколько она там делает… Встает вопрос о том, кто поедет. Направляют дочь секретаря парторганизации. «Но она же ни в чем не участвует!» – стала возражать я. Поехала все-таки она, а директор сказал мне: «Уходи сама, иначе мы тебя раздавим».

Ушла в педучилище. Думала, что на повышение. Новая обстановка, новая работа. От семилеток перешла к восемнадцатилетним… Классное руководство… Я всегда была уверена в своих силах, а тут в первый раз столкнулась с тем, что… мне идти на лекцию, а я ничего не помню. Произошел надлом.