Человек восстает против Бога, стр. 9
В давние времена небо и земля, леса и болота казались человеку населенными добрыми и злыми духами. Духи будто бы следуют за человеком по пятам, летают над его головой, копошатся под ногами. В Японии верили, что существует миллион духов на земле, миллион их в воздухе и миллион — под водой. Доброжелательны духи-родичи, духи предков, а от духов-чужаков можно ожидать всякого зла.
Вот несколько ребятишек бегают по двору, догоняя друг друга. Вдруг один из них, уже почти настигнутый, кричит: «Чур меня!» — то есть не тронь меня. А знаете ли вы, что это древнее колдовское заклятие: «Чур, спасите меня!» Возникло оно в Древней Руси среди славян, почитавших умерших предков — чуров. Они были хранителями домашнего очага. Обрубок дерева, поленце, с помощью которого разжигался огонь очага, называли чуркой, а деревянное изображение самого духа — чурбаном. Его ставили на стражу земельного владения. Человек, переходящий границу — межу, где стоял чурбан, — переходил «через чур». Отсюда слово «чересчур». «Чураться» значило «проводить черту», «охранять себя границей», «сторониться», «избегать чего-либо». Впоследствии чура — хранителя домашнего очага стали называть дедушкой домовым. Невысокий старик в синем кафтане с красным поясом будто бы жил за печкой, сторожил избу, берег скот.
В старину крестьяне верили, что в лесу живет леший, в доме — домовой, в воде — водяной. В рассказе И. С. Тургенева «Бежин луг» двое мальчиков спорят о лешем:
«Цапля опять прокричала над рекой.
— Эк ее! — невольно произнес Костя, — словно леший кричит.
— Леший не кричит, он немой, — подхватил Ильюша, — он только в ладоши хлопает да трещит…
— А ты его видал, лешего-то, что ли? — насмешливо перебил его Федя.
— Нет, не видал, и сохрани бог его видеть; но а другие видели. Вот на днях он у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и все вокруг одной поляны… Едва-те к свету домой добрался.
— Ну, и видел он его?
— Видел. Говорит, такой стоит большой, большой, темный, скутанный, и этак словно за деревом, хорошенько не разберешь, словно от месяца прячется, и глядит, глядит глазищами-то, моргает ими, моргает…»
Суеверия мешали людям познать мир. Человек, скованный верой в духов, когда наталкивался на непонятное ему явление, не говорил: «Я этого не знаю». Он думал: «Это от духов». Вера в них усыпляла ум. Неверующий произносит: «Я этого пока не знаю, но это надо узнать». Мысль у него начинает работать и не успокаивается до тех пор, пока не докопается до истины.
Верят там, где не могут знать. Кто ничего не знает, тому поневоле приходится верить во всякие вымыслы. Кто научился размышлять, тому трудно верить. Робинзон Крузо, герой романа Дефо, рассказывал, что Пятница не знал, отчего ружье стреляет. Бедняга трепетал при каждом выстреле. Он считал ружье злым духом, несущим смерть. Проходя мимо ружья, Пятница шептал заклинания, умоляя ружье не лишать его жизни. Но когда Пятница понял устройство ружья и научился стрелять, он перестал его бояться Там, где начинается знание, кончается суеверие.
Суеверия приносят много бед. У чукчей, например, существовало такое поверье: если человек тонет, — значит, его схватили водяные духи. Отнимать у них жертву нельзя. Когда же у чукчи переворачивалась лодка, он безропотно тонул, даже не пытаясь спастись. Товарищи, охваченные ужасом, спешили скорее удалиться от места катастрофы. Они считали, что упавший в воду, принадлежит могучему духу моря, бороться с которым бесполезно и опасно. Люди страшились собственных выдумок и поклонялись тому, чего нет.
Многие племена изображали духов в виде маленьких кукол. У якутов, когда рождалась девочка, ей дарили тряпичную куклу. Девочка «кормила» и «поила» ее, обращалась к ней за помощью, как к своему духу-по-кровителю. У эскимосов, когда умирал человек, то изготовлялась кукла. Ее называли именем умершего. В кукле делалось углубление, куда вкладывали волосы умершего, в которых якобы находилась его бессмертная душа. Так и выросло идолопоклонство.
В Индии в храмах Шивы находятся идолы, изображающие этого бога, его детей, их родственников. Боги-куклы все время «едят и пьют», а толстеют от этого только их служители. Рано утром жрецы входят в спальню богов, одевают скульптурные изображения их в нарядные одежды. Затем боги «завтракают»: к их губам подносят фрукты, рис. Они «пьют» соки. Вместе с ними завтракают и жрецы. В десять часов боги отходят ко сну.
В старину в Африке почитали божков, сделанных из черного дерева. Они были утыканы гвоздями, шляпки которых как бы одевали идолов чешуей, но совсем не для украшения. Гвозди вбивали, чтобы вывести божков из оцепенения, заставить их прислушаться к просьбам, обращенным к ним. Вбивая в божка гвоздик, человек думал: «Покуда он будет чувствовать боль от гвоздя, он будет помнить мою просьбу». В первую мировую войну в Берлине была воздвигнута колоссальная деревянная фигура Гинденбурга, командующего немецкими войсками. Берлинцы вбивали в нее гвозди, требуя победы.
Многие племена наказывали идолов, били их, — как дети своих кукол. Божков шлепали, если молитвы, обращенные к ним, не приносили результатов. В Китае в жаркое лето горожане выносили идолов из храмов на солнцепек: пусть боги узнают, как тяжело приходится людям в жару. Когда в течение нескольких дней лил дождь, то божков, предварительно выпоров, ставили в середину луж под дождь.
Католики нередко обращаются со своими статуями святых так же, как китайцы с божками. В 1893 году в Сицилии была страшная засуха. Население усердно молилось в церквях. У алтарей день и ночь горели свечи. Когда богослужения не помогли, крестьяне, потеряв терпение, решили расправиться со статуями святых, не внявших их молитвам. Жители города Палермо выкинули из церкви резную деревянную фигуру святого Иосифа на улицу: пусть он на себе испробует жару. В других городах итальянцы наказывали статуи святых так, как в школах поступают с провинившимися детьми: их поворачивали лицом к стене, носом в угол. Бывало, что гипсовые изваяния святых окунали в грязные лужи. Статую святого Анджело высекли, сковали цепями и грозились повесить, если не будет дождя. «Дождь или виселица!» — кричали разгневанные крестьяне. И вот мы подошли к последней, седьмой загадке Акбара.
Откуда взялось многобожие
Родословная богов ведет к миру тотемов и духов. Духи — безликая, безымянная масса. У них нет «биографий». А боги — это духи, имеющие имена, о них сложены мифы.
Вначале человек создал в своем воображении богов по образу животных. Затем выдумал богов, подобных себе. У американских индейцев они краснокожие, у китайцев — желтолицые. Африканцы наделяли своих добрых богов черной кожей и курчавыми волосами, злых же богов представляли белыми. Древние люди, носившие бороду, верили, что и бог имеет бороду, в которой таится его всемогущая сила. Поэтому говорили: «Схватить бога за бороду».
Боги не были лишены недостатков людей: они ссорились, обманывали, воевали между собой. Человек наделял богов всем тем, чем хотел обладать сам: всемогуществом, бессмертием. Бог очень умен, — значит, у него несколько голов, очень ловок — у него много рук. В Индии всемогущие боги изображаются с десятками ног, всевидящие — с десятками глаз. Там слово «многорукий» означает «могучий»; «тысячеглазый» — «всевидящий». Ламаистское грозное божество Самвара имеет четыре синих лица и семьдесят четыре руки. Древнеиранский бог Митра якобы обладал десятью тысячами глаз и одной тысячью ушей, а бог балтийских славян Перевит — пятью головами. В XV веке в Западной Европе Иисуса Христа изображали иногда с тремя устами, тремя носами и четырьмя глазами. На некоторых православных иконах Христос также изображен трехликим.