Большая охота, стр. 30

Говоря, он обогнул стол и теперь стоял напротив удивленно внимающей Бланки, отделенный от нее широкими сосновыми досками.

– Забудь, – настойчиво повторял Бертран, наклонясь вперед и опираясь обеими руками о столешницу. – Не думай о делах, которые тебя не касаются. Тьерри представления не имеет, о чем говорит. Рамон… Рамон, к величайшему нашему горю, лишился рассудка. Это целиком и полностью моя вина, но ты не имеешь к этому никакого отношения. В последние дни на тебя обрушилось слишком много испытаний, к которым ни ты, ни кто-либо из нас не были готовы. Неудивительно, что тебе теперь повсюду мерещатся козни врагов и чьи-то происки… Бланка, ты в полной безопасности. Тебе ничего не угрожает. Завтра я возвращаюсь домой. Ты поедешь вместе со мной, согласна? Будешь верной и послушной дочерью, которая не лезет в чужие письма и не выведывает чужих тайн? Пожалуй, тебе стоит покинуть Ренн – ты впечатлительна, а старый замок не слишком подходит для обитания молоденьких девушек. Поедешь к нашим родственникам в Тулузу, поживешь у них, заведешь себе подружек, поклонников… Я упустил это из виду – ты слишком одинока и нелюдима. Возишься целыми днями в библиотеке, бродишь повсюду, подслушиваешь чужие беседы – вот тебе и приходит в голову всякая чепуха. Настало время прекратить это и заняться твоей участью.

Успокаивающие, гладко построенные фразы, негромкий голос, пристальный взгляд… Девушка несколько раз с трудом моргнула – веки вдруг словно налились свинцом. Обычный человек на ее месте уже прекратил бы всякое сопротивление, полностью подчинившись чужой воле, но коса нашла на камень: темная сила замка Ренн боролась сама с собой.

– Тьерри говорит то же самое, – сонно растягивая слова, произнесла Бланка. – Он тоже хочет отослать меня. Ради моего же блага. Только я не поеду. Не нужна мне никакая Тулуза. И друзья тоже не нужны, – она заговорила быстрее и четче, словно выныривая на поверхность из темной, вязкой глубины болота. – Ты что вообще задумал, а? Думаешь, я не знаю, что бывает, когда ты вот так вот смотришь?! Что-то вдруг все бросились заботиться обо мне и устраивать мою судьбу. Вы что, уже пообещали меня кому-то? Фуа, А-Ниорам, Плантарам – кому именно, дражайший папенька? В этом все дело, верно? Хорошенькая кобылка из конюшни Транкавелей – не совсем породистая, зато нагруженная мешками золота! Любой охотно согласится… только не я! Я вам не лошадь! Не овца на продажу!

Бертран смотрел на нее с искренним изумлением, будто с ним заговорила человеческим языком любимая охотничья собака.

– Плетите свою паутину без меня! Не желаю быть и не буду безмолвной тварью! И дорогой подстилкой ни для кого тоже не буду! Понятно?

– Бланка, Бланка… – растерянно начал мессир Бертран, но своенравная младшая дочурка уже вылетела за дверь, наступив на ногу одному из дожидавшихся в коридоре гвардейцев.

Первым побуждением хозяина Ренна было – догнать взбалмошную девицу, привести обратно, успокоить, уложить отдохнуть, а завтра… Он даже сделал шаг к дверям, но раздумал и вернулся. Пусть сейчас побудет в одиночестве. Побегает, позлится и вернется обратно – куда еще ей идти? Минует месяц-другой, и они вернутся к этому разговору. Нет, но какова силища! Устоять против Дара, использованного в полную силу… возможно, следует переговорить с Покровителем…

Может, даже и к лучшему, что Рамон выходит из игры? В последние годы он почти не отвечал за свои поступки. Мессир Бертран не раз и не два ловил себя на искушающей мысли: не избавиться ли от старшего сына?.. Нет, не убивать, конечно. Отослать в какой-нибудь уединенный замок, приставить надежную охрану, снабдить Рамона всем необходимым… И возвести на его место Тьерри? С этим мальчишкой всегда было трудно понять, о чем он думает, к чему стремится. Скрытный, неразговорчивый, вроде бы преданный и вместе с тем никому не доверяющий Тьерри… Сделавший сегодня свой ход – внезапный, точный, и, надо признать, сокрушительный. Должно быть, долго готовился. И ведь как ловко умудрился все обстряпать, мерзавец! Знает, что останется безнаказанным, что вражда между отцом и сыном сейчас губительна, и что он, Бертран, в незавидном положении.

Затевать поиски Рамона и в самом деле бессмысленно. Выгоднее вслух отречься от него и начать длительную облаву – рано или поздно он даст о себе знать. Охоту на беглецов (провалиться ему на этом месте, средний отпрыск все же приложил руку к их исчезновению! Но как, как он это сделал?! Неужели отважился выпроводить их через подземелья замка, через тот таинственный и неподвластный ни людям, ни Богу лабиринт, лежащий вне времени?) – прекращать ни в коем случае не следует, но теперь заботы по ее устроению лягут на плечи иных людей. Да, так и быть – Гвиго остается в Безье. Придать ему в помощь городскую стражу, велеть обшарить окрестные края – пусть выискивают следы шайки ублюдков. Им все равно не уйти за пределы провинции, в этом граф де Транкавель был полностью уверен.

Времени мало, нужно быстрее принимать решение. Дело, касающееся Бланки, вполне можно отложить на годик-другой, но происходящее в родовом гнезде не терпит промедления. Завтра надо возвращаться в Ренн.

…Проскочив по длинному гулкому коридору, Транкавель-младшая вылетела в какой-то двор, кубарем скатилась по подвернувшейся лестнице, свернула направо, налево – дальше бежать было некуда, путь преградила стена. Замшелая высокая стена, затянутая плетями вьюнка, уже тронутого осенней желтизной. Бланка довольно долго простояла под этой стеной, бормоча бессвязные, полные злости слова, и порой ударяя сжатыми в кулачки ладонями по равнодушным камням. Иная девица на ее месте не преминула бы разрыдаться, но Бланка всегда предпочитала слезам – действие. Она припомнила все словечки, подслушанные от гвардейцев замка и прислуги на конюшне, и, выругавшись от души, наконец-то почувствовала облегчение.

Бланка оттолкнулась от стены, огляделась, решая, как поступить. Небо над головой уже начинало темнеть, очертания поднимавшихся вокруг зданий сливались в единую бесформенную тень с остро очерченными крышами. Кажется, она заблудилась, но это не беда – первый встречный укажет дорогу. Только куда она пойдет? Обратно к отцу, каяться и просить прощения? Да никогда в жизни! К воротам, чтобы найти свою лошадь и покинуть город? Страшновато отправляться в путь на ночь глядя. Но, даже если она доберется до Ренна, там ей тоже не будут рады. Тьерри отругает за самоуправство и снова заведет речь о своем – хорошо бы тебе уехать в безопасное место…

– Бьянка?..

Тихий оклик прозвучал робко и неуверенно – человек не доверял своим глазам, не знал, вдруг он выдает желаемое за действительное?

Бланка медленно развернулась на каблуках, настороженно рыская взглядом по сторонам. Послышалось? Кто может ее звать, да еще выговаривая имя на непривычный лад, с мягким пришептыванием?

– Монна Бьянка! – голос наполнился уверенностью, и девушка вдруг сообразила, откуда он исходит. Шагах в десяти двор перегораживала кованая решетка, за которой, шелестя под вечерним ветром, колыхалась густая масса растений. Оттуда, с другой стороны бронзовых прутьев, на нее смотрел недавний знакомец. Человек, затронувший в ее душе молчавшие доселе струны. Заезжий безродный чужак, только и умеющий, что красно говорить да развлекать обитателей замков игрой на лютне.

Франческо.

Средиземноморские ветра – I

Свадьба пела и плясала

«…И молодая королева повелела невозбранно впустить на свой свадебный пир гулящих женщин града Мессины, оказывая им почести, достойные девиц благородного рода, говоря при том:

«Я ничем не лучше их, а сии падшие создания куда достойнее меня, ибо открыто занимаются своим ремеслом, не прикрывая его красивыми словесами!»

Ни один летописец, разумеется, не заносил на свои скрижали столь скандалезных слов. Они существовали только в уме уныло язвившей новобрачной, принцессы Беренгарии Наваррской, у которой так и не достало решимости испортить собственное венчание – откладывавшееся уже по меньшей мере трижды.